Оригинальничал, конечно, часто. Мне казалось, что это и есть настоящая журналистика, когда газетчик любит нехоженые тропы, продираясь сквозь бурелом. Приведу самый яркий пример.
1971-й. Чем знаменателен этот год? Для официальной пропаганды ничем. А для меня? Юбилейная дата в истории войны тридцать лет с ее начала. В те времена, напомню, уже принято было отмечать День Победы над Германией, но не день начала Отечественной войны. 22 июня все газеты от районных и до центральных хранили обычно молчание.
Мне ударяет в голову: а почему бы в номере газеты «Новая жизнь» за 22 июня 1971 года, в ознаменование юбилея, не отметиться? Идеей загорелся и занялся организационной стороной дела. Обращаю внимание на деталь: мое мероприятие не входило в редакционные планы, а потому и могло вполне сгореть на стадии еще оглашения идеи.
Упрям и потому, осознавая все последствия, иду дальше.
Решил собрать в редакции ветеранов Великой Отечественной за «круглым столом». И не просто ветеранов, а людей, которые, во-первых, ушли добровольцами, во-вторых, в первый же день войны. И разговор особенный: о горьких первых днях.
Райвоенком, как ни странно, откликается и помогает найти нужных людей. Их пока еще немало. Всех пригласить на встречу не могу, поэтому отбираю носителей особенно необычных судеб. Отобрал пятнадцать и все уникальны. По крайней мере, так видится с моей колокольни. Обо всех не в силах сейчас рассказать, но в качестве наглядности один пример.
Тракторист одного из колхозов в первый же день войны, бросив прямо в поле свою машину, не заходя домой, отправился пешком в райвоенкомат. Там уже была очередь. Выстоял и, оказавшись перед офицером, заявил: отправляйте немедленно! И отправили. Сначала были краткосрочные курсы, а потом отправили в экипаже в Нижний Тагил получать танк Т-34. И на фронт. На окраине города Калинин первый бой. Механик-водитель ранен, но, истекая кровью, вывел пылающий факелом танк из боя, тем самым спас от смерти экипаж. Был представлен к награде медали «За отвагу» посмертно. Так посчитало командование: боец получил травмы, несовместимые с жизнью. Домой ушла похоронка. Но парень не только выжил, но и вернулся на фронт, продолжал воевать. Потом был снова бой. И уральца выносят с поля боя без признаков жизни. В очередной раз посчитали умершим, вновь отправили домой похоронку. Опять представили к медали «За отвагу» посмертно. Но и в этот раз судьба так распорядилась с солдатом, что он выжил, сел за рычаги управления танком. В 1944-м участвует в очередном роковом сражении с немцами, танк горит. И все решили, что экипаж погиб. Всех представляют к наградам посмертно. Нашего уральца уже к третьей медали «За отвагу». Экипаж, действительно, погиб, но, оказалось, не весь: механик-водитель вновь выжил. Правда, на этот раз уже не вернулся на фронт: комиссовали. В самом деле, ну, сколько же можно?!
Чудо? Сказка? Если бы! За «круглым столом» редакции сидел живой и относительно здоровый человек с документами, подтверждающими его фронтовую биографию, с наградными удостоверениями. И с тремя теми самыми похоронками, которые получила семья. Как говорится, невероятно, но факт.
Райвоенком, между прочим, мне сказал, что в районе нет ни одного подобного случая, чтобы один и тот же человек был трижды удостоен медали «За отвагу»; что обычно представляли лишь один раз, ну, в самом крайнем случае, дважды одного и того же человека. И еще добавил: «Случай настолько уникален, что вряд ли мог иметь место с кем-либо еще из участников боевых действий».
От себя добавлю: трижды и всякий раз посмертно вещь невероятная вообще.
Вот таких ветеранов, почти забытых, между прочим, и собрал за редакционным «круглым столом». Стол был накрыт. В конце встречи были и «наркомовские» сто граммов: ветераны помянули тех, кто ушел и не вернулся. А потом с венками (позаботился заранее) отправились на городское кладбище, где в братских могилах нашли свой вечный покой солдаты той войны. Там же, на кладбище была действующая церквушка, ветераны решили зайти и поставить свечи за упокой душ умерших и погибших на войне.
Вся церемония никак не вписывалась в рамки той идеологии, носителем которой была газета. Мало того, что отмечается неотмечаемый официально юбилей; мало того, что в редакции официально организованна выпивка! Еще и посещение церкви!
