Отставим книги. Я умел делать неожиданные ходы. Продиктованные, впрочем, довольно простыми соображениями. А сейчас нужен необычный, какой-то иррациональный ход. Самое плохое любое кажущееся равновесие, спокойствие, обманчивое «всё хорошо» вело к проигрышу. Я это не столько просчитал, сколько почувствовал. Я вдруг подумал, что мыслю, следовательно, существую, как и положено, но мыслю-то я не в словесной форме, а просто просчитываю. Но мышление должно протекать только в словесной форме. Это я знал хорошо и из лекций по психологии, и из курса языкознания, и из подготовки к сдаче кандминимумов А ведь шахматные варианты рассчитываются не словами. Не словами, а g3 c6; Cg2 d5; Kf3 Значит, мышление существует и без слов? Или это чувство?
Неожиданно высветился откуда-то в огоньке пламени ход Cd3! «Мёртвый» слон ожил!
Я воспрянул духом и на удар стал отвечать ударом.
Но всё же терял темп.
Он не заметил, чтоб за окном светало, но в комнате стало чуть светлее.
Он нашёл несколько неплохих ходов при неправильной игре белых это дало бы ему хорошую контригру. Но белые этого не дали.
После долгих раздумий Филипп решил: главное не проиграть, ничья допустима. Но как её сделать? Как шутил один хороший шахматный тренер «ничья методом предложения», но его шутка тут не проходила.
Он опять начал считать. И пошёл конём на f6. Да, идёт «разноцвет» предвестник битой ничьей.
Белые, однако, не спешили с ничьей.
Свеча ровно горела, хотя за окном светало.
Филиппу казалось, в комнате спёртый воздух, он хотел открыть окно, но боялся встать из-за стола, чтоб не задуть свечу, не смотрел по сторонам кто знает, что он увидит в комнате; а вдруг порыв ветра задует свечу?
Ему стало тяжело дышать. Собрав остатки сил, приказал себе думать. Он уже не мог ничего считать и с ужасом это почувствовал. Он ничего не соображает Он не должен проиграть!
В памяти всплыло вычитанное когда-то совсем давно: «Рети яркий тип художника, борющегося не столько со своими противниками, сколько с самим собой, с собственными идеалами и сомнениями». Почему он решил, что Лариса должна быть такой-то и такой-то? И Лариса должна быть именно в этом лице идеальной женщиной? Ему не нравилось, когда она рассуждает, задумывается почему? Потому, что он иногда её не понимает. А он пытался? Его раздражали её вопросы, не всегда уместные, а порой и глупые. Может, таким образом, она пыталась его понять? Не всегда удачно, но пыталась. А он? Решил, что ей хорошо. Конечно, ей не было плохо. Устойчивое положение, здоровье, хорошая внешность, работа, материальное более-менее приемлемое равновесие. Это всё достигалось само собой, без всяких усилий с обеих сторон, а чтобы приемлемое равновесие перешло в маленький обоюдный плюс, он должен был сделать То, что иногда хотел сделать, но начинал сомневаться а надо ли; как она это воспримет; как это вообще по-дурацки он будет выглядеть
Вдохнув побольше воздуха, Филипп инстинктивно протянул руку к королю, имея в виду «королеву» g7!
Почти рассвело, свеча светила, но ему увиделось, что потемнело. Полубессознательным движением он протянул руку к ладье и сделал ею ещё несколько ходов после ходов белых Все они вели к ничьей. Свеча продолжала гореть крошечным огоньком, слабым, но ровным Лариса, подумал он, Лариса
В глазах потемнело, он сполз со стула и упал
Я не помню, что было потом.
Я хорошо помню последний ход королём, а затем ладья b8, d8, побила на d7 Что дальше? Все равно ничья, ничья чёрными в позиции, которая, казалось, была выигрышной для белых.
Я хотел приподняться, но что-то поплыло перед глазами, и я опять погрузился во мрак.
Женщина вставала рано.
Она привела себя в порядок, поставила на плиту чайник и решила на всякий случай тихонько постучать или заглянуть в ту комнату и, если сосед не спит, спросить, выпьет он чаю или кофе. А заодно убедится, что всё в порядке. Смешно, конечно, но эта мысль не даёт ей покоя. Их приятель увлекался шахматными задачами, этюдами, прямо дрожал над ними; иной раз забывал поесть и спать не хотел ложиться; возможно, сердце и подвело, пожилой ведь человек был, да и здоровье не совсем
Она тихо постучала костяшками пальцев в дверь.
Молчание.
Она постучала чуть громче.
За дверью никакого движения.
Ничего не слышно.
Она приникла ухом к двери, прислушалась.
Тишина.
Осторожно приоткрыла дверь.
Везде был зажжён свет. В подсвечнике старинной работы догорал огарок. Значит, горело не меньше полночи, вон, что от свечи осталось. Но мужчины нигде не видно. Где же он?
Она тихо постучала костяшками пальцев в дверь.
Молчание.
Она постучала чуть громче.
За дверью никакого движения.
Ничего не слышно.
