Где зреют апельсины. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых по Ривьере и Италии - Лейкин Николай Александрович 6 стр.


 Да это с вами спорит, Иван Кондратьич, что вы так жарко доказываете, чтоб на воде завтракать? Ну на воде так на воде,  отвечала Глафира Семеновна, остановилась, взглянула с набережной вниз к воде и быстро прибавила:  Смотрите, там что-то случилось. Вон публика внизу на песке на берегу стоит и что-то смотрит. Целая толпа стоит. Да, да И что-то лежит на песке. Не вытащили ли утопленника?

 Пожалуй, что утопленник,  сказал Николай Иванович.

 Утопленник и есть,  поддакнул Конурин.  Сойдемте вниз и посмотримте. Уж не бросился ли, грехом, кто-нибудь в воду из этого самого ресторана, что на сваях стоит? С пьяных-то глаз долго ли! В голову вступило, товарищи разобидели ну и Со мной, молодым, раз тоже было, что я на Черной речке выбежал из трактира да бултых в воду Хорошо еще, что воды-то только по пояс было. Тоже вот из-за того, что товарищи мне пьяному что-то перечить начали. Пойдем, Николай Иванович, посмотрим.

 Да, пойдем. Отчего не посмотреть? У нас делов-то здесь не завалило! На то и приехали, чтоб на всякую штуку смотреть. Идешь, Глафира Семеновна?

 Иду, иду. Где здесь можно спуститься вниз?  обозревала она местность.  Вон где можно спуститься. Вон лестница.

Они бросились к лестнице и стали спускаться на берег к воде. Иван Кондратьевич говорил:

 То есть оно хорошо это самое море для выпивки, приятно на берегу, но ежели уж до того допьешься, что белые слоны в голову вступят, то ой-ой-ой! Беда Чистая беда!  повторял он.

Знакомство с бакенбардистом

В крупном песке, вроде гравия, состоящем из мелких красивых разноцветных камушков, действительно что- то лежало, но не утопленник. Глафира Семеновна первая протискалась сквозь толпу, взглянула и с криком:

 Ай, крокодил!  бросилась обратно.  Пойдемте прочь! Пойдемте! Николай Иваныч, не подходи! Иван Кондратьич! Идите сюда! Как же вы бросаете одну даму!  звала она мужчин, уже стоя на каменной лестнице.

 Да это вовсе и не крокодил, а большая белуга!  откликнулся Конурин снизу.

 Какая белуга! Скорей же громадный сом. Видишь, тупое рыло. А белуга с вострым носом,  возражал Николай Иванович.  Глаша! Спускайся сюда. Это сом. Сом громадной величины.

 Нет, нет! Ни за что на свете! Я зубы видела Страшные зубы  слышалось с лестницы.  Брр

 Да ведь он мертвый, убит

 Нет, нет! Все равно не пойду.

А около вытащенного морского чудовища между тем два рыбака в тиковых куртках, загорелые, как корка черного хлеба, пели какую-то нескладную песню, а третий такой же рыбак подсовывал каждому зрителю в толпе глиняную чашку и просил денег, говоря:

 Deux sous pour la représentation! Doux sous

Подошел он и к Ивану Кондратьевичу и протянул ему чашку, подмигивая глазом.

 Чего тебе, арапская морда?  спросил тот.

 За посмотрение зверя просит. Дай ему медяшку,  отвечал Николай Иванович.

 За что? Вот еще! Стану я платить! Тут не театр, а берег.

 Да дай. Ну что тебе? Ну, вот я и за тебя дам.

Николай Иванович кинул в чашку два медяка по десять сантимов.

 Иван Кондратьич! Вы говорите, что этот крокодил мертвый?  слышался с лестницы голос Глафиры Семеновны, которая, услышав пение, несколько приободрилась.

 Мертвый, мертвый Иди сюда  сказал Николай Иванович.

 Да мертвый ли?

Глафира Семеновна стала опять подходить к толпе и робко взглянула на морского зверя.

 Ну, конечно же это крокодил. Брр Какой страшный!  бормотала она.  Неужели его эти люди здесь из моря вытащили? Зубы-то какие, зубы

Рядом с ней стоял высокий, стройный, средних лет, элегантный бакенбардист с подобранными волосок к волоску черными бакенбардами, в светло-сером, ловко сшитом пальто и в такого же цвета мягкой шляпе. Он улыбнулся и, обратясь к Глафире Семеновне, сказал по- русски:

 Это вовсе не крокодил-с Это акула, дикий зверь, который покойниками питается, коли ежели какое кораблекрушение. Здешние рыбаки их часто ловят, а потом публике показывают.

Услышав русскую речь от незнакомого человека, Глафира Семеновна даже вспыхнула.

 Вы русский?  воскликнула она.

 Самый первый сорт русский-с. Даже можно сказать, на отличку русский,  отвечал незнакомец.

 Ах, как это приятно! Мы так давно путешествуем за границей и совсем почти не встречали русских. Позвольте познакомиться Иванова Глафира Семеновна А это вот мой муж Николай Иваныч, коммерсант. А это вот

 Иван Кондратьев Конурин, петербургский второй гильдии  подхватил Конурин.

