Он не коммунист, недовольно думала Тони, что ему Советский Союз? Почему он считает себя обязанным защищать Россию? Он верующий человек, носит крестик. Его родителей убили большевики. Его семья потеряла все, в революции. Он стал сиротой, из-за коммунистов Тони казалось странным, что Максим может захотеть остаться в СССР:
У меня была возможность уехать сказал ей Волков, однажды, но я этого не сделал. И очень хорошо Максим привлек ее к себе, потому что я, тогда бы, не встретил тебя. Мой дом там, где ты, где малыш, где родятся наши дети Тони, незаметно, закатила глаза:
Если он думает, что я ему разрешу всю жизнь рядом болтаться, то он ошибается. Я с ним распрощаюсь, когда окажусь у немцев Тони не хотела покидать отряд Волкова, не выяснив, куда ей надо идти. Кроме того, в котле не затихали бои. Тони не испытывала иллюзий касательно поведения немцев или окруженных русских частей. Одинокая женщина, пусть и с оружием, никогда бы не смогла себя защитить. Тони не собиралась закончить свои дни трупом в новгородских болотах:
Надо выждать, сказала она себе, котел захлопнется, бои прекратятся. Немцы вернутся к обычной организованности закончив стирку, Тони, неслышно скользнула на тропинку среди болот, ведущую к разбитой, проселочной дороге на восток, в Чудово. Ей было жаль выбрасывать трофейный вальтер, но пистолет вызвал бы у немцев подозрения. Оставь она при себе оружие, ее вполне могли посчитать партизанской разведчицей. Револьвер, булькнув, скрылся в болоте. Тони, отмахиваясь от комаров, пошла дальше, по прогнившим доскам старой гати.
Завидев на дороге первый попавшийся немецкий грузовик, Тони, ступив на шоссе, подняла руки. В кузове сидел эсэсовский патруль. Тони отправили в кабину, в компанию молоденького офицера, напомнившего Тони лейтенанта, так называемого начальника штаба, у Волкова:
Штаб, роты, военный совет презрительно усмехнулась она, делают вид, что война еще идет. В котле не осталось регулярной армии. В подобных условиях войска превращаются в банды. Волк их просто удерживает, авторитетом Тони видела, как Максим обращается с людьми:
Это у него врожденное, думала девушка, но я не верю в легенду о потомке Робеспьера. У Волка, в девятнадцатом веке, детей не было. Однако, если все правда, то Максим ближайший родственник кузена Мишеля. Он один остался, из де Лу Тони предполагала, что с ней не станут разбираться в Чудове, а пошлют в Новгород, в абвер, военную разведку.
На допросе она поняла, что бригадефюрер Вюнненберг растерялся. Тони даже стало жалко офицера. Он долго вертел испанский паспорт. Тони заранее подготовила историю о том, как ее насильно вывезли в Советский Союз, после разгрома республиканских сил:
Я поддерживала войска Франко, господин генерал махнув длинными ресницами, Тони покачала носком кирзового сапога, но, на мою беду, я понравилась русскому офицеру эсэсовец выслушал легенду о несчастной жертве обстоятельств, не по своей воле, оказавшейся, в СССР. Тони вздохнула:
Он принудил меня выйти за него замуж, угрожая расстрелом, лагерем. Он забрал меня на фронт, когда началась война Тони, было, хотела выдать Волкова за своего несуществующего мужа. Девушка напомнила себе:
Никто не поверит, что Волков служил в НКВД. У него татуировки. Сразу видно, кто он такой Тони объяснила, что ее мужа, наконец, убили, а она дождалась удачного момента, чтобы перебежать на сторону немцев. Эсэсовец косился в сторону ее высокой груди.
Вюнненберг, действительно, не знал, что делать. Фрау Эрнандес говорила на безукоризненном немецком языке. Генералиссимус Франко искусно лавировал между силами оси и союзниками, сохраняя, как писали в немецких газетах, вооруженный нейтралитет. У бригадефюрера не было никаких причин арестовывать фрау Эрнандес, подданную дружественного государства. Вюнненберг решил, что девушка получила хорошее воспитание. Несмотря на солдатскую, русскую форму, она вела себя скромно, и набожно крестилась.
Бригадефюрер даже растрогался:
Бедняжка. Столько натерпеться, от варваров фрау Антония с готовностью указала на карте местоположение лагеря банды, откуда она, по выражению девушки, бежала, как только поняла, где находится:
Я хочу вернуться домой, в Мадрид большие, голубые глаза наполнились слезами, меня увезли из Испании шесть лет назад, господин генерал. Я страдала, мучилась на чужой земле, в руках зверя, насильника, коммунистического мерзавца бригадефюрер велел напоить девушку хорошим кофе, и принести обед, из офицерской столовой.
Я хочу вернуться домой, в Мадрид большие, голубые глаза наполнились слезами, меня увезли из Испании шесть лет назад, господин генерал. Я страдала, мучилась на чужой земле, в руках зверя, насильника, коммунистического мерзавца бригадефюрер велел напоить девушку хорошим кофе, и принести обед, из офицерской столовой.
Он собрался позвонить в Грузино, личному представителю Гиммлера, штандартенфюреру фон Рабе, но вспомнил, что Максимилиан уехал на север котла, где, по слухам, видели человека, похожего на генерала Власова. Вюнненберг решил:
Ладно. Незачем ее здесь держать. Надо отправлять ее в тыл, в Новгород справившись в таблице с номерами телефонов штаба армии, бригадефюрер чуть ни хлопнул себя по лбу:
Как я мог забыть! В Новгороде ее соотечественники, очень хорошо в Новгороде расквартировали добровольческую испанскую дивизию. Официально силы Франко в войне не участвовали, но генералиссимус не запрещал своим подданным сражаться в составе германских войск.
Вюнненберг позвонил в абвер, в Новгороде. Его уверили, что, после необходимого допроса, фрау Эрнандес передадут на попечение испанцев. Вызвав ординарца, бригадефюрер распорядился принести одежду, для фрау Эрнандес, со склада реквизированных вещей. Вюнненберг ожидал, что девушка не захочет оставаться в столь ненавистной ей русской форме. Акцию по уничтожению банды бригадефюрер решил провести после отъезда фрау Эрнандес. Русские прятались в десяти километрах от Чудова. По словам женщины, отряд оставался среди болот на несколько дней, ожидая выздоровления раненых.
Дверь скрипнула. Охранники Тони поднялись, она тоже встала. Когда солдат принес тюк с платьями, и туфлями, Тони, невольно, вздохнула:
Кашемира и шелка ждать не приходится она выбрала наименее уродливое платье, светлого сатина, с коротким жакетом. Туфель на высоком каблуке в Чудове не водилось, но даже простая модель показалась Тони изысканной, после пяти месяцев в кирзовых сапогах и портянках. Эсэсовец захватил дамскую сумочку, с маленьким зеркалом внутри:
Провинциальные модели подумала Тони, но скоро я окажусь в Берлине она ожидала, что испанцы, с фронта, отправят ее под крыло посольства. Тони хотела найти Максимилиана фон Рабе, и, с его помощью, добиться освобождения Виллема:
Можно даже замуж за него выйти, решила Тони, если он не женат. Но вряд ли, с войной она вспомнила холодные, голубые глаза:
Фон Рабе, конечно, не Воронов, и не был в меня влюблен, но война меняет людей отдав ей паспорт, эсэсовец щелкнул каблуками сапог:
В Новгороде вас ждут, фрау Эрнандес. Не бойтесь, дороги охраняются бригадефюрер знал, что женщина пять месяцев была в окружении:
Фрау Антония села в закрытую машину, в сопровождении конвоя:
Все равно, она дама, надо о ней позаботиться. Женщина на войне беззащитна. Мы немецкие офицеры, носители арийского духа, а не большевистские варвары бригадефюрер взглянул на часы. Пора было поднимать два батальона СС, для акции. Он хотел раз и навсегда покончить с бандой, окопавшейся в окрестностях Чудова.
Мерседес вильнул, выезжая на западное шоссе, ведущее в Новгород. Скосив глаза налево, Тони узнала тропинку, по которой выходила из леса:
Отлично она закинула ногу за ногу, все, как я и хотела. В Германии найду фон Рабе. Виллема освободят, мы заберем малыша, и уедем, в спокойное место. Панама, Коста-Рика Тони взглянула на верхушки сосен, уходящие в жаркое, полуденное небо:
Пусть они все сдыхают. Волков, Воронов Они мне неинтересны молодой офицер СС, приданный Тони в сопровождающие, смотрел на нее с нескрываемым восхищением. В машине пахло хорошим табаком, юноша попросил разрешения закурить.
Тони, лукаво, сказала:
Поделитесь со мной, лейтенант. Привычка вредная, но такая приятная молодой человек, немного, покраснел. С наслаждением вдохнув ароматный дым, девушка откинулась на обитое кожей сиденье. Сзади шел грузовик с вооруженным конвоем. Тони опустила длинные ресницы:
У меня все получится. Я делаю все ради Виллема, ради нашего сына, и будущих детей. Бабушка Марта меня похвалила бы. Она тоже на все была готова, ради семьи она услышала робкий голос немца: «Испания, должно быть, очень красивая страна, фрау Эрнандес»
Тони согласилась: «Совсем, как я, лейтенант». Тони тряхнула белокурой головой: