Готовьте шторх, Петр Арсеньевич голубые глаза блеснули холодом, бомбежек сегодня ждать не стоит. Мы летим на восток Воронцов-Вельяминов, сначала, невольно испугался. С востока Будапешт взяли в кольцо войска маршала Малиновского. Петр Арсеньевич на линию обороны не выезжал. Он занимался розысками и ликвидацией еще оставшихся в городе евреев и предполагаемого, коммунистического подполья. Воронцов-Вельяминов слышал, что Красная Армия расстреливает на месте попавших к ним в руки коллаборационистов, и вообще, все войска СС.
Забыв о наставлениях врачей, он сглотнул. Петр сразу ощутил зловоние, поднимающееся от воротника мундира. Резиновый мешочек, куда вывели дренаж гнойного свища в челюсти, и стенонов проток, надо было опорожнять, по наставлениям докторов, каждый час.
Лучше каждые полчаса, сказал ему в Берлине, но, по крайней мере, ночью вы сможете спать спокойно. Конечно, на особой наволочке Петр к запаху привык, и не ощущал его, но замечал, как морщатся коллеги. Свищ то воспалялся, то затягивался, а слюна капала в мешочек постоянно. Незаметно прикоснувшись пальцами к воротнику, пробормотав извинение, Воронцов-Вельяминов, поспешно, закурил. Запах табака немного перебил зловоние.
Бригадефюрер усмехнулся:
Не бойтесь. Мы всего лишь летим к бывшему ресторану Гунделя, то есть к музею Максимилиан не хотел рисковать, проезжая на легковой машине через Пешт. В разрушенных зданиях могли сидеть разведчики русских, или местные банды, пользующиеся тем, что город опустел. Почти каждую ночь случались нападения на отряды СС или грабежи с оставшихся в Пеште складов. Петр Арсеньевич, с подразделением РОА, прочесывал дома, в поисках спрятавшихся евреев. Максимилиан знал о шведе Валленберге, который обеспечивал местных жидов якобы настоящими документами, гарантировавшим им защиту, однако мерзавец, казалось, был неуловим. Бригадефюрер жалел, что, по служебной необходимости, ему осенью пришлось отлучиться из Будапешта:
Если бы я здесь остался, Валленберг бы от меня не ушел. Растяпе, Петру Арсеньевичу, ничего нельзя поручить. Надо сказать спасибо, что он, хотя бы, за музеем наблюдал Максимилиан вернулся в Венгрию, когда холсты отправили в запасники, в подвалах галереи. По уверениям Петра Арсеньевича, все картины, отмеченные бригадефюрером, находились в целости и сохранности. Предстояло, правда, еще их найти, пользуясь только фонариками. Максимилиан договорился с командованием дивизии «Принц Ойген», о выделении особого подразделения саперов. Они взрывали двери запасного входа музея, на аллее бригадефюрера и Воронцова-Вельяминова ждал грузовик. Два десятка холстов не поместились бы в Шторх, Максимилиану пришлось согласиться на машины с вооруженным сопровождением. В Буде их забирал транспортный самолет.
Ладно он полюбовался изящными мостами через Дунай, башнями собора Святого Стефана, надеюсь, мы проедем на этот берег без инцидентов Максимилиан отвел глаза от дома, где раньше размещалась его квартира. Он не хотел думать о Цецилии, но все равно, каждую ночь, вспоминал ее рыжие, тяжелые волосы, обнаженные до плеч руки, на клавишах рояля, ее шепот:
Я люблю тебя, я так тебя люблю Максимилиан, упорно, считал на пальцах. Выходило, что ребенок должен родиться сейчас, в феврале. Он не знал, что случилось с Цецилией. Девушка могла быть мертва, она могла потерять дитя:
Она не избавится от ребенка, убеждал себя бригадефюрер, она любила меня. То есть любит Максимилиан надеялся найти девушку:
Я бы ее отправил в Швецию, или Швейцарию. Я бы все сделал, чтобы ее обезопасить он, втайне, думал, что Цецилия могла податься в Варшаву, к бандитам. Однако после подавления восстания, никаких следов девушки он в бывшей польской столице не нашел. От Варшавы остались одни руины, под которыми сейчас стояли русские:
Пусть заходят на выжженную землю, презрительно думал Макс, Будапешт мы тоже разрушим, и взорвем Краков завтра, согласно приказу командования, СС отходило на запад, в Буду. Пять мостов через Дунай взлетали на воздух. Максимилиан, впрочем, не собирался ждать отступления. Вчера пришла радиограмма, из Берлина, Отто, получившего тяжелое ранение на фронте, перевезли в столицу. Гиммлер вызывал Максимилиана обратно в рейх:
Нет смысла здесь сидеть, подытожил Макс, допивая кофе, город обречен. Надо заняться поисками Эммы и Марты. Проклятый Валленберг, он бы мне пригодился швед нужен был Максу не ради поисков спрятавшихся в подвалах и канализации евреев. Местные жиды бригадефюрера больше не интересовали:
Пусть заходят на выжженную землю, презрительно думал Макс, Будапешт мы тоже разрушим, и взорвем Краков завтра, согласно приказу командования, СС отходило на запад, в Буду. Пять мостов через Дунай взлетали на воздух. Максимилиан, впрочем, не собирался ждать отступления. Вчера пришла радиограмма, из Берлина, Отто, получившего тяжелое ранение на фронте, перевезли в столицу. Гиммлер вызывал Максимилиана обратно в рейх:
Нет смысла здесь сидеть, подытожил Макс, допивая кофе, город обречен. Надо заняться поисками Эммы и Марты. Проклятый Валленберг, он бы мне пригодился швед нужен был Максу не ради поисков спрятавшихся в подвалах и канализации евреев. Местные жиды бригадефюрера больше не интересовали:
Валленберг, наверняка, связан с англичанами, как и предатель Генрих. Может быть, они даже были знакомы. Он бы мог сказать, куда Генрих и отец отправили женщин и малыша Цецилия, с будущим ребенком, исчезла. Кроме Адольфа, хоть и сына предателя, у титула не было других наследников.
Адольфа я воспитаю достойным человеком, пообещал себе Макс, я и Отто. Выдам Марту за него замуж, мы заменим малышу отца. В конце концов, Эмма обязана вернуться к законному мужу законный муж сестры еще не согнал бледность, с красивого лица. Круглый шрам на правой щеке, след острого каблука бывшей мадам Тетанже, русского почти не портил. Максимилиан задумался:
У его брата шрама нет, если судить по фото. Хотя мог и появиться, за это время. В нынешней обстановке, невозможно запомнить, у кого какие шрамы хотя в Польше он не нашел ни Цецилии, ни доктора Горовиц, ни проклятого Холланда, Максимилиан вернулся из генерал-губернаторства не с пустыми руками.
Присев к большому, дубовому столу, Максимилиан налил себе кофе:
Ваша беда, дорогой зять он покачал носком начищенного сапога, в том, что вы слишком торопитесь с выводами. Вы утверждали, что ваш брат, доблестный летчик Воронов, утонул в Эресунне. А я вам говорил, что не надо спешить, и преждевременно его хоронить Петр Арсеньевич, из-за ранения, не успел навестить лагерь Штутгоф, но туда приехал Макс.
У бригадефюрера на руках имелась папка некоего норвежца, герра Равенсона. По документам выходило, что Равенсона выловило немецкое рыболовное судно, в проливе Эресунн. Рыбаки, верные граждане рейха, сдали нарушителя границ в ближайшее отделение гестапо. Судно базировалось в Данциге, где и сделали первые снимки Равенсона, при аресте. Норвежца отправили в лагерь Штутгоф, однако он бежал, не просидев и двух месяцев. Максимилиан хмыкнул:
Судя по всему, тоже морем. И где его теперь искать тем не менее, брату Петра Арсеньевича успели выколоть лагерный номер. Максимилиан велел зятю, по возвращению в Берлин, навестить госпиталь:
Хотя врачи сейчас, наверняка, больше заняты сведением татуировок СС, Макс от своей наколки избавляться и не думал. Он постучал сигаретой о серебряную пепельницу, работы Фаберже:
Если ваш брат жив, то мы его найдем. Но вам, в будущем, предстоит его сыграть, если такое понадобится Макс еще не знал, зачем ему пригодится советский летчик Воронов, но по нынешним временам, близнецами не разбрасывались:
Тем более, учитывая найденную при нем вещь просматривая папку так называемого Равенсона, Максимилиан, сначала, не поверил своим глазам. Медальон он видел много раз:
Он был в Норвегии, бригадефюрер замер, он знал мою драгоценность. И не только знал, судя по всему. Это ее семейная вещь, реликвия. Если 1103 похитили русские, если все брат Воронова организовал в Штутгофе, согласно инструкции, вещи, найденные при аресте, либо хранились на складе, либо, в случае предметов личного пользования, возвращались заключенному. Максимилиан был уверен, что Равенсон, то есть Воронов, никогда не потеряет медальон:
Остается только его найти, а потом разыскать мою драгоценность. Ракеты бесполезны, пока они не получат удаленного управления. И нам нужна бомба, на юге. Доктор Кроу нам пригодится мальчишка, как называл Макс барона де Лу, тоже был нужен на юге, но следов его Макс пока не нашел.
Петр Арсеньевич, посадив самолет, остановил Шторх в двадцати метрах от грузовиков СС. Саперы копошились у высоких, дубовых дверей, машины прогревали моторы:
Очень тихо, ваша светлость, недоуменно сказал Воронцов-Вельяминов, артиллерия замолкла накинув шинель с зимним, меховым воротником, Максимилиан легко выскочил на аллею. Он с осени не пользовался тростью, избавившись от последствий ранения. Светлые волосы шевелил легкий ветерок, бригадефюрер отмахнулся: