Вроде ничего раздумья так почему же грустные? Угадайте с трех раз.
У меня никогда не было своего жилья. В детстве родительский дом. Потом общага, казарма, кубрик, снова общага и на заводе опять общага, пусть даже семейная. Вот обустрою первобытный город и куплю себе дом или построю. Говорят, Диоген на спор разбогател за месяц. За сколько же я успею?
Человечество билось над этим вопросом всю свою жизнь, и накопило необычайное количество мудрости, увлекательных знаний, парадоксальных истин. До сего дня мало практически успел узнать, но то, что открылось манит. Хочу власти, богатства, славы. Хочу работать с людьми, которые научат, как преуспеть в этом мире.
Мне не с кем пикироваться попробую с вами, уважаемый мой читатель.
Предвижу тираду в юности все кажется преувеличенно значимым: болезнь такая гигантомания; с возрастом это проходит; сначала все уменьшается до нормальных пределов, и это проявление зрелости видеть все таким, какое оно на самом деле; затем все уменьшается, высыхает, съеживается и это уже пора мудрости: «суета сует», «и это тоже пройдет», «ничто не ново под луной», «насрать!».
Скука, одним словом. Но надо признать, в нашем двадцатом веке в нашей стране, строящей коммунизм, шансов, как-то возвыситься, у меня практически нет. И было бы глупо упускать таковой в этой первобытной стране. Я ведь заметил здесь нет ни лодок, ни паруса, ни колеса. Или не инженер я? Решено остаюсь здесь навсегда. Надеюсь, вы поймете меня. Искать меня все равно некому да и мало кто знает, что исчез я в пещере Титичных гор. Не дезертирую, нет иду на битву куда более опасную и трудную. На битву не за прогресс народа отсталого, а за собственное величие, ибо своя пижама ближе к телу. Мне дано право выбора и я его делаю. Может когда-нибудь кто знает? и захочу возвратиться в мир породивший меня, но не сейчас.
И снова тирада нельзя оставлять за спиной такую слабость, как любовь; это заведомый проигрыш; если человек хочет добиться чего-то, он должен быть сильным, у него должен быть стержень, должна быть основа характер, злость, холодный и трезвый ум; а это несовместимо с щенячьим, сопливым чувством обожания; ты страдаешь, что потерял ее, а того не поймешь, что был обречен на полное поражение, когда встал на колени под ее окнами: каким же ты был дураком! кори теперь себя за слюнтяйство; слабый не может стать победителем; любовь это слабость; надо было пересилить себя, зажать волю в кулак, контролировать чувства, не идти у них на поводу, а подчинить своей воле, и тогда получил бы желаемое.
Ну и где тут любовь?
Пишу за читателя это мудрая будет любовь; проанализировал все возможности, проявил характер, добился желаемой женщины: она обожает тебя, ты победитель! а сейчас у вас получилось она поставила тебя на колени и ушла к другому; или тебя утешают японцы, считающие, что «любовь это мать одиночества»?
Меня утешает уже тот факт, что она была. Добиться и обладать в этом счастье?
Ну, очень умудренный жизнью читатель люби себя, люби детей, а женщину покори и владей; создай себя, построй свой мир; стань таким, рядом с которым она почтет за честь быть: женщины подчиняются только силе.
Она не такая.
Тот же тип все женщины одинаковы; просто некоторые даже себе не хотят в этом признаться, но очень бывают рады, когда их переубеждают; добившись мужа, они считают, что достойны лучшего; а тебе пора видеть мир таким, каков он есть, не идеализируя никого и ничего; помни: не предают только враги, но всегда предают женщины и друзья .
Да, наверное, так и надо жить: упал, встал, отряхнулся и дальше но не умею.
Тот же тип учись!
Будь по-твоему. К своему диплому инженера-механика добавлю циничный взгляд на все ценности жизни и сделаю карьеру властелина первобытного мира.
Ночью мне приснился Челябинск в дожде. Я бродил, на улицах никого только дождь мелкий, нудный, осенний, запах дождя и я. Уже забыл, когда в последний раз видел подобные сны все больше кошмары одолевали.
В превосходном настроении проснулся утром.
Мы уже плыли. Хозяин вернулся ночью с бала, и сразу отчалили. Может, забыли кого из команды на карнавале? Во мне циник ликует: ноги ходят пусть догоняют!
Погода, пейзажи за бортом умереть не встать! Если б еще сейчас встать. Клянусь! запрыгал бы на одной ноге по плоту, вереща, как после приема у венеролога: «Я у мамы дурочка, три пера не курочка!» Но, увы, спинка болит, ножки немощны так что, лежу и любуюсь. Вот и хорошо, вот и ладненько то, что доктор прописал.
