Стрелять вам повязка не помешает, обнадежили его.
Джон не сомневался, что стрелять ему придется много и очень скоро. В тюрьме он, немедленно, потребовал встречи с руководителями Армии Крайовой. Герцог не намеревался заканчивать свои дни казнью, от рук партизан. Ребята были настроены очень решительно. После целого дня просьб, к нему, наконец, прислали человека с военной выправкой. Едва увидев Джона, генерал Ниль, он же Август Фильдорф, распорядился: «Врача сюда, и немедленно».
Они познакомились в сороковом году, в Блетчли-парке, где польское правительство в изгнании готовило эмиссаров, для возвращения в страну, и руководства партизанской борьбой. Фильдорф возглавлял «Кедив», главное управление диверсионной службы Армии Крайовой. От него Джон и узнал то, что сейчас ему повторил генерал Бор. Звезда, получившая звание майора, была, судя по всему, жива. Эстер командовала партизанским отрядом, в горах на юге, на границе со Словакией.
Передатчика у них нет Бор курил, пристально разглядывая Джона, однако в начале лета она еще совершенно точно воевала. Тогда последний гонец из Кракова к нам добрался сейчас почти рядом с предполагаемым местом обитания отряда Звезды, находились силы русских:
Как вы понимаете, сварливо заметил Бор, Красная Армия не считает нас своими союзниками. Скорее, наоборот, он вздохнул, несмотря, на наши надежды, помощь от них пока не пришла Джон залпом допил кофе: «И она не ожидается в Варшаве?».
Генерал развел руками:
Откуда я знаю? Ее, может быть, и в живых больше нет. Пока гонец приедет с юга в столицу, много времени пройдет. Не забывайте, немцы три четверти Польши удерживают. Любое передвижение по стране опасно Джон согласился:
Конечно, я все понимаю спрашивать о Ционе Судаковой, Аврааме, или Виллеме, было бессмысленно, как бессмысленно было оставлять записку для Эстер:
Они под псевдонимами сражаются. Командование Армии Крайовой понятия не имеет о бойцах на местах. Записка может погибнуть, если подвалы разбомбят немцы Бор взял черную беретку, с эмблемой Армии Крайовой:
Серый Волк вас проводит к передатчику. У нас есть радиостанция, «Молния» Джон знал о «Молнии». Станцией заправлял радист королевской авиации, его тезка, Джон Уорд. Уорда, с экипажем, сбили над Германией четыре года назад. Радист бежал из лагеря для военнопленных. Присоединившись к польским партизанам, он взял на себя ответственность за передачи, идущие на Британию. Джон много раз слышал голос Уорда, в Блетчли-парке. Его тезка даже передавал репортажи, для лондонских газет.
Герцог кивнул:
Но «Молнию» вы для безопасной связи не используете Бор подтвердил:
Именно. Если можно так выразиться, это гражданская радиостанция. С вашим тезкой вы пока не увидитесь генерал поднялся:
Серый Волк вас проводит на резервную точку, она находится в северном анклаве. Вы пересечете линии обороны немцев, но путь под землей безопасен Бору надо было ехать в освобожденный утром концлагерь Генсиувка. После двухчасового боя, отряд Армии Крайовой, под командованием поручика Мицуты, и капитана Фридмана, ворвавшись в здание тюрьмы, выпустил из камер четыре сотни заключенных:
Они почти все евреи, вспомнил Бор, те, кого немцы не успели депортировать. Исаак с ними остался. Раввин там ко двору придется. Надо людей подбодрить, сказать, что восстание продолжается он подвинул британскому гостю пистолет:
Серый Волк вам автомат найдет герцога переодели в форму Армии Крайовой. Джон хмыкнул:
Меня временно в звании понизили, до капитана. Эстер тоже майор, кто бы мог подумать. Но как ей сообщить, что с детьми все в порядке, что они в Требнице Джон решил, что сначала ему надо добраться до передатчика.
Спасибо он неловко, одной рукой, натянул беретку на светлые, испачканные гарью и порохом волосы, вечером увидимся Джон козырнул генералу. Бор смерил его долгим взглядом:
Мы постараемся переправить вас на север, к рыбакам. Они вам помогут оказаться в Швеции Джон прервал его:
Нет. Если я здесь, я буду сражаться, с вами он обернулся к Девизу:
Старший лейтенант, хватит ловить ворон Адам, мечтательно, смотрел на стену, где висела довоенная карта Польши, я вас выше по званию, извольте выполнять мои приказы Серый Волк, встрепенулся:
Простите, капитан. Задумался на пороге Джон отдал честь Бору:
До вечера, благодарю за помощь шаги затерялись в темноте бывшего банковского хранилища. Бор потушил окурок:
Если мы оба доживем до вечера генерал снял трубку полевого телефона. Связисты проложили в анклавах хорошие коммуникации. Перед посещением бывшего лагеря он хотел заехать на Крохмальную, где в подвалах заседал тайный трибунал Армии Крайовой. Сегодня судили предателей, сдавших немцам его предшественника, генерала Ровецкого.
Здесь Авербахи жили Эстер указала на вдребезги разбитый дом, на углу Крохмальной и Желязной.
Пятиэтажная башня, со снесенной крышей, почти обвалилась:
Квартира в башне была, добавила Эстер, скорее всего, в гостиной потом снайперов посадили. Расположение очень удобное она шла по улицам бывшего гетто, узнавая дома, где, в подвалах, ребята тренировались в стрельбе, где размещались бункеры командования восстанием: Здесь наш подпольный госпиталь разместили Эстер постояла у выжженного, пустого участка земли, здесь твой Леон умер, у меня на столе. Здесь Рахелька застрелилась она помолчала:
Я тогда по канализации ушла, к Висле, раненых эвакуировала добравшись до Варшавы пешком, минуя заставы немцев, они нырнули в неприметный, бетонированный ход, на окраине западного района, Воля. Монашеские рясы они сложили в саквояжи. Эстер подергала рукав форменной рубашки вермахта:
Надеюсь, ребята сначала проверят наши документы, а не начнут стрелять, едва нас, завидев в подкладке саквояжа лежало удостоверение майора Звезды, за подписью генерала Бора, командующего Армией Крайовой.
То есть твои документы, подмигнул Авраам жене, я ординарец командира, если можно так выразиться они прошли почти два километра с запада на восток, в центр города, шлепая по мелким, зловонным лужам. В полутьме, над головами, что-то гремело. Эстер остановилась:
Немецкая артиллерия. Должно быть, наши атаки сдерживают. Власовцы, тоже, наверняка, здесь Авраам был уверен, что убил мерзавца.
Кажется, я ему в горло выстрелил, заметил он жене, после такого не живут. Хотя фон Рабе выжил, после удара Ционы Эстер пожала плечами:
Девочке шестнадцать лет, она не знает анатомии. У нее дрогнула рука Эстер подозревала, что рука у племянницы дрогнула не просто так:
Она знала, кто перед ней горько подумала женщина, и все равно, влюбилась. Я девушкой тоже в Давида влюбилась. Разве я могла предположить, что он окажется предателем, что пошлет на смерть невинных людей. Хотя он мертв, какая теперь разница Максимилиан продолжал жить, но Эстер сказала себе:
Блау за Ционой присматривает. Она никуда не сбежит, ожидая ребенка, без документов. Девочка не отправится Максимилиана искать Эстер почти не запомнила лица власовца. Женщина видела его мельком, из-за решетки. Доктор Судаков хмыкнул:
Он Питера очень напоминал, только ростом выше. Он мне не представлялся, а я не горел желанием узнать его имя. В любом случае, он труп Судаковы вылезли из канализации у разрушенного здания трамвайного депо, в районе Воля. Над проваленной, черепичной крышей висел тяжелый, черный дым. Эстер прислушалась:
Бой совсем рядом идет пули зацокали по выломанной брусчатке. Авраам толкнул жену вниз, накрыв своим телом. Над ними раздался издевательский голос:
Ребята, у нас шпионы нацистов все разрешилось довольно быстро.
Командир батальона, капитан, откозыряв Эстер, провел их в огромное, с выбитыми стеклами здание депо, где оборудовали пункт связи.
Линии хорошие, гордо сказал поляк, соединим вас с Банковской площадью в штабе восстания сказали, что генерал Бор поехал на Крохмальную улицу. Эстер и Авраам добрались туда пешком.
Ребята из батальона предлагали им бронетранспортер, но женщина махнула рукой:
Через такие завалы легче ногами перебраться по дороге Эстер показала Аврааму площадь Умшлагплац, откуда депортировали варшавских евреев:
Генрика тоже отсюда увозили она держала мужа за руку, хорошо, что он выжил, хорошо, что с мальчишками подружился. Он тоже сирота, пусть под нашим крылом останется Авраам молчал, оглядывая почерневшие развалины домов:
Я вспомню, тихо сказал доктор Судаков жене, я обязательно все вспомню, Эстер. В конце концов, я вернусь в Краков, пойду в епископский дворец. Мы выясним, где сейчас ребятишки улица, вернее то, что от нее осталось, пустовала. Эстер, ласково, поцеловала Авраама в заросшую рыжей щетиной щеку: