Монах стучал клавишами пишущей машинки, тикали часы. Марта почувствовала движение малыша:
Скоро поешь она ласково положила руку на живот, мама зайдет в кондитерскую, на Фридрихштрассе Марта часто навещала кафе, где в последний раз видела мать, летом прошлого года. Она садилась за тот же столик. Ей хотелось увидеть серые глаза, услышать ласковый голос:
Доченька моя Марта перелистывала нацистский журнал, борясь со слезами:
Мамочки больше нет. Она никогда не узнает, что у нее появится внук, или внучка. А мой отец Марта вздыхала, где его искать? Если только после войны Марта отчаянно не хотела, чтобы ее беременность наблюдал нацист, но подобного было не избежать:
Я зубной врач, развел руками Франц, то есть, конечно, ты приезжай, при беременности часто развиваются проблемы с зубами. Однако я не могу взять на себя такой риск, Марта. Я не специалист, не акушер-гинеколог Марте пришлось обратиться к доктору Клаубергу, приятелю Отто, известному гинекологу. На каждом приеме Клауберг, вдохновенно, рассказывал ей о своей будущей карьере в Аушвице:
Отто отправляется в экспедицию, с обществом «Аненербе». Когда я проведу ваши роды, я займу его пост, в медицинском блоке
Марту, всякий раз, передергивало, когда Клауберг касался ее:
Надеюсь, что Отто не захочет меня осматривать она держала на коленях сумочку, я такого не вынесу будто услышав ее, ребенок, недовольно, зашевелился. По расчетам Клауберга, до родов оставалось недели три:
Дитя лежит правильно, уверил он Марту, ребенок довольно крупный, скорее всего, мальчик. Впрочем, граф Теодор высокого роста, и ваши деверя тоже. Мальчик, повторил Клауберг, вы хорошо выглядите. С девочками, женщины, наоборот, дурнеют Марту давно не тошнило. Зеленые, ясные глаза блестели, она крепко спала и с аппетитом ела.
Отто приезжал из Польши с Генрихом. Весной деверь отплывал из Ростока:
Скорее всего, на подводной лодке, решила Марта, рейхсфюрер не станет рисковать кораблем Генрих вез из Польши сведения о концентрационных лагерях. Из Брюсселя сообщили, что дорогой друг находится в Варшаве, в гетто, на нелегальном положении. Передатчик при докторе Горовиц остался, но Генриху с ней было никак не связаться:
Все равно, упрямо сказала Марта свекру, я обязана встретиться с нунцием, надавить на него она, со значением, скосила глаза на свой живот, доктор Горовиц должна знать, что случилось с ее мальчиками. Пусть кружным путем, но до нее дойдет весточка граф Теодор, ласково, погладил ее по голове:
Только не вызывай у нунция подозрений. Он фашист, поклонник Муссолини Марта сжала губы в тонкую линию:
Он получил письмо от его святейшества, и обязан выполнять распоряжения папы Марта вооружилась письмами от рейхсфрауерин Гертруды Шольц-Клинк, и главы гестапо Мюллера. Рекомендатели превозносили графиню фон Рабе, как образец арийской жены и будущей матери, католичку и верную дочь фюрера. Мюллер проводил Рождество в Баварии, с семьей. Группенфюрер успел прислать подарки, нюрнбергские пряники со свастиками, для елки, и резные, деревянные игрушки для ребенка. На погремушках, как и на колыбели, из лучшего дуба, тоже красовались свастики. В детской повесили картину с фюрером, окруженным малышами.
Свекор, довольно бодро, сказал:
Осталось недолго терпеть, милая моя. По слухам, на Волге русские загнали Паулюса в котел. Его отбросят обратно на запад, и вермахт покатится к границе, быстрее ветра. И тогда граф Теодор не закончил. Марта предполагала, что группа свекра готовит покушение на Гитлера, но давно велела себе:
Не надо с ними о таком говорить. С дядей Теодором, с Генрихом, с Эммой. Они немцы, это их страна. Сделай так, чтобы они оказались в безопасности Мюллер возвращался из Баварии к церемонии эсэсовских крестин, как кисло называла обряд Марта. Восприемником младенца становился сам фюрер. Ребенка ждали в рейхсканцелярии, на Вильгельмштрассе.
Адольф Марта, незаметно, поморщилась, но только на год, не больше. На самом деле, будет Теодор, или Анна девочку, хотя бы, не требовалось снабжать именем фюрера.
Телефон на столе у монаха зазвенел, секретарь нунция поднял трубку. Марта скользнула глазами по своей книге, изданию исторического эпоса Йозефы Беренс-Тотеноль, «Усадьба Вульфа», с автографом автора. Марта устроила на вилле званый чай и чтение, собрав жен и дочерей нацистских бонз:
В нескольких километрах вниз по течению реки, где Ленна делает изгиб, уходя на северо-запад, расположена так называемая усадьба Вульфа. Здесь обитает клан Вульфов, по-барски свободно, уединенно. Основатель клана создал ее, когда в округе еще действовала разбойничья банда. Многие члены семьи были сильными, мужественными людьми, в их жилах текла дикая кровь Марта зевнула, не разжимая губ.
