Что это значит, Гриша? Матвей терял терпение.
А то и значит, спокойно, но твёрдо продолжал Григорий. Я не отпускаю Нюру обратно к тебе. И тебя не пущу к ней. Ты её чуть не угробил. И нечего тебе на неё смотреть.
Матвей остолбенел. Его лицо перекосило от гнева.
Ты понимаешь, что ты сейчас говоришь, дружище?
Я понимаю. И тебе я не дружище. Жаль, что раньше этого не понял.
Ах, вот ты значит, как заговорил?! Матвей отступил на шаг и усмехнулся. Значит, увёл у меня одну бабу, теперь жену забираешь? Ладно, проживу и без неё. Но ты, сука, не прав. Тебе это ещё отзовётся. И он повернул к выходу.
Давай, давай, проваливай, сказал Григорий, развернулся и вошёл обратно в дом.
Лиза бросилась ему на шею.
Ой, Гриша, неспокойно мне. Не простит он тебе этого. Ты будь осторожен.
Ладно тебе каркать! раздражённо сказал Григорий. И про какую это он бабу говорил? Кого я у него увёл?
6.
Нюра выздоравливала очень медленно. Синяки и ссадины уже давно прошли, а она всё ещё почти не вставала. Часто кружилась голова, болел, никак не проходил, живот. Больше всего припало ему. Но, самое главное, после случившегося Нюра совсем сникла, завяла, как цветочек. Ещё не зажила в душе рана после прервавшейся беременности, а тут снова навалилось такое потрясение услышать от любимого мужчины такие страшные слова, увидеть его перекошенное ненавистью лицо, узнать, наконец, что он не любит и никогда не любил. И она не выдержала, сломалась окончательно.
Она так и жила в доме матери, вместе с Гришей и Лизой. Наконец-то, она была под защитой близких и родных, теперь её никто не обидит.
Ничего, всё обойдётся, вот увидишь, говорила ей Лиза. Вот поправишься, забудутся старые обиды, и заживём тогда одной большой дружной семьёй. Ты только выздоравливай скорее.
Лиза старалась окружить любимую подругу заботой и теплом, занять её мысли чем угодно, лишь бы отвлечь от горестных дум и тяжких воспоминаний. Всё время разговаривала с ней, не оставляла одну. Но она видела и понимала, что Нюра уже не та, что была раньше. Её ничто не радовало, ничего не интересовало. Она была молчалива и подавлена. Она могла целый день просидеть у окна, глядя на улицу. В глубине души, несмотря на все обиды, нанесённые ей, Нюра надеялась, что Матвей вернётся за ней. Но он не приходил. Он уже и думать о ней забыл.
В середине декабря Лиза родила Верочку. И это событие внесло в дом Суботиных радость и оживление. Даже Нюра, глядя на маленькое беспомощное дитя, улыбалась горькой улыбкой, радуясь за Лизу и понимая, что самой ей так и не судилось испытать счастья материнства.
Зимой Нюра заболела. Она была очень слаба, и не могла справиться с болезнью. Нюра таяла и угасала на глазах. У неё не осталось сил, ни физических, ни душевных, чтобы бороться. Врачи разводили руками, лекарства не помогали.
Лиза плакала, не в силах ничем помочь подруге. Григорий ругал себя за то, что не забрал сестру от Матвея раньше, когда было ещё не поздно. Свекровь дни и ночи проводила у постели дочери, молясь о её выздоровлении. Никто не говорил об этом вслух, но все понимали, чувствовали, что чуда не произойдёт. Нюра таяла, как свечка, жизнь угасала в ней с каждым днём. Бедняжка ждала и желала одного: чтобы пришёл её Матвей, чтобы повинился и сказал, что сожалеет обо всех обидах, нанесённых ей, просил, чтобы простила, и сказал, что по-прежнему любит.
Хоть бы увидеть его перед смертью, сказала как-то Нюра слабым голосом, когда рядом была Лиза. Хотя бы разочек, хоть на минутку. Только увидеть, да за руку подержать.
В начале весны Нюра умерла, так и не дождавшись Матвея. Лиза очень сильно горевала, чувствуя, что волей-неволей явилась причиной смерти подруги, потому что, сама того не желая, все эти годы стояла между нею и ненавистным Матвеем. Лиза корила себя за то, что ещё раньше не уговорила Григория забрать сестру из того проклятого дома, где Нюрочка пережила столько горестных и тяжёлых моментов и была так несчастна. И, несмотря на всё, она, глупая, продолжала все эти годы любить своего Матвеюшку, этого душегуба и монстра в человечьем обличии.
Врачи сказали, что умерла Нюра от воспаления лёгких. Но Лиза знала, что это Матвей погубил её.
Время шло, а Лиза всё больше тосковала о Нюре. Лиза осиротела. Не стало её единственной близкой подруги, родной души. Не с кем было теперь поделиться своими радостями и горестями, самым сокровенным. Не с кем поговорить, посмеяться и поплакать. Лиза была подавлена.
Время шло, а Лиза всё больше тосковала о Нюре. Лиза осиротела. Не стало её единственной близкой подруги, родной души. Не с кем было теперь поделиться своими радостями и горестями, самым сокровенным. Не с кем поговорить, посмеяться и поплакать. Лиза была подавлена.
А через полгода очередное несчастье обрушилось на семью Лизы. Осенью у её отца, Павла Пахоменко, случился обширный инфаркт. Лиза снова ездила за врачом, но до его приезда Павел не дожил. Сердце не выдержало. Поля овдовела, оставшись одна с двенадцатью детьми на руках. Самой старшей, Любке было двадцать два года, а самой младшей Марусе только годик.
Туго теперь приходилось семье Поли без кормильца. Старшие дети, конечно, работали, и это позволяло их семье прокормиться. Но без отца, без главной опоры, всё теперь стало по-другому.
Лиза тоже целыми днями работала в доме, в огороде. Лишившись поддержки со стороны отца, ей теперь приходилось рассчитывать только на себя; на Гришку надежды было мало. Поэтому Лиза и за огородом ухаживала, чтоб урожай потом на зиму заготовить; и одежду девочкам сама шила новой не накупишься а материи, слава богу, было вдоволь: из приданого много осталось, да новой запаслись. В общем, ежедневная круговерть, некогда голову в гору поднять.
Бывало, зовёт Григорий жену на гулянье:
Лизка, оставь дела, с детьми мать посидит, поехали, погуляем.
А Лиза ворчит:
Тебе лишь бы гулять. Работы, дел столько, а ему хоть бы что! Помог бы лучше.
Да никуда твоя работа от тебя не денется. Брось всё, поехали, отдохнём, погуляем.
Ты ошалел, что ли, Гришка? Как же так, «брось»? А кто же это всё переделает, пока я с тобой буду плясать да веселиться? Да и настроение у меня не то.
Плюнет тогда Григорий, сам оденется, начешется, сапоги хромовые начистит до блеска, так что отражение своё в них видит, вскочит на лошадь и только его и видели.
Лиза же вся в работе, как взмыленная лошадь. Зимой за швейной машинкой, вещей девчонкам на лето нашивает; встанет из-за стола спина печёт, в глазах темно, а надо ещё обед приготовить, да в доме прибрать. А летом вообще некогда передохнуть: с утра запрягает лошадь огород пахать, или грядки полет, поливает, окучивает; скотину кормит, в стойлах прибирает. Наработается, напашется и уже ничему не рада. Упадёт вечером на постель, иногда даже не раздевшись, сил не остаётся. И до утра, бывало, отдохнуть не успевала. А с утра опять всё по кругу.
Зато Гришка нагуляется, навеселится с молодыми девчатами и тоже еле домой приползает уже к середине ночи.
Глава 4.
1.
Прошёл ещё один год. Наступил 1928-й. Лиза даже не подозревала, как изменится её жизнь в этот год. Казалось, все беды, которые только можно, с ней уже случились. Но все главные трудности ещё только были впереди.
А пока Лиза была счастлива. Она полностью растворилась в своих детях. Девочки подрастали и заполняли пустоту в сердце Лизы от пережитых потерь. Любовь к дочерям давала ей силы дальше жить и бороться.
Как-то раз Лиза возилась с утра на кухне. Пекла хлеб в печи, чтобы накормить дочек свежей сдобой, да с парным молоком как раз надоила ведёрко. Лиза месила тесто, и не заметила, как дверь отворилась. Почувствовав на себе взгляд, она обернулась и отшатнулась на пороге стоял Матвей.
Чего тебе? сказала Лиза.
Гришка дома? спросил Матвей.
Зачем он тебе понадобился? грубо спросила Лиза.
Спрашиваю, значит, надо, огрызнулся Матвей.
Нет его. Уходи.
Лиза отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Матвей не уходил. Он смотрел на Лизу, смотрел, как её сильные крепкие руки ловко управлялись с тестом. Лиза с усердием месила. Белоснежная рубашка прилипла к вспотевшей спине. Тонкие завитки волос облепили её виски и шею, а толстая коса была уложена вокруг головы венком. Лиза остановилась передохнуть, вытерла рукой лоб и потянулась за кружкой с водой. Тут она увидела, что Матвей всё ещё здесь.
Чего ты ждёшь? недовольно спросила она.
Лиза Матвей сделал движение в сторону Лизы, но она схватила скалку и размахнулась.
Не подходи! зашипела она, как змея.
Матвей остановился.
Лиза, я же по-хорошему пришёл, по-доброму. Не отталкивай меня.
По-доброму?! глаза Лизы гневно сверкнули. Из-за тебя умерла моя единственная подруга, моя сестра. Моя душа кричит от боли до сих пор. А ведь она могла нарожать кучу детей, могла быть счастлива, если бы не ты. Ты её погубил. И теперь ты говоришь «по-доброму»? Я никогда не прощу тебе Нюру. Слышишь? Никогда! Убирайся!