И за год ни-ни?
Тискались, и только. На заимке не скроешься, быстро ярлык повесят.
Любил?
Привык дюже. Казалось, люблю. Уехал, из сердца вон! Заставлял себя, ругал ветреником, имя произносил вслух, а на душе ничего. Как жениться? Разве это не обман, не измена? Что думаешь?
Я бы не хотела, чтобы парень женился лишь по долгу. Мне любовь давай настоящую! Но кому-то все равно, главное замуж. Если твоя невеста из таких, недолго будет переживать, найдет замену, конечно, если ты не единственный жених на заимке. Если же любит, отпустит, но горько будет ей, больно. Не скоро затянется рана.
А как знать?
Того не ведаю, но думаю, поймешь. Решил все-таки ехать? Может, лучше матери отпишешь?
Боишься, как Наталка?
Дурачок! Любишь примчишься, недели не пройдет. Скучать буду, в окошко смотреть.
Парфен развеселит. Не в том смысле, конечно.
Он целыми днями вкалывает. Заказов море, но и конкуренция не дай боже.
Зачем ему деньги?
Она засмеялась:
Ну, ты даешь! Парфен скачет на одной ножке: в кафешку, на танцы в Большую, теперь на машину копит.
Верно, для тебя старается.
Автомобиль удовольствие для мужчины! Девчата иначе глядят на парня с тачкой. Особенно, если еще иномарка. Парфен завидный кавалер: щедрый и простой. Обожает быть в центре внимания.
Завидный? И что нашла во мне? На Урал точно поедешь?
Хоть на край света! Люди везде живут!
Думаешь, Парфен возьмет в свою артель?
Так звал?
Звал. Когда не знал, что соперничать стану.
Глупости! Могла полюбить кого угодно, но случилось так. Подуется немного и все. Не надо винить себя во всех грехах. Бери пример с меня. Я не стану прятаться и бояться: будет так, как должно.
Семен тяжко вздохнул: девчонкам легче. Они запросто говорят парню «отвали, достал» и прочие вещи. Даже могут послать далеко и надолго. Нет, мужчинам, как ни крути, трудно в этом плане.
Бляха-муха
Что еще надумал? Брось! Отпиши матери, не мучайся, рассосется. Мы развлекаться в Питер приехали, а не угрызениями совести заниматься.
Ты права. Что я настроение порчу? Любовь прекрасное чувство. Может, посидим в кафе? Я, вроде, проголодался, взглянув на часы, свистнул, ого, почти шесть!
У меня под ложечкой сосет, а я недоумеваю, кажется, недавно пирожками обедали.
Пирожки, не еда, легкий перекус. Идем? Семен встал и протянул девушке руку, вставай, золотце!
Смотри, китайский ресторан! Мы с Парфеном как-то были в китайском, недорого и сытно. Возьмем утку по-пекински или курицу.
Супчику тебе надо, ишь, бледненькая. Опять живот? Сухомятка дело недоброе. Враз печень испортишь, так мама говорит. Я хочу здоровую жену!
Эк, хватил! Жену!
На меньшее не соглашусь! Если собираешься поматросить и бросить иди мимо!
Так девчонки говорят, Аэлита рассмеялась. Как хорошо мне с тобой! Последний раз так хорошо было с мамой.
Договорились, буду верным мужем, мамой и лучшей подружкой. Согласна?
Так бывает?
Только у нас, больше ни у кого.
Аэлита взяла его руку и поцеловала, вогнав Семена в краску:
Ну вот, смог выговорить молодой человек, больше так не делай.
Почему?
Стыдно как то
В том, что между влюбленными, не бывает стыдного. Привыкай, любимый! Что, идем?
Вошли в китайский ресторан. Народу было немного: заняли уютный столик в глубине зала.
Вот мисо-суп. Пробовала?
Нет. Аэлита засмеялась.
А что смеешься?
Счастлива. Хорошо, давай мисо и по китайской курице. И как раз на последнюю электричку.
Семен вздохнул: как объяснить товарищу? С одной стороны совестно, вроде предал, а с другой девушка имеет право выбрать. Случись с самим такое, дал бы в морду! А дальше что? Девчонке сказал бы насчет легкомысленного поведения. «Не меняй коня на переправе, не меняй» где он слышал эту фразу?
Что ты шепчешь?
Ничего, милая, стишки читаю. «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом, что ищет он в стране далекой, что кинул он в краю родном»
По дому соскучился? Бывает. А вот и ужин! М-м, вкусно.
Долго стояли, обнявшись возле калитки. Наконец, Аэлита сказала:
Светает.
Иди спать, милая, иди, глазки совсем усталые.
А ты?
Я посижу на лавочке, курну. Помечтаю, как любимая засыпает с думами обо мне.
Светает.
Иди спать, милая, иди, глазки совсем усталые.
А ты?
Я посижу на лавочке, курну. Помечтаю, как любимая засыпает с думами обо мне.