Фрау Йозефа пользовалась покровительством Геббельса, производя бесконечные саги о благородных, чистокровных арийцах, храбрых и плодовитых:
Это хотя бы можно читать Марта скрыла вздох, в отличие от поэзии, прославляющей фюрера секретарь покашлял:
Прошу, ваша светлость. Его высокопреосвященство ждет захлопнув книгу, Марта сунула том в сумочку, достав четки:
Барбье подарок прислал вспомнила она, еще один приятель Макса четки освятили в Лурде. Перекрестившись на маленькую статую Богоматери, с младенцем Иисусом, Марта прошла в открытую секретарем дверь кабинета нунция.
Марта припарковала мерседес на Потсдамер-плац, у афиши очередного пропагандистского фильма, «Атака на Баку». В ожидании захвата каспийских нефтяных промыслов считалось патриотичным отказываться от личных машин, передавая лимит на бензин вермахту. Марта, осенью, заговорила об этом с графом Теодором. Свекор усмехнулся:
Незаметно, чтобы офицеры, на Принц-Альбрехтштрассе, или партийные бонзы, пересели на метро, дорогая моя. Мы живем скромно, даже самолета у нас теперь нет. Всего одна машина на семью. В твоем положении лучше не толкаться на станции Цоо Марта, тем не менее, часто ходила из Шарлоттенбурга до метро пешком. Осень стояла теплая, она подкидывала носком туфли каштаны, на сером асфальте мостовой:
Герр Кроу выжил, очень хорошо. И доктор Кроу, наверняка, в безопасности из Брюсселя приходили только очень обрывочные сведения. Радисты избегали долго сидеть в эфире, технические службы в гестапо работали отлично. У них не было почти никаких новостей из Лондона, кроме того, что касалось дела. Брюссельский контакт сообщил, что Питер Кроу, после убийства Гейдриха, благополучно, добрался до Лондона.
Выключив зажигание, Марта посмотрела на белозубую, широкую улыбку Вилли Фрича. В «Атаке на Баку» он играл благородного офицера германской службы безопасности, Ганса Ромберга. Немец вступал в смертельную схватку с английским шпионом, Перси Форбсом. Если судить по фильму, Британия, со времен гражданской войны, собиралась захватить бакинские нефтяные поля.
Марта забрала с пассажирского сиденья картонную коробку, из кондитерской на Фридрихштрассе. Она взяла для пастора берлинские булочки, с ванильным кремом. Начало декабря выдалось мягким. Моросил легкий дождик. На Потсдамер-плац было немноголюдно, до обеда в учреждениях оставалось еще часа два. Марта шла под развернутыми, колыхающимися нацистскими знаменами, вспоминая сухой голос нунция:
Фрау фон Рабе, я понимаю, что у вас есть семейные связи, в Ватикане Марта вздернула подбородок:
Дружеские связи, ваше высокопреосвященство. Мой свекор в хороших отношениях с послом рейха при Святом Престоле нунций, внимательно, посмотрел на нее из-под круглых очков, в железной оправе. Им принесли хороший кофе, не эрзац, и монастырское печенье, тонкое, посыпанное сахаром. Нунций курил американские сигареты. Марта велела себе собраться:
Его превосходительство посол сообщил моему свекру о письме, отправленном вам, из канцелярии его святейшества. Оно касается судьбы отца Виллема де ла Марка, арестованного в Мон-Сен-Мартене, и группы воспитанников католического приюта завтракая со свекром, Марта заметила:
Хорошо, что Генрих прислал сведения по программе ариизации славянских детей в Польше, она раздула ноздри, теперь у меня есть оправдание визиту интерес жены оберштурмбанфюрера фон Рабе к участи человека, связанного с бандитами, как их называли в немецких газетах, мог показаться странным. У Марты наготове имелось объяснение.
Ваше высокопреосвященство она прижала узкую ладонь, с простым, серебряным кольцом, к твиду жакета, Иисус и Дева Мария благословили мое чрево новым солдатом для фюрера Марта указала глазами на живот, однако я знаю много католиков, истинных сыновей и дочерей фюрера, которых Господь не оделил подобным счастьем. Ваше высокопреосвященство, зеленые глаза заблестели, если фюрер, в своей мудрости, распорядился отбирать для ариизации славянских детей, из Польши и Чехии, то почему мы не можем распределить в семьи детей бельгийских? Они сироты, католики, в них нет дурной крови славян с посетительницей было не поспорить.