Ничего, выживешь
В этот раз нет, прошептал Акуда.
Дервиш отстранил ягычи в сторону. Кайрат не ожидал такой наглости.
Дай мне взглянуть, произнес Ширэ Джилдакан, делая шаг к раненому.
Пусть смотрит, прошептал сотник, Я все равно не жилец.
Это мы еще посмотрим, проговорил пророк, склоняясь над батыром.
В тот день Кайрат-бек впервые видел, как дервиш лечил человека. Обычно ранеными занимались табибы, если у них ничего не выходило, и воин отходил в мир иной, тогда наступала работа шаман. Колдун снимал оковы, что связывали душу с телом, а затем предавал тело земле, из-за боязни, что труп достанется голодным Гарвам. Вот только сейчас с собой в поход шамана не прихватили. Надеялись, что для становища Сумум-бека доберутся без приключений. Но, увы, не получилось. Сейчас обязанности шамана мог исполнить Ширэ Джилдакан.
Между тем дервиш опустился перед сотником на колени. Снял с груди амулет и поднес к ране. Долго над ней водил, а затем, закрыв глаза начал бормотать не то молитву, не то заклинание. Кайрату вдруг показалось, что в голове его что-то загудело. Он непроизвольно сделал шаг назад. Неожиданно дервиш замолчал. Резко открыл глаза и произнес, отчетливо проговаривая каждое слово:
Теперь мы можем уйти. Думаю, вскоре буюруку станет лучше.
Да, да, пролепетал полководец и попятился из шатра.
Как только он пересек невидимую линию порога, гул в голове прекратился.
Вроде вы хотели захоронить убитых, ягычи? вдруг проговорил дервиш.
Хотел.
Чтобы набрать служивых, пришлось прибегнуть к помощи багатура. До этого неприметный пехлеван быстро справился с заданием. Но прежде чем приступать к похоронам Кайрат стал осматривать труппы. Он подходил поочередно, то к одному, то к другому. Отличить кайсаков от воинов хана Улукбека оказалось проще простого. Все разбойники облачены в архалук. На воинах правителя одинаковые для всех доспехи. Кайсаков Кайрат-бек ногой переворачивал на спину, если это было необходимо, и минуты две вглядывался. Батыров Улукбека приказывал оттаскивать в сторону. Предполагалось, что их захоронят отдельно, а пайцзы, что висели на шее, будут отданы родным воина. Возле около одного из разбойников ягычи задержался. Вглядывался в него очень долго, потом вздохнув, проговорил:
Этого я видел в стане хана Мэнэра.
Он хотел было пнуть со всей силы убитого, но передумал. Воин пошел на злое дело не по доброй воле это первое, а второе, его душа так и останется в теле и не сможет его покинуть. Дервиш согласился освободить только мертвых нукеров.
Все-таки хан Мэнэр, прошептал Кайрат.
Уверенности не было, что в нападении участвовали люди Улзия. Вполне возможно, что кто-нибудь из них уцелел, удрав с поля боя, а может быть и то, что ягычи просто ни одного из воинов среднего брата в жизни не встречал.
Вернулись с дервишем в лагерь, где их ждал уже улыбающийся Акуда.
Вы смогли меня вытащить с того света, прошептал батыр обращаясь к Ширэ Джиладкану. И трудно было понять из его слов, радовало это или огорчало.
Не я, сказал дервиш, духи. Они захотели, чтобы вы, буюрук Акуда, были живы. Вы им нужны здесь, а не там.
Пророк хотел было сказать на небесах, но сдержался. Сейчас, когда с небес грозила опасность, слова прозвучали бы слишком глупо.
Вы, умрете в другой битве, пообещал Ширэ Джиладкан.
Или меня отвезут в запретные земли.
Это тоже нельзя исключать, кивнул в знак согласия дервиш. А теперь извините, я устал.
Вот такие вот дела, проговорил Кайрат, провожая взглядом идущего в шатер пророка, и, как теперь выяснилось, целителя. Затем взглянул на Акуда, пойдем в шатер, друг мой, проговорил ягычи, выпьем кумысу. На душе, признаюсь тебе, тошно.
Буюрук понимающе кивнул.
Похоронные дела заняли весь день. Вечером отправляться в путь уже не было желания, люди нуждались в отдыхе. Выступили утром. Да и дождь, хвала Небесам, прекратился.
С того дня прошло семь дней, за это время больше никто не решился напасть на отряд. Вполне возможно, что оба сына хана Улукбека, общались с шаманами правителя. Не удивительно если те, предупредили наследников, что оба хана своими действиями разгневали духов предков. Дервиш медленно брел впереди отряда, опираясь на посох, невольно улыбнулся. Так и должно быть. Он пару раз оглянулся и посмотрел ехавшим за ним всадникам. Ягычи и буюрук о чем-то разговаривали. На легком ветерке колыхался стяг нукеров. Воины придерживали караджаду, опасаясь, что эта мирная идиллия может закончиться.
Неожиданно под чапаном стеганным длинным халатом, заботливо подаренным Ширэ Джиладкану самим Улукбеком, амулет стал нагреваться.
Вот только не сейчас, пробормотал дервиш и остановился.
Его тут же окружили воины.
Что случилось, уважаемый? поинтересовался Кайрат-бек.
Нужно разбить лагерь, ягычи, проговорил Ширэ Джиладкан, Или установить для меня одному юрту. Нужно пообщаться с духами, добавил он.
Ягычи понимающе кивнул. Раз уж сам дервиш предложил передохнуть, решил полководец, так почему не воспользоваться, тем более, привыкшим спать в седле, хотелось хоть на мгновение прилечь на степную траву.
Ставим лагерь, распорядился Кайрат. Вот только в этот раз ваша юрта, уважаемый Ширэ Джиладкан, обратился он к дервишу, будет в центре.
Опасаетесь, что вновь могут напасть, ягычи?
Могут. И на этот раз это могут быть и не люди ханов улусов.
Пояснять, кто на них может напасть не требовалось. Дервиш в ожидании, когда ему поставят юрту, сел на землю скрестив ноги. Всадники слезли с коней. Началась уже привычная суета. Буюрук отдавал распоряжения батырам, указывая, что конкретно каждому нужно делать. Первую юрту установили нищему. Тот сразу же поднялся с земли и потребовал достать ему дров, чтобы разжечь очаг. Буюрук тут же распорядился, чтобы двое нукеров отправились в соседний лес. Пока они отсутствовали, из валявшихся на земле камней, Ширэ Джиладкан создал очаг. Воткнул позади него посох, но амулет пока вешать не стал. Закрыл глаза.
Разрешите? раздался с улицы голос.
Входи батыр, промолвил дервиш.
В шатер вошел молодой воин в доспехах, на боку висела сабля, за спиной караджаду. Малахай съехал на бок, в руках батыр держал небольшую вязанку сухих веток.
Для очага, проговорил он.
Положи и ступай. Скажи другим, чтобы в шатер не входили.
Воин поклонился и вышел. Дервиш достал зажигалку, специальное приспособление для быстрого розжига огня, созданное китайскими мудрецами да арабскими ремесленниками. Отыскал среди травы несколько сухих соломинок. Скрутил их и попытался зажечь. Едкий и противный дым наполнил юрту и устремился в отверстие. Трава вспыхнула и тут же полетела к веткам. Яркий огонь озарил помещение.
Вернув зажигалку в карман, Ширэ Джиладкан расстегнул чапан и дотронулся до амулета. Тот был горячим, и казалось, брось его, вместо соломы, в костер, огонь вспыхнет непременно. Еле удержал в руках и тут же примостил на посохе. Оглядел юрту, опасаясь, как бы кто в нее, пока он был занят огнем, не вошел. Не хотелось, чтобы произошло так же, как было несколько месяцев назад в стойбище Сумум-бека. Убедившись, что посторонних нет, запел. Делал он это тихо и жалобно. Затем закрыл глаза. Образ темноволосого воина с голубыми глазами возник из пустоты. Рядом появился ханский трон.
Ширэ Джиладкан, проговорил он грозно.
Да, Джучи, пробормотал дервиш. Ты звал меня.
Да, Ширэ Джиладкан. Звал.
Что-то случилось, Великий хан?
Случилось, Ширэ Джиладкан.
Дух первого правителя Ченгези опустился на трон и гневно посмотрел на дервиша.
У меня для тебя плохие новости, Ширэ Джиладкан.
Нищий вздрогнул. Если бы сейчас кто-нибудь заглянул в юрту, то заметил, как пророк побледнел. Руки дервиша невольно вытянулись вперед. Он почувствовал, как их коснулось пламя. Ширэ Джиладкан вновь вздрогнул.
Что случилось? пробормотал дервиш.
Сын Кайрат-бека Едугей, дух замолчал. Тянул, словно не зная, стоит ли говорить или нет. Но все же сказал, Едугей заболел. Если ты не поспешишь, то миссия будет провалена, и нам придется искать другого человека на роль хана.
Его можно спасти?
Если ты успеешь, то да.
Сколько у меня времени?
Дух Джучи ничего не ответил, но Ширэ Джиладкан и так уже понял, что не так уж и много. Неожиданно образ первого хана начал блекнуть.
Когда прибудешь на место, свяжешься с нами и сообщишь. Уже там решим, как поступить. Если, конечно, успеем.
Дух исчез, Дервиш открыл глаза. В юрте он один. Несколько минут сидел, не шелохнувшись, вглядываясь в огонь. Затем встал и коснулся амулета. Холодный. Надел на шею. Встал и, взяв посох, вышел из шатра.
На улице уже начало темнеть. Ярко горели костры, возле которых грелись воины. Они вздрогнули, когда из своей юрты вышел пророк. Десятник встал и направился к Ширэ Джиладкану.