Я уже задыхаюсь, а Лиза всё впереди. Я хочу знать, что за методы такие, что за скорость. Напроситься позаниматься с ней вместе? Это запросто. Сегодня же попрошусь, скажу, что задачу решить не могу. Она не откажет. Она никому отказать не может.
На площадке, выходя из квартиры, сталкиваюсь с Лизой.
Мы теперь здесь живём, говорит Лиза и показывает на соседнюю дверь. Обменялись.
По поводу этого странного обмена у нас дома было много разговоров.
И зачем менять квартиру на худшую? пожимает плечами мама. И метраж меньше, и планировка хуже. А район один.
Там у них мать умерла, говорит папа.
Ну и что?
Вот именно «Ну и что?»
Лиза словно знала, что на неё квадратные метры польются золотым дождём, и она швырялась ими направо и налево. Хуже так хуже, меньше так меньше.
У меня сейчас тоже квартирка вполне: одну стенку (от коридора) мы перенесли, на кухню два года стояли, а стенку (югославскую) нам достали, словом, покрутились, но квартирка даже очень, не хуже, чем у людей, не стыдно кого-то в гости пригласить (лучше, конечно, не приглашать, мясо восемь ре на базаре, что я миллионерша?). Но это сейчас. А как мы начинали! Я на этих обменах, разменах, доплатах, ремонтах, переездах не собаку съела, а слона, может, и не одного. А Лизе всё само в руки плыло. И не только квартиры.
А к ним я в тот же день пошла. Ну-ка, посмотрим, как вы живёте, Лизок. Принюхаемся получше Чем у вас тут пахнет?.. А? А пахнет-то борщом! Вот это да Лиза борщ варит. Не как я, понарошку, под маминым присмотром куклам варю, а по-всамделишному.
Ты что, борщ варишь?
Не борщ, а томатный суп. Доставай тарелки, будем обедать.
Ну что ж, попробуем твою стряпню, хоть я дома и ела, отсутствием аппетита не страдаю.
Всегда сама готовишь?
Нет. По выходным папа. А иногда не успеваю, верней, очень не хочется, тогда всухомятку или как придётся. Ещё добавить? Второго нет.
Не надо, спасибо, Лиза.
Готовишь ты вкусно, но ты что думаешь, я резиновая?
Ну вот, Лиза домывает посуду, сейчас пойдём заниматься. Засядем по-мёртвому. Но Лиза предлагает мне остаться и поразвлекаться самой или пойти с ней забрать бельё из прачечной и в магазин.
Обычно папа, но сегодня у них собрание, а у нас хлеба нет и полотенца чистые нужны.
Ну и денёк! Весь вечер мотаемся по магазинам, прачечным, и когда затемно приходим домой, я вымотана совсем, а Лиза ничего, весёленькая её любимые тянучки купили, и расставляет посуду пить чай.
А уроки?
А на завтра почти ничего не надо. Беспечный голос, сама потрошит коробку с тянучками. Бери.
Как не надо? Русский, история, а задач и примеров сколько, кладу в рот тянучку
Задачки с утра, на свежую голову, русский последний, я его на большой переменке сделаю, а историю я и так знаю, я об этом читала.
Тянучка застревает где-то между глоткой и пищеводом и стоит там, а я кашляю, пока Лиза не начинает хлопать меня по спине.
Не хватай сразу много, поучительно, как маленькой, говорит мне она. Правда, вкусные?
Ты всегда так уроки делаешь?
Как так?
По утрам.
Лиза думает. Старательно вспоминает.
Нет, не всегда.
Наконец-то!
Иногда с вечера. Зато утром можно поспать подольше.
Лизино признание падает на меня, как самая тяжёлая из её сковородок. По сей день помню свои ощущения. Я корплю день и ночь над осточертевшими учебниками, я решаю наперёд задачи, чтоб в классе сделать вид, что первая их решила, устаю, недосыпаю, а она бездельничает. Я видела, как она что-то пишет на переменках, но думала, что она тоже переписывает с домашних шпаргалок, чтобы показать свою гениальность. А она, оказывается, и полутора часов не занимается. За что ей только пятерки ставят. Конечно, меня радуют успехи подруги (из класса в класс они всё лучше), но должна же быть хоть какая-то справедливость? Почему всё ей?
У меня не ладится с иностранным, и мама нашла немку (сын бы сказал репетиторшу). Нет, она денег не берёт, просто мама (она завателье) устраивает её к лучшей портнихе без очереди. Репетиторша живёт этажом выше, и каждый раз, поднимаясь к ней, я дрожу что скажу Лизе, если её встречу, что будет, если Лиза проведает. Долблю немецкий, а хвалят Лизу, которая в лучшем случае читает текст один раз перед уроком.
Кто с тобой занимается? спрашивает Лизу учительница.
Никто.
Не может быть! Такое произношение, не говоря уж об остальном. Наверно, всё-таки кто-то занимается, а?
