Я не ведал, что мы станем делать на самом деле. Почему-то цель нашего визита в этот мёртвый, забытый мирок, казалась мне сомнительной. Кому я стану мстить, давая бой камнями? За какие такие проступки, зачем? Мне никто ничего худого не делал! Но меня пригласили и я пришёл. Правда, пригласили для количества так что от меня требовалось всего лишь не отставать и во всём подражать.
Но, опасаясь быть застигнутым врасплох в столь диковинном месте, я осмелился попросить у товарищей объяснений. И мне снова поведали о том, что в прошлый раз ребята столкнулись в здании с некими пацанами, и те внезапно объявили им войну! Потом всё-таки добавили, сознаваясь, что после непродолжительной схватки они, мои товарищи, бежали. И вот теперь они возвратились за возмездием, чтобы тех, кто достиг величия победителей, низвергнуть к своим ногам.
Мы были обязаны одержать верх над неприятелем!
Мы это Мишка Чекалкин, Сашка Меркунов, Димка Родимов, я и ещё неизвестный пацан облезлой наружности, который был старше нас года на два, знакомый Сашки.
Мишка, исполняя роль разведчика, проверил территорию, и никого не обнаружил. Тогда он перевоплотился в дозорного и смело встал в огромном оконном проёме всё одно, что древнеримский воин на развалинах Карфагена.
Мы проникли в полумрак фабрики как можно бесшумнее.
Осыпавшаяся штукатурка, побитые кирпичи, жестяные банки, стеклянные бутылки, бумага, покорёженные железки груды мусора встретили нас. Мы пробрались по широкой лестнице без перил на второй этаж. Наверху было всё то же самое разруха. Только не было ни одного деревца, просунувшего в окна ветви, в отличии от первого этажа.
Мишка ударил ногой по бутылке из-под хереса брякая и звеня, увлекая за собой пылевые вихри, она понеслась, подскакивая, вниз по лестнице. Этот вдруг возникший резкий звук неприятно резанул по ушам. Я испугался его внезапности и привлечения им внимания затаившегося или уже крадущегося? противника, а так же неодобрения со стороны Сашки и его друга, так как они почитались за главных. Но они ушли далеко вперёд, и ничего не слышали или просто не хотели снисходить до всяких пустяков.
Мы столпились перед обширным свободным пространством зала, и в ней натыкано шесть частично порушенных квадратных столбов-опор. Зала была в центре второго этажа. В ней было настолько ослепительно светло, что я на какое-то время потерял из виду товарищей: они, пройдя вперёд, растворились в пылающем мареве.
Пока я осваивался в плохо различимой новой обстановке и аккуратно делал первый шаг, ребята успели дойти до окон, и, свешиваясь в пустоту, кому-то что-то кричали. По-видимому, они нашли своих противников, бывших обидчиков, среди густых теней обильных зарослей внизу.
Что-то пролетело и гулко ударилось в один из столбов. Поднялась пыль. Вялым облачком, играясь в лучах солнца, она поплыла по воздуху.
Ребята кинулись врассыпную.
Мишка Чекалкин остался на месте. Он лишь присел. Ему под руку тут же подвернулся камень. Он схватил его, смело выпрямился и швырнул его, ослеплённый солнцем, клонящимся к горизонту.
Димка Родимов, укрытый простенком между окнами, стоял рядом с ним. Он периодически высовывался в окно, тщательно прицеливался при этом у него из перекошенного рта высовывался кончик языка и с наслаждением запускал камень за камнем в увиденного или угаданного злодея.
Сашка Меркунов, отбежав назад, спрятался за одним из столбов. Его старший товарищ оказался за соседним столбом. Они усердно собирали камни, рассеянные вокруг, и подкидывали их бойцам на передней линии.
Солнце врывалось в пустые окна. Оно грело наши лица. Радостный весенний мир лизали длинные тени.
Один за другим прилетали камни. Они ударялись о найденное препятствие и рассыпались кучей брызг воздух всё больше насыщался пылью, отчего першило в горле, хотелось чихать, слезились и часто моргали глаза.
Быстрее давай ещё! орал, захлёбываясь слюной, Мишка Чекалкин. Не дай ему высунуться. Не дай! А то он нас завалит!
Нате, держите, ха-а! подхватывал Димка.
Проклятый ихтин-завр, неслось по заброшенному зданию из красного кирпича.
Я прошёл вдоль стены и выглянул в окно, и увидел невысокое маленькое строение, где в будущем разместится часовня. Оно, лишённое крыши, даже не доходило до нашего второго этажа. Там мелькали головы. На всякий случай я подался назад.
