Comedie russe
Со мной наигрались вы всласть, и
Опальное сердце, ликуй!
Холодная оттепель страсти
Влепила мне вдруг поцелуй.
Стремительный шорох воланов
И голос, ломаясь, дрожит:
Надеюсь, месье Yemelianoff,
Мой слабости вам не профит
Ужель мне, радея о чести,
До старости тискать ваш бант
В своем захолустном поместье?
А старый маркиз-эмигрант
Как будто не знаете сами!
Брильянтами вымостит путь
И синими станет губами
Слюнявить вам шею и грудь!
О, нет! Je vous aime, умоляю!
Ах, нет? Ну так дьявол же с ним!
Покажемте нос негодяю
И нынче же ночью бежим!
Перед дуэлью
Спать осталось мне час, что, конечно, не так уж и мало.
Да и глупо пенять нам на краткость глубокого сна.
Снова чья-то рука мне играючи карты смешала,
И какая-то дрянь в тишине предрассветной слышна.
Пистолет мой не спит и глядит немигающим оком
Вдоль руки за окно в эфемерную гущу стекла,
Где стрижи говорят и мелькает ободранным боком
Первый синий троллейбус в проёме жилого узла.
Снова всё да ладом и не спит бедолага Мартынов:
Он шлифует во тьме добела смертоносную честь.
Спят черкесы верхом, а черкешенки носят в корзинах
Ворох чистых рубах или Жилину в яму поесть.
Для кого-то из нас этот день никогда не настанет.
Погляди, как скользит по обрыву копытами лань.
Погоди, не реви. Нас никто в эту пропасть не тянет
И в конце-то концов надо спать. Я прошу, перестань.
Перед сном я хотел бы, смыкая на выдохе веки,
Видеть только одно на вершине не тающий снег.
Что мне солнце тогда и по склонам звенящие реки?
Что мне пуля в стволе или чуждый любви человек?
Любовь
Окассен пожаром страсти
С головы до пят объят
Перепутал в картах масти,
Кинул козырь невпопад.
Но игре такой не рада,
Чуть не плачет Николетт,
И во тьме сырого взгляда
У неё на всё ответ:
«Нет и нет». А враг не дремлет,
А лазутчик за окном
Сладострастно речи внемлет,
Что ведут они вдвоём.
Окассен ужасно хочет
Что-то нежное сказать,
Но краснеет и бормочет:
«Зря надулася ты, мать»
Николетт ему пеняет:
«Скучно, скучно мне, мой свет!»
А лазутчик заряжает