Райвоенком, как ни странно, откликается и помогает найти нужных людей. Их пока еще немало. Всех пригласить на встречу не могу, поэтому отбираю носителей особенно необычных судеб. Отобрал пятнадцать и все уникальны. По крайней мере, так видится с моей колокольни. Обо всех не в силах сейчас рассказать, но в качестве наглядности один пример.
Тракторист одного из колхозов в первый же день войны, бросив прямо в поле свою машину, не заходя домой, отправился пешком в райвоенкомат. Там уже была очередь. Выстоял и, оказавшись перед офицером, заявил: отправляйте немедленно! И отправили. Сначала были краткосрочные курсы, а потом отправили в экипаже в Нижний Тагил получать танк Т-34. И на фронт. На окраине города Калинин первый бой. Механик-водитель ранен, но, истекая кровью, вывел пылающий факелом танк из боя, тем самым спас от смерти экипаж. Был представлен к награде медали «За отвагу» посмертно. Так посчитало командование: боец получил травмы, несовместимые с жизнью. Домой ушла похоронка. Но парень не только выжил, но и вернулся на фронт, продолжал воевать. Потом был снова бой. И уральца выносят с поля боя без признаков жизни. В очередной раз посчитали умершим, вновь отправили домой похоронку. Опять представили к медали «За отвагу» посмертно. Но и в этот раз судьба так распорядилась с солдатом, что он выжил, сел за рычаги управления танком. В 1944-м участвует в очередном роковом сражении с немцами, танк горит. И все решили, что экипаж погиб. Всех представляют к наградам посмертно. Нашего уральца уже к третьей медали «За отвагу». Экипаж, действительно, погиб, но, оказалось, не весь: механик-водитель вновь выжил. Правда, на этот раз уже не вернулся на фронт: комиссовали. В самом деле, ну, сколько же можно?!
Чудо? Сказка? Если бы! За «круглым столом» редакции сидел живой и относительно здоровый человек с документами, подтверждающими его фронтовую биографию, с наградными удостоверениями. И с тремя теми самыми похоронками, которые получила семья. Как говорится, невероятно, но факт.
Райвоенком, между прочим, мне сказал, что в районе нет ни одного подобного случая, чтобы один и тот же человек был трижды удостоен медали «За отвагу»; что обычно представляли лишь один раз, ну, в самом крайнем случае, дважды одного и того же человека. И еще добавил: «Случай настолько уникален, что вряд ли мог иметь место с кем-либо еще из участников боевых действий».
От себя добавлю: трижды и всякий раз посмертно вещь невероятная вообще.
Вот таких ветеранов, почти забытых, между прочим, и собрал за редакционным «круглым столом». Стол был накрыт. В конце встречи были и «наркомовские» сто граммов: ветераны помянули тех, кто ушел и не вернулся. А потом с венками (позаботился заранее) отправились на городское кладбище, где в братских могилах нашли свой вечный покой солдаты той войны. Там же, на кладбище была действующая церквушка, ветераны решили зайти и поставить свечи за упокой душ умерших и погибших на войне.
Вся церемония никак не вписывалась в рамки той идеологии, носителем которой была газета. Мало того, что отмечается неотмечаемый официально юбилей; мало того, что в редакции официально организованна выпивка! Еще и посещение церкви!
В день проведения «круглого стола» Ахмадеева не было. Не было и тогда, когда был опубликован (22 июня) отчет в газете, причем, на весь внутренний разворот. Заместитель редактора Виктор Коршунов, подписавший номер в печать, рисковал: никто не знал, как отнесется шеф и как отреагирует отдел пропаганды и агитации райкома КПСС к подобной газетной акции, идущей вразрез с принятыми нормами.
Приехал из Свердловска редактор. Утром же (первым, чтобы информация дошла до него, так сказать, из первых уст) в кабинете появился я. Рассказал все. Он долго читал отчет с «круглого стола», хмыкал и крутил головой. Отложив в сторону газету, долго молчал и смотрел в окно. Потом сухо спросил:
На чьи деньги?
Понял вопрос.
На свои.
Сколько? Вновь спросил шеф.
Тридцать восемь рублей пятьдесят копеек.
Миллионер? Много зарабатываешь?
Нет, но Мне, Александр Николаевич, так хотелось, чтобы ветеранам у нас было хорошо неформально чтобы торжественно чтобы им запомнилась встреча.
Проходит минута в полном молчании. Редактор выходит и возвращается с бухгалтером, у которой в руках всем известная книга приказов.