Правда?
Правда.
Не уйдешь до утра?
Не уйду.
Хорошо. Смотри, если уйдешь, проснусь и вообще никогда спать не буду.
Обещаю.
Вот и ладно. Аэлита потянулась, покойной ночи, родной.
Ушла. Вскоре свет в окне погас.
Семен долго сидел на скамейке, думая о случившемся, о любви так внезапно пришедшей к нему. Еще о том, что мог остаться дома, жениться на Наталке, детей нарожать. Аэлита вышла бы замуж за товарища. Нет, Аэлита не выйдет за Парфена, не та девушка. Ждала бы Семена всю жизнь.
Гавкнул Молчун. Семен тихонько свистнул и шепотом позвал:
Молчун, Молчун, свои!
Пес заскулил и удалился в будку, где повозился и вскоре улегся спать. Дураки, дрыхнут, а ему нисколько не охота. Он зажмурился, представив, как Аэлита спит, кулачок под щечку, и видит во сне его, Сеню.
Милая, родная. «Любимого к сердцу прижму и не отдам никому!» Это про него, не отдам никому. Единственная, необыкновенная! На целом свете!
Занимался рассвет: из серо-белых плотных туч пробивались низкие лучи. Поежился: зябко и хорошо! Холод вообще здорово! На морозе дрова рубить в одной рубахе. Мамка выскочит в пуховом платке на плечах, ватничек под мышкой:
Сынок, возьми, простынешь, однако.
Брось, мам, на дрова, а сам колуном тюкает, пар от спины. Опосля в просторные сени и ну из алюминиевого ковша морозного квасу сёрбать. Зубы стынут. Красота!
А маманя причитает:
Вот-вот, употевши, ледяного пойла, прямая дорога в больницу.
А он маму крепко обнимет, целует в серебряный висок:
Старушка моя дорогая! Здоровья моего на семерых, и подхватит, закружит на вытянутых руках, а мамка смеется, заливается:
Какая ж я старушка, еще и пятидесяти нет, возьму, вот, и замуж выскочу. Только младшенького пристрою в хорошие руки.
Эт кутят в хорошие руки отдают, а я сам с усам.
Эх, внуков бы понянчить. Дети кто куда одна останусь. Вылетишь из родного гнезда, и замолчит.
Поставит мать на ноги, хмуро скажет:
Я отсюда никуда. Жинку в заимке возьму, тебе помощница будет.
Семен вздрогнул: никак задремал? Матушка привиделась, а ведь правду сказала, не будет у него жены в заимке. Хотя почему? Аэлита ясно выразилась, поедет за ним куда угодно. Радость охватила его, расправила грудь, плечи. Солнышко поднималось, тепло разлилось по Вишере. Молодой человек встал, потянулся и тихо пошел в сторону дома. Верно, Парфенка уже проснулся и на халтуру собирается. Надо поговорить с дружком верным.
Объяснение с Парфёном
Парфен завтракал. Сеня поздоровался с товарищем и сел напротив:
Ешь, гулена, друг кивнул на стопку блинов, или кормлен?
Семен покрутил головой:
Разговор имеется. Серьезный.
Ну.
В общем, мы с Литой любим друг дружку.
Нет.
Любим.
Та-ак.
Ну, хочешь, подеремся?
Та-ак. Сеня, берешь билет и дуешь невесте.
Я не уеду!
Понял? Дуй к невесте! Парфен встал из-за стола и пошел на Семена, сжимая кулаки.
Сеня не двинулся с места:
Ударь, если легче станет!
Парфен ударил: из носа товарища тонкой струйкой поползла кровь:
Еще?
Бей!!!
Он снова ударил, на этот раз в челюсть.
Мало?
Бей!!!
Для ровного счета!!! Три.
Из рассеченной брови кровь залила глаз. Семен чертыхнулся:
Портрет испортил!
До свадьбы заживет. Как же это?
Не знаю. Имя невесты обернулось пустым звуком. Думаешь, не понимаю, что Лита твоя девушка?
Не сказал бы. Но я не против.
Ты любишь ее?
Зачем тебе? Хочешь совесть облегчить? Я не люблю ее. Доволен? Вымой харю, «Казанова»!
Семен умылся, затем намочил платок, приложил к глазу.
Что сказала Аэлита?
Любит и поедет на край света за мной.
Парфен пожевал губами, раздумывая:
Такая девушка. Дурак!
Я?
Я! Дурак! Чудная девушка. Упустил. Ладно, будь счастлив! Заработать хочешь?
Парфен!
Что Парфен? Бабки не нужны?
Нужны.
А нужны, давай работай. На соседней улице колодец надо делать. Дам двух парней. Справишься? По десятке на брата, самое малое, не ахти, но все же.
Спасибо. Заработаю, поеду к себе, мамке покаюсь, Наталке.
Покаешься? В чем, дурило? Эка невидаль, влюбился мужик.