Услышав русскую речь от незнакомого человека, Глафира Семеновна даже вспыхнула.

 Вы русский?  воскликнула она.

 Самый первый сорт русский-с. Даже можно сказать, на отличку русский,  отвечал незнакомец.

 Ах, как это приятно! Мы так давно путешествуем за границей и совсем почти не встречали русских. Позвольте познакомиться Иванова Глафира Семеновна А это вот мой муж Николай Иваныч, коммерсант. А это вот

 Иван Кондратьев Конурин, петербургский второй гильдии  подхватил Конурин.

Последовали рукопожатия. Незнакомец отрекомендовался Капитоном Васильевичем и пробормотал и какую- то фамилию, которую никто не расслышал.

 Путешествуете для своего удовольствия?  спрашивала его Глафира Семеновна, кокетливо стреляя своими несколько заплывшими от жира глазками.

 Нет-с, отдыхать приехали. Мы еще с декабря здесь.

 Ах, даже с декабря! Скажите Я читала, что здесь совсем не бывает зимы.

 Ни боже мой Вот все в такой же плепорции, как сегодня. То есть по ночам бывало холодно, но и по ночам, случалось, в пиджаке выбегал, коли ежели куда недалеко пошлют.

 То есть как это пошлют?  задала вопрос Глафира Семеновна.  Вы здесь служите?

Элегантный бакенбардист несколько смешался.

 То есть как это? Нет-с Я для своего удовольствия Пур Как бы это сказать?.. Пур плезир и больше ничего Мы сами по себе  отвечал он наконец.  А ведь иногда по вечерам мало ли куда случится сбегать! Так я даже и в декабре в пиджаке, ежели на спешку

 Неужто здесь зимой и на санях не ездили?  спросил в свою очередь Конурин.

 Да как же ездить-то, ежели и снегу не было.

 Скажи на милость какая держава! И зимой снегу не бывает.

 Иван Кондратьич, да ведь и у нас в Крыму никогда на санях не ездят.

 Ну а эти пальмы, апельсинные деревья даже и в декабре были зеленые и с листьями?  допытывался Николай Иванович у бакенбардиста.

 Точь-в-точь в том же направлении. Так же вот выйдешь в полдень на берег, так солнце так спину и припекает. Точь-в-точь

 Господи, какой благодатный климат! Даже и не верится  вздохнула Глафира Семеновна.

 По пятаку розы на бульваре продавали в декабре, так чего же вам еще! Купишь за медный пятак розу на бульваре и поднесешь барышне. Помилуйте, мы уж здесь не в первый раз по зимам Мы третий год по зимам здесь существуем,  рассказывал бакенбардист.  Зиму здесь, а на лето в Петербург.

 Ах, вы тоже из Петербурга?

 Из Петербурга-с.

 А вы чем же там занимаетесь?  начал Николай Иванович.  Служите? Чиновник?

 Нет-с, я сам по себе.

 Стало быть, торгуете? Может быть, купец, наш брат Исакий?

 Да разное-с Всякие у меня дела,  уклончиво отвечал бакенбардист.

Ивановы и Конурин стали подниматься по лестнице на набережную. Бакенбардист следовал за ними.

 Очень приятно, очень приятно встретиться с русским человеком за границей,  повторяла Глафира Семеновна.  А то вот мы прожили в Берлине, в Париже и ни одного русского.

 Ну а в здешних палестинах много русских проживает,  сказал бакенбардист.

 Да что вы! А мы вот вас первого Впрочем, мы только сегодня приехали. Вы где здесь в Ницце остановившись? В какой гостинице?

 Я не в Ницце-с Я в Монте-Карло. Это верст двадцать пять отсюда по железной дороге. На манер как бы из Петербурга в Павловск съездить. А сюда я приехал по одному делу.

 Как город-то, где вы живете?  допытывался Николай Иванович.

 Монте-Карло.

 Монте-Карло Не слыхал, не слыхал про такой город.

 Что вы! Помилуйте! Да разве можно не слышать! Из-за Монте-Карло-то все господа в здешние места и стремятся. Это самый-то вертеп здешнего круга и есть Жупел, даже можно сказать. Там в рулетку господа играют.

 В рулетку? Слышал, слышал! А только я не знал, что это так называется!  воскликнул Николай Иванович.  Помилуйте, из-за этой самой рулетки жены моей двоюродный брат, весь оборвавшись, в Петербург приехал, а три тысячи рублей с собой взял, да пять тысяч ему потом выслали. Так вот она рулетка-то! Надо съездить и посмотреть.

 Непременно надо-с,  поддакнул бакенбардист.  Это самое, что здесь есть по части первого сорта

 Так как же город-то называется?

 Монте-Карло,  подсказала мужу Глафира Семеновна.  Удивляюсь я, как ты этого не знаешь! Я так сколько раз в книгах читала и про Монте-Карло, и про рулетку и все это отлично знаю.

Назад Дальше