Лука Максимыч Чернохвостов, короче хозяин, напротив, не в духе глянул на сияющую рожу мою как москвич на урюпинца, и пошел изучать результаты ревизии.
Вечером похвалил:
Да ты молодец! Далеко пойдешь.
Если бы Максим Лукич обладал даром предвидения, он вряд ли стал благодушествовать по этому поводу. В жизни действительно не все получается так, как хочешь. И я решил помолиться, как простой смертный: «Господи, молю тебя прости меня за самозванство и помоги на новой стезе! Я поставлю тебе такую свечищу, что ты с облака рухнешь. Я никогда ничего не просил у тебя и несу безропотно по воле твоей крест неходячего. Помоги мне только сейчас один раз, всего один раз, а там уж я как-нибудь сам. Ведь это такая малость для тебя и так важно для меня. Прости и помоги!»
За ужином «кормил» народ скабрезными анекдотами из нашего мира «осовременив» их, чтобы поняли. Дело было вечером, делать людям нечего ржали все. М-дя, мужики есть му-жи-ки, в какой эпохе не живи темы одни. Оно и понятно телевизоров нет, а свободное время проводить как-то надо.
Хорошо. Приятно посидеть и немного расслабиться в окружении пусть первобытного, но все же человеческого общества. В прошлый визит в пещеру Титичных гор в наперсниках, помнится, был у меня тираннозавр. Молчун, а как пасть разинет береги уши!
Забавно это вернуться почти через десять годов прямиком в то место, где уже был, и застать его постаревшим на сотнюдругую тысячу лет. И что интересно, тогда мне власть сама в руки шла, а я от нее на костер, в бега. Теперь, вернувшись изощренным циником, не отягощенным более ничем, кроме собственноручно установленных принципов, никак ее достичь не могу. Парадокс? Да, так и есть, но в любом противоречии есть свои закономерности надо просто подходить к ним с несколько эгоистической точки зрения. Достаточно встроить происходящее в собственную систему восприятия, и тогда оно становится неотъемлемой частью личности. Это помогает легко перенести изменение мира и собственную физическую беспомощность. По крайней мере, внешне я от здешнего первобытного человека ничем не отличаюсь. Ну, может, волосы у меня потемней, а кожа светлей, да глаза не такой голубизны. Сейчас это не имело значения. Ведь никто из них не сказал, что я пришел из другого мира, и на версию моего божественного происхождения не шибко-то повелись. Ну, а что до моего сознания. Это отдельный разговор.
Вот памятью перегружен, как минимум на двух человек. Что же она такое, наша память? Странная человеческая способность помнить прошлое и мысленно переживать его вновь? Не то жестокий палач, не то великий дар не забывать ничего и черпать силу из воспоминаний, пусть горьких порой. Для каждого верен свой вариант, но я предпочитаю второй. Ведь, ныряя в прорубь, рассчитывал попасть к людям Падающей Воды тем самым, что хотели назначить меня Хранителем Веры. Теперь готов был им стать, а попал вот сюда. Завидую ли себе, тогдашнему? Знаю, что зависть это мысленная кража. Знаю если жаждешь чего-то добыть у другого, готовься вместе с добытым принять и его заботы, тревоги и муки. А тут своих полон рот не до зависти!
Между тем, плот плыл по течению все, кроме двух мужиков на рулях, сидели у огня в закопченной глиняной чаше и внимали хозяину, подводившему итоги вояжа.
Мой плот остров чистоты в море грязи, око разума в буре безумия, Черный Хвост говорил серьезно, совсем не подозревая о мелодраматическом звучании своего заявления.
Силился и никак не мог понять, к чему это он. Впечатление сейчас будет нас подбивать в речные корсары.
Низкий и угрожающий рокот грома прокатился по ночному небу.
Самый старый на плоту заявил:
Кости пророчили нынче грозу.
Может, не гром, возразили ему. Не сверкало вроде.
В тот же миг молния навернула, очертив берега, и раскатился гром над рекой. Сильный холодный ветер заставил водную гладь вспениться рябью. Воздух отяжелел, набухая дождем. Мир перевернулся с ног на голову в одно мгновение.
Я вдруг заметил, как тяжело опустились плечи хозяина вид его стал удрученным: он был явно напуган. От каждого звука вздрагивал так, что я бы не удивился, услышав, как его кости в суставах щелкают друг о дружку. При свете молнии увидел, что и глаза моей спасительницы засверкали от ужаса и непролитых слез. От грохота грома женщина закрывала лицо руками.