Решил сыронизировать.
Нам бы ваши проблемы. Сказал и спросил. А что ты сам думаешь?
Я? Ну, думаю, что наилучшим вариантом была бы такая подпись: «Г. МУРЗИН, наш специальный корреспондент». Точнее, понятнее и безопаснее для тебя.
Изумившись, посмотрел куратору в глаза.
Как же можно?!
Что именно?
Как можно ставить на одну доску тебя и меня?!
Почему нет?
Я стажер всего лишь, а ты штатный ведущий журналист областной партийной газеты.
Ты, старик, тут ошибаешься. Под словами «наш специальный корреспондент» совсем не подразумевается, что автор обязательно штатный сотрудник редакции.
Как это?
Смысл этих слов в другом, а именно: автор выполнил специальное задание редакции и им может быть любой внештатный автор.
В конце концов, сошлись на том, что куратор будет предлагать свой вариант, а там как получится. Напрочь и сразу исключил вариант использования псевдонима, хотя к этому куратор склонялся.
Через три дня моя корреспонденция увидела свет. Вариант подписи был принят не мой, не куратора, а третий. По материалом стояло: «Г. МУРЗИН, наш внештатный корреспондент». Компромисс был найден. Кем найден? Не знаю. По слухам, дошедшим до меня, Иван Гагарин, редактор, высказывался за то, чтобы оградить автора от возможной мести и выпустить корреспонденцию под псевдонимом. Но ему сказали, что автор категорически против этого варианта.
Вот так в Шале разорвалась бомба. Продолжал стажировку, а тем временем в райкоме КПСС стоял сплошной гул злобных голосов. Узнаю об этом лишь по возвращении. А пока
Чертовски полезна была стажировка
Стажируюсь. И мне поручают подготовить к печати несколько заметок внештатных авторов. С ними все обошлось проще. Кстати, на пятничной летучке «Уральского рабочего» обозреватель мою корреспонденцию в качестве лучшей предложил вывесить на специальном стенде. Возражений ни у кого не было, в том числе и у самого главного шефа, то есть Гагарина6. Впереди еще две недели, но я свой план уже выполнил. Заговорил о сверхплановой работе. Куратор посмотрел на меня, хмыкнул и предложил подумать над темой. Он сказал:
Если темой заинтересуешь Корепанова, то тебе обеспечена командировка для сбора фактов. Попробуй. Может, что-то и получится.
Стал думать. И тема родилась, как мне показалось, новая даже для областной газеты. Должен задаться вопросом: что такое горком (райком) КПСС и попытаться ответить на него. Конечно, ответ, кажется, на поверхности, поэтому сама постановка вопроса сначала выглядит наивной. Но, на самом-то деле, все не так просто, как кажется.
К тому времени в среде партийных работников прочно укоренился стереотип: райком это мы, то есть аппарат. Но это в корне неверно и противоречит Уставу КПСС. Райком КПСС (и это должен буду показать в будущей статье) вовсе не аппарат, а те члены райкома, которые избираются каждые два года на отчетно-выборных конференциях, роль которых пока сводится лишь к участию в работе пленумов в качестве статистов, людей, которые слепо зачастую поднимают руки, голосуя, за любое решение, родившееся в недрах аппарата. Да, среди членов райкома неизбежно присутствуют представители аппарата (скажем, те же секретари райкома, избираемые на пленумах, некоторые заведующие отделами), но далеко не все из них. Должен задаться вопросом: а чем заняты члены райкома, не являющиеся штатными партийными или хозяйственными работниками? И ответить. Знаю проблему, знаком с практикой, поэтому в моей голове готов и ответ: чаще всего, такие члены райкома, так сказать, «рядовые» (термин укоренился, но, по сути, неверный, потому что все члены райкома в своих правах и обязанностях, согласно Уставу КПСС, равны) не привлекаются к работе, оказываются без конкретных поручений, многих из них даже не привлекают к работе комиссий по подготовке вопросов для обсуждения на пленумах и заседаниях бюро. Проще говоря, райком, состоящий из членов райкома, числится лишь на бумаге. Работают аппаратчики, члены же самого выборного органа остаются весь выборный срок в тени, в пассиве. Это ли не противоречие внутрипартийной жизни?
О теме подробно рассказываю Корепанову. Он выслушал и тут же принял решение: отправить в командировку. Он уже понял, что могу привезти из командировки (бомбу помощнее, чем домашнее задание), поэтому благоразумно ограничил мои возможности; хотел поехать в Каменск-Уральский, где крупная городская партийная организация, но Корепанов решил иначе, определив другой адрес, Новая Ляля и тамошний райком КПСС. Районная парторганизация небольшая и вполне сгодится для столь смелой статьи. Корепанов, видимо, ничуть не сомневался, что будет голая критика. Правда, перед моей отправкой напутствовал: взгляд, мол, должен быть объективным, не зашоренным; если, мол, найду (пусть крохи) положительного, то должен не пройти мимо. Видел по глазам, что он сам не верит своим словам.
