Стихи древнегреческих поэтов. Поэтические переложения - Фридрих Антонов 2 стр.

Кто дурь ветров, когда, поймет?
А волны! Эти прут  оттуда!
А эти  катятся туда!
И в этой свалке их мудреной
Ты носишься туда-сюда,
На корабле своём смолёном.

И нас несёт невесть куда!
Бурлит строптивая вода,
Густых и злобных волн солёных.
И вот  на палубе беда!

И кормчий что-то уж «мудрёный»,
Не знает видимо куда
Кормилом править Да, беда!
И парус мокрый, и дырявый
И скрепы слабнут Господа!
Держись ребята! Все коряво!
И дно давно уже дыряво,
И в трюме плещется вода.

Не унимается! Как поступить?
Сорвало якорь злобной силой,
Корабль стихия подхватила,
И груз владельцам стал не мил,
И брошен за борт.
И кормило уже разбито.
Кормчий пьян!
(Весьма существенный изъян!)

Гудит жестокая стихия,
Корабль, как бочка без кормила,
Ветрила рвутся на ветру
И крыльями, как птицы машут,
Лохмотья их под ветром пляшут,
Как будто улететь хотят.
Канаты на ветру гудят.

Мы с глубью боремся, гребём,
Но всё ж стихию не уймём!
Вот наш корабль, под вой стихии
Кренится на борт и давно
Готов пойти уже на дно.
Вот налетел ещё на камень,
Удар под днище! Что? Судьба?
Но не окончена борьба!

Друзья, судьба у нас одна!
Так выпьем крепкого вина!
Я рад разлить его по чашам,
Благословляя долю нашу.
И чаши полные вина
Пьём за спасение. До дна!

Да Столько страсти  по несчастью!
Но стоило ль, ещё и пить?
Здесь надо было бы всем вместе,
Взять, да и днище починить!
Иль парус вовремя поставить,
Или кормило заменить
А тут, одно спасенье  пить!

Под сильным ветром
Новый вал взъярился.
Навис угрозой страшных бед.
Когда он рухнет пенною громадой,
Кто тут рискнёт нам дать ответ 
Что с нами там, потом случится!
Так что? Не нужно больше биться?

Дружней за дело! Возведём оплот!
Бронёю медной борт наш опояшем,
И в гавань тихую корабль свой поведём,
И пусть он мачтою упрямо машет.

И пусть по гребням волн идёт вперёд.
Не поддадимся слабости, ребята.
Друзья! К нам буря страшная идёт!
Так вспомним же борьбу отцов,
Их прошлое, нас к подвигам зовёт.

Они воздвигли здесь, для нас,
Вот этот город!
И сколько сил потратили,
И праведных трудов,
Для благоденствия своих сынов!
Так будем же достойными сынами,
Они ведь ныне вместе с нами,
Ведём корабль наш в гавань,
Путь таков!

А он шагает! И по головам!
А вы безмолвны и в оцепенении.
Как те жрецы пред тенью гробовой,
Восставшей грозно, вопреки велению.

Пока не поздно, граждане, восстав,
Не мешкая, заглушим дружно пламя!
Пока поленья только лишь дымят
И не горят еще сплошным сияньем.
Не то, его ублюдки, нас съедят.

Хочет хищник царить,
Самовластвовать собирается!
И над нами парить!
Что же нам-то останется?

Накренились весы
Может кто-то пробудится?
Почему же мы спим?
Или  худшее сбудется!

Ни грозящим кремлём,
Ни стеной твердокаменной,
Не защититесь вы
И не отгородитесь!
Башни  града оплот,
Но и воины храбрые!

Осторожно работай
Своею киркой камнетёс!
Подрубай хрупкий пласт,
Чтобы он на тебя не обрушился.
Ведь бывает же так 
Все идёт хорошо,
А потом, вдруг лавина
На голову рушится.

А допустишь обвал,
Дальше  чёрный провал.
Купол каменный над головой!
Осторожней работай своею киркой.

Очень много разных мифов,
Об Эроте.
Труд Сизифов  эти мифы разбирать.
В древних мифах его мать 
Афродитой называлась.
И красавицей считалась.

А отец  Владыка Зевс.
(Были Хаос, и Гермес).
Может кто ещё пролез
В родословную Эрота
Я скажу вам  тёмный лес!

Да и скука  до зевоты!
Мне копаться неохота.
И гипотез тут не счесть 
Пусть всё будет так, как есть!

В общем, трудно разобраться!
Издревле пошло считаться,
Что он юный бог любви
Дарит нам огонь в крови
Славный, милый и игривый,
Пухленький такой, красивый,
Почитатели его,
Все молились на него.

Ну, а вот поэт Алкей,
Нам сказал, что он страшней
Всех чертей на белом свете.
(Мы за это не в ответе!)
То сказал поэт Алкей.
А где правда? Кто правей?
Нам наверно не понять.
А вот кто отец и мать?
Это он нам рассказал.
Но и тут сплошной скандал!

Мама, радуга  Ирида
И отец, сам бог Зефир, 
Златокудрый легкий ветер,
Чуть колеблемый эфир!
Родители  красота!
А ребёночек  беда!
Откровеннейший урод!
(Необычный поворот!)

А когда он  Черный Эрос?15
Может! Очень может быть!
Но тогда его любить,
Очень дружно нужно нам
Это скажем  не бальзам!
Но любить, конечно, нужно,
Потому что он «потужный».16
Если он тебя припрёт,
То всю душу изведёт.

Если же возненавидеть 
Можно попросту обидеть.
А врагом его иметь 
То пожизненно гореть.
Быть тем Эросом  гонимым!
(Не захочешь и интима!)
Лучше, братцы, с ним дружить,
Коль нормально хочешь жить.

Из далёкой земли
Меч кровавый принёс,
С рукоятью из кости слоновой.
И в оправе златой.
Сам хозяин седой,
Весь в рубцах и багровом хитоне.
Он наёмником был в Вавилоне.

Доблесть эллина это 
Богатый товар,
А оплата  звенящее золото.
С этим ходким товаром
Идти на «базар»
Хорошо, когда всё ещё молодо.

Великана ты или царя победил 
Безразлично на службе, у трона.
Послужил, заработал, кого-то убил,
Повинуясь чужому закону.

А теперь вот живи,
Кое-что вспоминай,
Если мозг твой ещё вспоминает.
И свои приключения переживай,
Коль душа ещё переживает.

Все сюда, к пещере мчитесь!
К роще и к священным нимфам.
Там висит над алтарями облако
Из смол чудесных.

Вы сюда критяне мчитесь!
Где звенит в ветвей прохладе
Ручеёк, и розы блещут,
И над всем струится сонно,
В серебристых ветках дрёма,
Там  в тени, у водоёма.

А в лугах цветущих стадо,
Аромат цветов клубится,
Запах дивных трав весенних 
Томный запах медуницы
И душистого аниса.

Ты любила здесь, Киприда,17
Пировать. В златые кубки
Разливать нектар чудесный, 
Сок хмельной богов небесных.

Когда бы помысел
Был кроток, и невинен 
Язык не прятал бы слова.
Из уст тогда легко и просто
Речь изливалась бы сама.

Тогда не надо было мяться,
И комкать мысли, и слова.
А если где-то, как-то, стыдно,
Там вряд ли стоит ждать добра.

Богу мне кажется равным,
По счастью, тот человек,
Что так близко сидит
И твой слушает голос,
Смеху тихому молча внимая глядит,
Так небрежно откинув
Чуть в сторону волосы.

Сердце вдруг замирает
И тихо щимит,
А потом начинает так бешено биться,
Беспричинно,
Как будто само по себе.
Не могу я свободно пошевелиться.

Вдруг немеет язык,
Надвигается жар,
А в груди, то озноб,
То как будто пожар,
И не видят глаза,
И в ушах этот звон,
Ниоткуда!
Как будто бы с разных сторон!

Потом я обливаюсь
И дрожью дрожу,
Не могу даже вымолвить слова.
«Но терпи!  говорю я себе, 
Да, терпи!
Чересчур далеко все зашло,
Крепко в душу запало.»

Но готова я снова всё это прожить,
Я готова всем этим
Всю жизнь дорожить.
Я готова опять и опять слёзы лить,
Только чтобы я снова могла
Полюбить.

Сверху льёт ручей прохладный,
Шлёт сквозь веточки журчанье.
И с дрожащих листьев яблонь
Сон к земле в траву стекает.

Конница  одним,
А другим  пехота!
Пусть кораблей вереницы  третьим!
А для меня на земле  любимый
Лучше первых, вторых и третьих.

Истину, право, не каждый видит.
Вот и Елена, того не зная,
Выбрала Трое зловещий жребий,
Даже того не подозревая.

Выбрала гибель могучей Трои,
Выбрав из множества
Стройных красавцев 
Бросив спартанца,
Пленившись троянцем
Так что для Трои 
Не много там шансов!

Женщина мыслит своими страстями,
И в голове её, часто,  ветер.
Коль ещё ум у неё не стойкий
(Чувства ж в разлуке  не очень-то светят)
Так что, никто за любовь не в ответе!
А уже если любовь не поманит?
Тут даже близкий  далёким станет.

Я ж о тебе, неустанно всё помню,
Годы сдружившие нас вспоминаю.
Лик, и походку, и света сияние,
Хоть я на встречу уж не уповаю.

Это ценнее чудесных сокровищ,
Это дороже всех дивных ристалищ
И театральных прекраснейших зрелищ.
Я ведь тебя в них теперь вспоминаю!

Знаю, желания наши химерны,
Вряд ли когда-то осуществятся.
Долго ли жить ещё нашей надежде?
Или с надеждою надо расстаться?

Наша любовь и конечно же дружба 
Это всё то, что останется с нами.
Им никогда не грозит увядание.
Это для сердца в тоске утоление.
При расставании, на расстоянии,
Это ведь лучше, чем просто забвение.