Она приникла ухом к двери, прислушалась.
Тишина.
Осторожно приоткрыла дверь.
Везде был зажжён свет. В подсвечнике старинной работы догорал огарок. Значит, горело не меньше полночи, вон, что от свечи осталось. Но мужчины нигде не видно. Где же он?
Какой-то странный запах. Едва различимый, но неприятный. Или это от духоты, такой тяжёлый воздух
Она открыла окно, обернулась и замерла. На полу лежал человек, которого она попросила переночевать. Она бросилась к нему, приподняла голову.
Что с вами?! Очнитесь!
Ух, открыл глаза Привстал сам на локте Слава Богу Уже встаёт. Всё! Сел на стул. Встал, прошёл к окну постоял, повернулся
Всё хорошо.
Она предлагала пить чай, кофе, ещё что-то
Я должен был уйти.
Я не мог вспомнить почему. Что-то мелькнуло у меня в сознании перед тем, как я его потерял. Почему упал в обморок? Никогда не падал. Женское это дело падать в обморок, лишаться чувств, всегда мне казалось, а вот так вот Упал и провалялся довольно долго.
Женщина рассыпалась в благодарности, просила заходить к ней вместе с женой (почему она решила, что он женат?), а вот скоро приедут родные Сын примерно его возраста, чуть младше Может, он всё-таки выпьет кофе? или он предпочитает чай? У неё есть отличный
Я поднялся, проверил, в кармане ли письмо, и мы доброжелательно попрощались.
Дверь за ним захлопнулась.
На площадке, прислонившись к лестничным перилам, стояла она. На стук двери она обернулась и увидела его. Наверно, она видела и женщину, которая утром, тщательно причёсанная и накрашенная, казалась моложе.
Она сделала несколько шагов по направлению к нему. Он подошёл к ней. Он столько думал об этой минуте. Сколько раз представлял себе этот момент. Он принимал её такой, как она есть, без привязки к идеалам, без сомнений в ней, ему всё равно, с кем она была, где, почему она пришла, может, забрать пальто или что-то ещё; она пришла, это главное.
Ты пришла.
Он принимал её, такую какая она есть сегодня, какой была вчера, какой будет через много лет, когда состарится нет, не то, он опять пускается в банальности старая, молодая, не то; важно он не будет переделывать и исправлять её, пусть делает, что считает нужным. Пусть молчит, задумывается, невпопад спрашивает или отвечает, пусть не рассказывает, с кем она была.
Ты пришла, повторил он.
Ты тоже, сказала она, пришёл. Я давно жду, часа три-четыре. Думаю, ты спишь и не слышишь звонок. Как-то мне показалось, что я слышу шорох за дверью.
Он не хотел ей объяснять, почему провёл ночь не дома.
Он хотел, чтоб она замолчала.
Что-нибудь случилось?
Ему показалось, что он смотрит на неё очень холодно, что не смотрел на неё так, даже когда она ушла с дочкой из дому
Я ушла с дочкой к родителям. Ни к кому другому я не уходила. У нас что-то зашло в тупик Не знаю, что Я стала сомневаться в наших отношениях и решила пожить какое-то время у родителей. А там, как получится Пожить порознь, осмотреться
И это тоже было неважно. Вероятно, этого она ещё не понимала.
Мы с Аннушкой жили на даче. Я хотела пробыть до конца лета, но не выдержала. Сегодня ночью. Родители сейчас там; сказала им, что еду, села на такси и приехала.
Ему не нужно было это слушать. Даже это.
Вот ты и пришла.
Сейчас это было самое главное.
Поймёт ли это она?
Они стояли молча, перед дверью, на лестничной площадке. Кто-то, посвистывая, поднимался вверх.
Я понимаю, понимаю теперь, что ты меня ждал.
Она не спросила, почему его не было дома и что он делал в соседней квартире.
Наверно, для неё это тоже не имело сейчас значения. Она тоже принимала его таким, как есть.
И они будут втроём. И он с ней будет вместе. И они будут играть и за белых, и за чёрных, как получится, но обязательно вместе, и пусть с них спросят без придирок, но и без поблажек. Без форы и гандикапа.
Следы на песке
Рассказ
Море стало ласковым. Мягкий прибой лизал берег, и не верилось, что вчера ещё грохотали волны, с силой разбиваясь о волнорезы. На мокрой кромке берега валялись спутанные водоросли, яркое солнце грело нас, раскидав пену облаков.
Мы лежали на песке. Вернее, на песке лежал я, а ты на надувном матрасе, алом, как твой купальник и твои губы. Ты лежала навзничь, не пряча лицо от солнца, и я смотрел искоса на твой неправильный, но трогательный своей нежностью профиль, выступающие ключицы и заглядывал в твои глаза. Глаза были как море такие же сине-зелёные, влекущие и загадочные. Я терпеливо ждал, когда они перестанут быть для меня загадкой, и видел в них, что ждать осталось недолго. Я касался плечом твоей загорелой руки, мягких волос и мог писать сочинение на тему, что такое счастье.