И вот еду. В след летит телеграмма обкома. В ней сообщается, что прибудет корреспондент «Уральского рабочего» и указывается фамилия, тема командировки, срок пребывания в районе.
Приехал. Представился первому секретарю райкома КПСС. Изложил (в общих чертах, разумеется), что будет меня интересовать. Хозяин, выслушав, дал характеристику району, особо отметив, что состав райкома боевой, пригласил в кабинет секретарей, заведующих отделами, представил им меня; спросил, понадобится ли транспорт? Ответил утвердительно: намерен, сказал, хорошенько помотаться по району; райцентру минимум времени, отдаленным селам и поселкам максимум. Попросил хозяина дать необходимые документы, в частности, полный список членов райкома, кандидатов в члены райкома, сведения на них, то есть анкетные данные, а также краткое описание степени активности каждого с их точки зрения.
За десять дней (в стенах райкома меня больше не видели) побывал в самых удаленных уголках, встретился с каждым «рядовым» членом райкома: пытая их, хотел понять, какова их роль в жизни районной партийной организации, как непосредственно и лично выполняют основное свое партийное поручение. В первую очередь и наибольшее внимание уделил так называемым рядовым, то есть людям «от сохи», представителям рабочего класса и колхозного крестьянства, тем же токарям, шоферам, вальщикам леса, крановщикам, каменщикам, станочникам, дояркам, комбайнерам, полеводам. Старался вывести труженика на откровенный разговор. Однако человек чаще всего не знал, что отвечать на каверзные мои вопросы.
Например, передовой доярке района задаю вопрос: «Что вы сделали конкретно за истекшие полтора года после конференции?» Мнется. Пытается вспомнить. Наконец, говорит: «Участвовала в пленумах один раз выступила». Спрашиваю: «И это все?» Женщина, член райкома, недоумевая, смотрит на меня и задает встречный вопрос: «А что еще я должна была сделать? Я человек маленький. Председатель колхоза, вон, другая статья: каждый день в райкоме ошивается. Он грамотный. У меня семь классов Какой спрос? Да и времени В четыре утра встаю, иду на ферму и в девять вечера дома оказываюсь Коровы Их ведь не бросишь».
Все понимаю: доярке недосуг. Но у меня в голове другое гнездится: зачем избирали, если изначально было ясно, что проку от такого «члена» не будет никакого? Для галочки, для соблюдения норм, установленных кем-то: в списке должна быть доярка она есть, нужен для статистики токарь извольте. Все внешние атрибуты, характеризующие качественный состав членов выборного партийного органа (КПСС это же не просто партия, а партия рабочего класса, колхозного крестьянства), налицо. Не придерешься. Есть всё на бумаге, а пользы никакой. Рядовые члены райкома это неизбежный балласт, утяжеляющий партийный организм. Аппарат понимает: люди находятся в списке для улучшения статистики, а не для реального дела; нужны лишь как некий механизм, поднимающий руки за кем-то подготовленный проект постановления. И не более. И ничего, кроме представительской функции, от «рядового» ждать не надо. Да и никто не ждет.
Спрашиваю секретаря парткома одного из леспромхозов:
Вальщика леса, называю фамилию, знаете?
Ну, как же! Лучший рабочий, общественник, хороший семьянин.
А когда, спрашиваю, вы приглашали «лучшего семьянина» на заседание парткома?
Партийный секретарь смотрит в потолок, пытаясь что-то воскресить в голове.
Не помню.
Прихожу на помощь.
Ни разу. Уточняю. И задаю тут же вопрос. Скажите, сколько раз привлекали этого члена райкома к работе комиссий по подготовке вопросов для обсуждения на заседаниях парткома или пленумах райкома?
Кажется Партийный секретарь чешет в затылке.
Вам кажется, а я знаю: ни разу! Для чего, скажите, такой представитель выборного органа?
Партийный секретарь начинает нервничать.
Ну и вопросы задаете Полагается вот и
Зачем полагается? продолжаю лезть под кожу. Для галочки в статотчете?
Задаю последний вопрос:
У вашей парторганизации, наверняка, есть райкомовский куратор
Есть. Секретарь парткома называет фамилию инструктора орготдела.
И, конечно, бывает, в леспромхозе.
Не слишком часто, но бывает.
Встречался ли куратор, приезжая в парторганизацию, с вальщиком леса, членом райкома.