Разбираешься? удовлетворенно кивнул Койлыбай. Я не ошибся в тебе.
Шаман напряженно замер в седле, словно прислушивался к чему-то. Эля замолчала, встревоженная, лошади беспокойно заржали. Земля под их копытами вибрировала, Эля успела подумать о поезде, но сразу же осеклась какой поезд! Так дрожит земля, если по ней скачет многоголовый табун.
Дикие лошади?
Войско?
Солнце на горизонте налилось кровью и завернулось в тучи. Резко стемнело. При полном безветрии вдруг завихрились пылевые смерчи, слева, справа, они то поднимались над землей, то опадали.
Лошади сбились в кучу. Балуан вертел головой, не понимая, что происходит. Койлыбай старался закрыть собой Элю.
Их окружали. Пыльные вихри уплотнялись, приобретали причудливые формы. Резало глаза, будто запорошенные, Эля потерла их, но едва убрала руки, как увидела они оказались в плотном кольце темных сущностей, полулюдей-полузверей, голых и покрытых чешуей, шипастых, рогатых, змееногих, от них несло удушающим смрадом. Эля зажала нос, голова закружилась. Она видела, как побледнел Балуан, но, в отличие от нее, в обморок падать он не собирался. Взвизгнула сталь, взвился клинок, блеснуло лезвие.
Руби! крикнул Койлыбай.
И Балуан, вращая саблей, бросился на шевелящуюся вражью массу. Клинок будто живой летал с невероятной скоростью, он чуть слышно пел, звучал почти на грани человеческого слуха. Он рассекал уродливые тела, крошил конечности, сносил головы и морды.
Шаман толкнул Элю вперед, а сам прикрывал их отступление, отбиваясь от наседавших демонов.
Балуан прорубил проход, строй монстров распался, под копытами чавкала вязкая черная слизь.
За ним, за ним, девочка! хрипел Койлыбай.
Эля была так напугана, что подчинялась автоматически, она колотила пятками бока послушной лошадки и довольно резво поскакала за Балуаном, добивающим остатки врагов. Из вязкой смолы то и дело поднимались обрубки когтистых лап, шарящих в воздухе, хватающих лошадей за ноги. Койлабай сбивал их точными ударами камчи.
Вперед, вперед! торопил шаман.
Ребят уже не надо было подгонять. Они понимали: промедление смерть. Надо двигаться как можно быстрее.
Над головами вдруг захлопали сильные крылья, раздался клекот. Эля обернулась и увидела крупную белоснежную птицу, опустившуюся на плечо Койлыбаю. Птица держала в клюве что-то вроде небольшого камня. Шаман взял его, птица подпрыгнула и, расправив крылья, взмыла над всадниками.
Резко рванул свежий ветер, потянуло влагой, и почти мгновенно хлынул ливень. Дождевые потоки смыли смрад и черную слизь, но и люди, и лошади промокли насквозь.
Эля думала только о том, чтобы не вывалиться из седла.
Быстрее, быстрее прочь отсюда!
Значит, они все-таки попали в ловушку?
Она вспомнила: шаман упоминал что-то. Или это его джинн говорил о ловушке?
Как долго они прорывались? Эля потеряла счет времени.
Они неслись по ночной степи, ветер пах полынью, смрад исчез, копыта лошадей больше не тонули в вязкой слизи.
Неужели им удалось оторваться от преследования?
А где Руслан? Что, если он не успел?
Койлыбай, куда мы летим? крикнула она.
Доверься лошади, ответил шаман.
Балуан, скакавший впереди, вдруг обернулся:
Впереди стойбище!
Эля проехала чуть вперед и тоже увидела мелькающие огоньки.
А вы уверены, что это люди? спросила она у спутников. А то я читала, что всякая нечисть может запросто морочить голову
Койлыбай разжал кулак и показал небольшой округлый камень:
Это яда волшебный камень. Теперь нам никто не сможет навредить.
Я видела, его принесла птица, вспомнила Эля.
Небесный беркут, Койлыбай удивленно покачал головой. Я столько лет искал его и вдруг.
Не вдруг, возразил Балуан, а в минуту страшной опасности. Небесный беркут посланец Тенгри, древнего бога кочевников, объяснил он Эле. Тенгри дает волшебный камень яда только тому, кто чист сердцем и не воспользуется силой камня во зло или ради собственного обогащения.
Выходит, наш Койлыбай крут? тихо переспросила Эля.
Не прост, это точно, так же тихо отозвался Балуан.
Дочь пери
Они подъехали совсем близко к стойбищу. Эля с изумлением рассматривала большую богатую юрту. Залаяли собаки. Кто-то бросился к ним навстречу:
Хвала небесам! Ты прибыл, баксы Койлыбай!
Твой гонец предупредил нас
Кто-то схватил Элину лошадь за уздечку, придержал стремя.
Руслан! выдохнула она. Ты жив!
Куда я денусь! Он смутился, но, кажется, был очень доволен.
Незнакомые люди суетились вокруг, увели лошадей, метались сполохи огней, кто-то с факелом освещал путь шаману и ребятам.
В большой юрте в очаге ярко горел огонь, искры уносились в ночное небо, видное сквозь шанырак[12] отверстие в куполе. Напротив входа на почетном месте сидели хозяин и его родственники. Хозяин приветствовал Койлыбая, но был так взволнован и расстроен, что не удержался и сам бросился навстречу.
Спаси ее! взмолился он. Спаси мою жену, Койлыбай!
Только тогда Эля обратила внимание на ложе с приподнятым изголовьем, точно такое же, как в юрте шамана, и неподвижную женщину под покрывалом.
Что с ней? Она без сознания? Эля всмотрелась в лицо женщины и вздрогнула: именно ее она видела во сне эти тонкие черты, густые ресницы, гладкая кожа. Даже сейчас, без сознания, осунувшаяся, бледная, она была нечеловечески прекрасна.
Баксы словно услышал ее мысли.
Она пери, сказал он и, склонившись к изголовью женщины, незаметно сунул что-то под подушку.
«Волшебный камень», догадалась Эля.
Она ведь не умрет? тихо спросила девочка.
Сядь рядом и держи ее за руку, приказал шаман. А ты, Балуан, стой на страже у двери, Руслан пусть караулит на улице.
Он распоряжался свободно, и никто не смел ему противоречить. Хозяин лишь чуть заметно кивал своим людям, чтобы те беспрекословно подчинялись Койлыбаю.
Отойдя в центр юрты, баксы глянул вверх.
Началось! Он размахнулся и со всей силы полоснул саблей по шаныраку. От удара сабля со звоном отлетела в сторону, как будто ударила по железу, а сам Койлыбай грохнулся об землю.
Едва баксы оказался на кошме, как из его ушей и рта фонтаном забила бурая кровь, люди, сидевшие в юрте, застыли от ужаса. Эля хотела было броситься к баксы, но внезапно почувствовала, как пери сжала ее кисть пальцами, удерживая.
Она опомнилась и крепче вцепилась в руку женщины ведь Койлыбай велел ни за что не отпускать ее.
В это время Койлыбай попытался было встать, но, как ни силился, не мог подняться с кошмы, силы оставили его, и он потерял сознание. Эля вскрикнула. Пальцы пери разжались, и она впала в забытье.
В юрте потемнело, все предметы поплыли, теряя очертания и форму, люди стали похожи на безликих сломанных кукол, разбросанных вдоль стены
Эля в ужасе обвела глазами застывший мир, постаревший, как выцветшая от времени картинка. Ей стало трудно дышать, не хватало воздуха. Она почти отчаялась, запаниковала, как вдруг наткнулась взглядом на Балуана. Он смотрел на нее хоть и испуганными, но живыми глазами!
Балуан! Помоги же ему! завопила Эля, да так громко, что у самой уши заложило. Парень, застывший у входа с саблей наголо, одним прыжком достиг лежащего в обмороке баксы, упал на колени, приложил ухо к его груди.
Что с ним? спросила Эля, глотая слезы, ее трясло от ужаса.
Дышит, ответил Балуан, не поднимаясь с колен. Едва он произнес это, как баксы с трудом приоткрыл глаза.
Купол юрты поколебался, будто в степи поднялся буран-бай. Кто-то могущественный одним рывком сорвал войлок с крыши, и в юрту прямо с неба на всем скаку обрушился некто в черных железных латах на вороном коне. Черный всадник нацелил свое копье прямо на Койлыбая. Балуан упал на спину, размахивая саблей, конь наподдал копытом, и Балуан отлетел в сторону, ударился о кровать и сполз на пол. Его сабля не причинила противнику никакого вреда.
Черный всадник встал над поверженным баксы и гулко выкрикнул: «Покорись, Койлыбай!» Над головой у всадника развернулось алое полотнище и взметнулось пламенем.
Кино и немцы, простонал Балуан.
Эля, прикусив губу, чтоб не закричать, смотрела на творящееся перед ней безумие, но руку пери не отпускала. Ребята сидели у кровати, прижавшись к ней спинами.
«Мамочка моя, что со мной куда я попала кто это? Что это за существо? мысли в голове у Эли смешались в беспорядочный вихрь. Ведь это не конец света? вспыхнуло паническое. Господи, только бы выбраться отсюда! Она сама не заметила, как начала молиться вслух: Боже мой, пожалуйста, спаси нас, пусть это все прекратится, пожалуйста»
Ты что, верующая? тихо спросил Балуан.
Не бывает атеистов в окопах под огнем, огрызнулась она.