Я прошёл вдоль стены и выглянул в окно, и увидел невысокое маленькое строение, где в будущем разместится часовня. Оно, лишённое крыши, даже не доходило до нашего второго этажа. Там мелькали головы. На всякий случай я подался назад.
Я долго путался в неясных и противоречивых мыслях: «Куда лучше идти, к окну или за столб? Но от столбов не видно неприятеля. А у окон слишком опасно. Правда ли, необходимо рисковать собой и ребятами, что находятся по другую сторону стены? Хочу ли я кому-то причинить ущерб, готов ли я сам пострадать? Насколько всё серьёзно, важно?»
Мне хотелось крикнуть: «За что сражаемся, ребята?»
Пока я терзался в сомнениях, всё, вдруг, прекратилось.
В один миг, как по команде, всё стало, как прежде. А главное это тишина. Она была первой. Мироощущения как бы плюхнулись на прежнее место и всё покатилось, как всегда.
Кто-то из ребят стоял, кто-то сидел, но каждый был растерян: что делать, высовываться, кидать, метать или идти прогулочным шагом, чтобы созерцать поле боя? Торжествовать!
Некоторое время Мишка, высунув голову, внимательно изучал лежащее перед ним пространство.
Кажись, ушли, сообщил он и выпрямился.
Была весна, был май, всё ещё существовала Коммунистическая Партия Советского Союза, Перестройка делала уверенные шаги, а мы были детьми мы шествовали в тумане.
Я так и не разобрался в произошедшем.
Сначала всё было таинственно.
Потом шумно и опасно.
И вот тишина.
Говори, как хочешь, ходи, как и где вздумаешь делай, что хочешь. Не надо таиться, не надо прятаться и уклоняться, кидать, кричать, суетиться.
Я вплыл в середину залы.
А ребята уже снова перекинулись через подоконники. Они осматривали местность. Те, кто был на переднем краю сражения, между делом рассказывали группе прикрытия о бывшей дислокации противника.
Ушли Трусы! в сердцах выкрикнул Димка. Он подхватил с пола здоровенный кусок кирпича и со всей мочи швырнул его в глубину помещения. Кирпич вязко шмякнулся о верх противоположной стены и внушительная часть кладки обрушилась.
Все ахнули и невольно присели.
Солнце горячим апельсином висело в середине окна, нагревая наши спины.
Вот это да-ааа, протянул Сашка. Ты видел? Как это у тебя вышло?
Он посмотрел на перепуганного Димку.
Просто кинул булыжник, ответил тот и пожал плечами, мол, непонятно как-то, я не виноват. И предложил: Давайте отсюда убираться.
Мы пошли к лестнице, жикая ногами россыпи камней. Только Жоржик, знакомый Сашки, приблизился к обвалившейся части стены.
Ух ты! вырвалось у него, и это нас остановило.
Мы, конечно же, не оставили его в одиночестве. Он был обязан поделиться восторгом. На то мы и мальчишки! Любопытство и мечта о лидерстве вот, что заставляет нас находиться в постоянном движении.
От того, что лежало среди кирпича, штукатурки и деревяшек, у нас заблестели глаза. Алчность поглотила каждого. Опустившись на колени перед кучей вновь прибывшего мусора, мы стали обогащаться!
Глава четвёртая
Их было много. Красненькие, синенькие и зелёненькие. Десяти-, пяти- и трёхрублёвки. Сотенные и даже пятисотки. Это были деньги. Бумажные. Старинные. Невиданные. Неведанные. Таинственные. Отчего были они для нас ещё привлекательнее.
Хотя мы понимали, что теперь такая «монета» не котируется, ан всё-таки деньги, и наши! Мы обогащались. Мы хватали разноцветные бумажки кто сколько успеет. Никто из нас никогда не владел сразу столь внушительным богатством.
Это, наверное, клад, замурованный местным капиталистом, предложил разрешение загадки Мишка. Хозяином, которому принадлежала эта халупа.
Мы переглянулись.
Тогда здесь могут быть драгоценности, развивал гипотезу Димка. Ну, камни там разные дорогие, золото, украшения.
Нас пробрала дрожь. Нас затрясло так, наверное, проявляла себя «золотая лихорадка», которой были подвержены американцы во времена Дикого Запада, а оравы индейцев сновали вокруг, мельтеша перьями на смоляных головах за ближайшими сопками и потрясая луками, улюлюкая.
Ух-ты!
Мы только что отбили атаку точно таких же аборигенов. И теперь мы, нервно озираясь, готовясь к подлому нападению со спины, могли урвать от их плодородной нехристианской земли кусок неплохой жирности! Если бы мы были кровожадны, то мы польстились бы и на их скальпы, за которые выручили бы по доллару за штуку лишняя монета всегда придётся кстати. Хотя! Доллар это не наша денежка!