Одного сына зовут Каин, а другого Авель, и через известный срок Каин убьет Авеля, Авраам родит Исаака, Исаак родит Иакова, и вообще вся библейская история начнется сначала, и никакой марксизм этому помешать не сможет. Все повторяется. Будет и потоп, будет и Ной с тремя сыновьями, и Хам обидит Ноя, будет и Вавилонская башня, которая никогда не достроится, господа. И так далее. Ничего нового на свете не произойдет. Так что вы напрасно кипятились насчет новой жизни.
Притча о Вечном Жиде
Не буду напоминать вам длинной и скучной истории Вечного еврея. Скажу только, что около двух тысяч лет этот пошлый старик шатался по всему миру, не прописываясь в гостиницах и надоедая гражданам своими жалобами на высокие железнодорожные тарифы, из-за которых ему приходилось ходить пешком. Его видели множество раз. Он присутствовал на историческом заседании, где Колумбу так и не удалось отчитаться в авансовых суммах, взятых на открытие Америки. Еще совсем молодым человеком он видел пожар Рима. Лет полтораста он прожил в Индии, необыкновенно поражая йогов своей живучестью и сварливым характером. Одним словом, старик мог бы порассказать много интересного, если бы к концу каждого столетия писал мемуары. Но Вечный Жид был неграмотен и к тому же имел дырявую память.
Не так давно старик проживал в прекрасном городе Рио-де-Жанейро, пил прохладительные напитки, глядел на океанские пароходы и разгуливал под пальмами в белых штанах. Штаны эти он купил по случаю восемьсот лет назад в Палестине у какого-то рыцаря, отвоевавшего гроб господень, и они были еще совсем как новые. И вдруг старик забеспокоился. Захотелось ему в Россию, на Днепр, Он бывал везде: и на Рейне, и на Ганге, и на Миссисипи, и на Ян цзы, и на Нигере, и на Волге. И не был он только на Днепре. Захотелось ему, видите ли, бросить взгляд и на эту широкую реку.
Аккурат в 1919 году Вечный Жид в своих рыцарских брюках нелегально перешел румынскую границу. Стоит ли говорить о том, что на животе у него хранились восемь пар шелковых чулок и флакон парижских духов, которые одна кишиневская дама просила передать киевским родственникам. В то бурное время ношение контрабанды на животе называлось «носить в припарку». Этому делу старика живо обучили в Кишиневе. Когда Вечный Жид, выполнив поручение, стоял на берегу Днепра, свесив неопрятную зеленую бороду, к нему подошел человек с желто-голубыми лампасами и петлюровскими погонами и строго спросил:
Жид?
Жид, ответил старик.
Ну, пойдем, пригласил человек с лампасами.
И повел его к куренному атаману.
Жида поймали, доложил он, подталкивая старика коленом.
Жид? спросил атаман с веселым удивлением.
Жид, ответил скиталец.
А вот поставьте его к стенке, ласково сказал куренной.
Но ведь я же Вечный! закричал старик. Две тысячи лет он нетерпеливо ждал смерти, а сейчас вдруг ему очень захотелось жить.
Молчи, жидовская морда! радостно закричал губатый атаман. Рубай его, хлопцы-молодцы!
И Вечного странника не стало.
Максим Горький
Владыка Самарканда
Нет человека, который не хотел бы владеть Самаркандом!
Шир-Али, кривой нищий, тоже мечтал об этом, особенно по ночам, когда тихий степной ветер пахнет травами, опьяняя, возбуждая безумные мечты. Но и днем нищий нередко говорил беднякам, друзьям своим:
Ах, если бы я был владыкой Самарканда!..
Весь город узнал мечту Шир-Али, и люди, смеясь при встрече с ним, говорили друг другу:
Вот этот, одноглазый, тоже хочет владеть Самаркандом!
Узнал о мечтах нищего сам Великий Хромой, Тимур-хан, узнал и удивился жестоко.
Несправедливо это, сказал он, несправедливо, если мечта героя доступна сердцу ничтожного нищего!
И запомнил он в глубоком сердце своем имя Шир-Али.
А долго спустя, когда стены Самарканда пали под ударами железной руки Тимура и когда благая рука эта восстановила красоту города во всем великолепии его, повелел Тимурленг:
Найдите нищего, по имени Шир-Али!
Привели одноглазого, и сказал Тимур, глядя на него глазами барса:
Али! Известно стало мне, что небо и звезды любят тебя, и решил я: да будешь ты счастлив на земле, да исполнится мечта твоя!
И приказал:
Омойте нищего, оденьте его и поклонитесь ему. Отныне он владыка Самарканда, как того хочет мой разум, как решило сердце мое!
Вот сидит Шир-Али на коврах, выше всех, весь в шелке и золоте, сидит, открыв рот, и одинокий глаз его не виден в радужном блеске драгоценных камней. А пред ним стоят, преклонив головы, великие мурзы, воины, мудрецы и девяносто девять тысяч удивленного народа. И сам Непобедимый стоит пред ним, прислушиваясь молча, как рыгает чисто вымытый, по горло сытый нищий.
Найдите нищего, по имени Шир-Али!
Привели одноглазого, и сказал Тимур, глядя на него глазами барса:
Али! Известно стало мне, что небо и звезды любят тебя, и решил я: да будешь ты счастлив на земле, да исполнится мечта твоя!
И приказал:
Омойте нищего, оденьте его и поклонитесь ему. Отныне он владыка Самарканда, как того хочет мой разум, как решило сердце мое!
Вот сидит Шир-Али на коврах, выше всех, весь в шелке и золоте, сидит, открыв рот, и одинокий глаз его не виден в радужном блеске драгоценных камней. А пред ним стоят, преклонив головы, великие мурзы, воины, мудрецы и девяносто девять тысяч удивленного народа. И сам Непобедимый стоит пред ним, прислушиваясь молча, как рыгает чисто вымытый, по горло сытый нищий.
И сказал ему Тимур-хан:
Скажи нам что-нибудь, Шир-Али, счастливый человек, скажи нам лучшее, что ты носишь в душе твоей, знакомой со всяким горем, в доброй душе твоей?
Подумал одноглазый и сказал:
Добрые люди, подайте милостыню одноглазому нищему, подайте
Долго молчали князья, воины, мудрецы, девяносто девять тысяч народа, и сам Тимур долго молчал. А потом, вздохнув, повелел:
Повесьте эту кривую собаку на воротах города!
Есть люди, которые думают, что одноглазый нищий в последний час жизни своей только в этот час был более мудр, чем победитель мира.
Наказание Тамерлана
Когда он насытился славой, как Хороссан зноем солнца, он стал задумчив и немногословен, подобно мудрецу с берегов Ганга. И, созвав однажды в шатер свой величайших мудрецов земли, кратко спросил их:
Мне нужно видеть бога, как я могу достичь его?
Разные пути указывали мудрецы Тимуру, но он жестоко молчал, отталкивая мудрых взглядом презрения.
Молодой мудрец далекой страны Средиземного моря указал Тамерлану:
Только разумный труд приводит к познанию мудрости божьей!
Это путь рабов, крикнул Хромой. Укажи мне путь владыки!
Бог познается созерцанием, сказал седой старик из Пешавера.
Усмехнулся Тимур.
Созерцание сон души и бред ее. Ступай прочь, старик!
Византиец сказал, что путь к богу лежит сквозь любовь и терния любви к людям, но Тимур не понял византийца, насмешливо возразив ему:
Тех, которые много любят, мы называем распутными, и они заслуживают только презрение.
Так он отверг все советы мудрецов и много дней был мрачен, точно ворон. Но однажды, запоздав на охоте, он остался ночевать в горном ущелье, и вот, на рассвете, ворвалась в ущелье буря, осыпая его каменные бока огненными стрелами, наполнив горную щель степной пылью и тьмой.
И в громе, во тьме Тимурленг услыхал спокойный Голос:
Зачем я тебе, человек?
Понял Хромой, кто говорит с ним, но не устрашился и спросил:
Это ты создал мир, который я разрушаю?
Зачем я тебе, человек? повторил Голос бури.
Подумал Тимур, глядя во тьму, и сказал:
Родились в душе моей мысли, не нужные мне, и требуют ответов. Это ты внушаешь ненужные мысли?
Не ответил Голос, или не слышен был Тимуру ответ его в злом хохоте грома среди камней.
Тогда выпрямился человек и заговорил:
Вот, я разрушаю мир, весь он в ужасе пред мечом моим, а я не знаю страха даже пред тобою. Тысячи тысяч людей видели меня, а я даже в сновидениях не встречался с тобою. Ты создал землю, посеял на земле неисчислимые племена, я поливаю землю твою кровями всех племен, я истребляю лучшее твое, вся земля побелела покрыта костями людей, уничтоженных мною. Я делаю все, что могу, ты можешь только убить меня, ничего больше ты не сделаешь мне, ничего! И вот я спрашиваю: зачем все это: я, ты и все дела наши?
Голос спокойно сказал:
Придет час, и я накажу тебя.
Усмехнулся великий убийца.
Смертью?
И Голос ответил:
Страшнее смерти пресыщением накажу я тебя!
Что такое пресыщение? спросил Тимур.
Но буря взлетела к вершинам гор, и никто не ответил Тамерлану.
После этого Тимурленг жил еще семьдесят семь лет, избивая тьмы людей, разрушая города, как слон муравейники. Иногда, на пирах, когда пели о подвигах его, он вспоминал ночлег в горах и Голос бури и, вспоминая, спрашивал лучших мудрецов своих:
Что такое пресыщение?
Они говорили ему много, но ведь нельзя объяснить человеку то, чего нет в сердце его, как нельзя заставить лягушку болота понять красоту небес.
Умер великий Тимурленг, разрушитель мира, после великой битвы, и, умирая, он смотрел с жалостью в очах только на любимый меч свой.