Кто с тобой занимается? спрашивает Лизу учительница.
Никто.
Не может быть! Такое произношение, не говоря уж об остальном. Наверно, всё-таки кто-то занимается, а?
Я по самоучителю, краснеет Лиза (ни капельки врать не умела, за всю жизнь так и не научилась).
Никакого самоучителя у неё не было. Я знала Лизины книги, и не только книги платья, куклы (в восьмом-то классе!), тетрадки, бельё, обувь наперечёт, лучше, чем свои. Сколько раз я к ним заходила, всё осмотрела и запомнила. Лизе стыдно было признаться, что ей легко всё дается. Она совсем не трудилась, а только и слышалось Лиза да Лиза. Я занималась, как даже сравнить не с чем а лавры ей. А мне даже занижали оценки. По русскому текущие у нас были одинаковые, но четвёрку в четверти ставили мне, не ей. Я хотела порадовать Лизу её пятёркой и позвала в туалет, где никто не мешал смотреть журнал. Случайно у меня вырвалось: «Надо же! Текущие одинаковые, а четвертные разные».
Лиза загорелась бежать за объяснениями. Я отговаривала подругу, как могла, но если Лиза что-то задумала
Тебе (значит, мне) двойки было много за последнее сочинение. Слово в слово списала. Не хотелось табель портить. А вообще училась бы ты лучше радоваться успехам других. Если не радоваться, то хотя бы не воспринимать их как личную трагедию.
Не зря я отговаривала Лизу. У каждого свои любимчики. А Лиза уставилась на меня странным взглядом, смотрела, пока не пришли к ней домой. Я часто у неё бывала. Мне очень хотелось докопаться до правды. Уже не один год я до неё добиралась. Может, она по ночам не спит, а занимается? Может, отец сам всё по дому делает или кто-то по найму, а она разыгрывает передо мной комедию с тряпками и кастрюлями? Я всегда старалась под каким-нибудь предлогом взглянуть на её письменный стол вдруг я увижу решённые наперёд задачи. Улики не находились. Или она ловко их скрывала.
Если она знает, что я зайду, она может всё припрятать. А если внезапно? Попрошу помочь решить задачу, книжку дать почитать (когда их читать, уроки едва успеваешь). Обычно Лиза торчала на кухне. Я старалась пореже отрывать её от хозяйства, но мне и впрямь всё чаще нужна была её помощь.
А если ночью? Тут ей отступать некуда, ночных бдений над учебниками не скрыть.
Вечером Лиза оттаивала, начинала трепаться по пустякам или сентиментально ударялась в воспоминания детства (в десятом-то классе!). Странно было и непонятно Лиза днём и Лиза ночью. Днём ничем её не прошибёшь, ничего из неё не вышибешь. А тут, в темноте (она не любила включать свет, сидели впотьмах, только луна в окно, а ей нравилось «И так светло»), сворачивалась с ногами в задрипанном кресле (мебель у них одна рухлядь), даже не сидела, а полулежала: заброшенный одичалый зверёк, бывший когда-то домашним, потихоньку опять им и становился. Один раз она совсем разболталась и часа два молола мне всё подряд о своей покойной матери она для неё вроде как живая, каждый вечер она с ней говорит, как с живой
Видишь, Лиза, история повторяется. Твою дочь тоже ждут ночные беседы со своей несуществующей матерью
Я установила, что Лиза и вправду мало занималась. Тогда мы проговорили всю ночь, вместе позавтракали и пошли в школу, и она на географии решила алгебру, я у неё списала.
Отец был не в восторге от моих ночёвок у Чёрных. «Чем вы занимаетесь? Только не говори, что ночи напролёт сидите над тетрадками. На Лизу это не похоже. У тебя есть свой дом, пусть и она к нам приходит».
Я деликатно, как всегда, попыталась ему объяснить. Тогда я не понимала, что и очень умному мужчине (как мой отец), бесполезно объяснять что-либо из жизни женщины он всё равно ничего не поймёт, даже если очень захочет (он понимает одно свою дурацкую работу, впрочем, это уже не об отце).
Я что-то не понимаю, честно признался отец. Твои поиски истины в чужой квартире Как-то это, знаешь, похоже на
Ах, ну что с них взять!
Лиза ни о чём не догадывалась. Она вообще где-то была простушкой, её легко было обвести вокруг пальца. Но я никогда себе этого не позволяла. Ведь она моя подруга.
А она меня предала.
Мы дежурили и остались мыть полы. Я побежала купить чего-нибудь пожевать, а Лиза пошла за водой. Когда я вернулась Этот Лизин хохот до сих пор у меня в ушах ни до, ни после такого не слышала. А из глаз слёзы Ещё минута, и я бы убежала так она меня испугала. Она перестала.
Кажется, истерика.
Она сама же мне и сказала, я тут ни при чём. Тогда я лишь читала в каком-то романе о женской истерике. Сейчас Впрочем, не о том речь.