Способность воспринимать мир вернулась к Юльке, когда они уже лежали рядом и молчали. Молчание нарушил Георгий:
А я ведь сомневался, Юля, в том, что ты собираешься мстить за подружку. Думал, что это тебя в кишлаке изнасиловали.
Она слышала его слова, но смысл их до нее не доходил. Ощущение было таким, будто она бездумно покачивалась на волнах.
Если бы я знал, что ты девица, снова заговорил Георгий, не подпустил бы тебя к себе.
И тут только до нее дошло.
Значит, несмотря на все пыхтенье Холеной морды, она осталась целенькой? Как могло такое случиться? Может, оттого, что он был сильно пьян? Да и она выворачивалась из-под него, насколько хватало сил Боже, как же она была счастлива в те минуты! Счастлива, что первым мужчиной в ее жизни стал Георгий.
Ты прости меня, Юленька, услышала она его голос.
За что ей было его прощать?.. Наоборот, благодарить должна. Оставив эти мысли при себе, Юлька повернулась к нему. Обняла, как свою собственность. Прошептала:
Я люблю тебя.
Млея от благости, она хотела услышать, что он от нее без ума или что-то вроде этого. Недаром говорят, что женщины любят ушами.
Видимо, почувствовав ее состояние, он просительно произнес:
Давай о любви поговорим позже, а?
Когда позже?
Просто не время сейчас, Юленька Поспи немного.
Но она не могла спать, хотя и мечтала в окопе, что днем отоспится. Лежала, вся в осознании происшедшего. В голове ее прокручивались идиллические картинки их будущей семейной жизни, как будто все уже было решено, и ничто не могло поколебать счастливого расположения звезд.
5.
Проснулась она от голоса Георгия:
Юля, вставай и быстро одевайся! Уходим.
Она открыла глаза. Увидела его у окна в затрапезном спорткостюме с множеством карманов. Он придерживал рукой отогнутую занавесь. И старушка-сумка была подле него.
Что случилось, Гера?
Поторопись, Юля!
Она никак не могла найти свои трусики. Разыскивая их, обнаружила на простыни небольшое красное пятнышко. С мгновенным удовлетворением задержалась на нем взглядом Трусики валялись на полу со стороны ног. Юлька натянула их. Хотела было подойти к Георгию, чтобы тоже заглянуть в окно. Что за паника? Зинка с армянином, что ли, вернулись?..
Но Георгий показал ей рукой наверх и повторил вполголоса:
Скорее!
Она сообразила, что мешкать нельзя. Взлетела по лестнице, наскоро оделась. Но особой тревоги пока не ощущала. Когда спустилась, Георгий уже подошел к другому окну, тому, что в прихожей. Сказал:
Обложили.
Кто обложил?
Омоновцы.
Лицо у него было жестким и озабоченным.
Слушай внимательно. Я уйду первым через это вот окно.
Я с тобой, Гера.
Не перебивай. Сними кроссовки и надень Зинкины калоши.
Они мне велики.
Зато следов твоих не будет. Вылезешь в окно после того, как услышишь выстрел.
Какой выстрел?
Мой. Сразу за яблоней две доски в заборе на одном гвозде. Раздвинешь их и окажешься в огороде соседа.
Там дядя Виль Крылов живет. Он отказался продавать армянину избу.
Иди через его крыльцо в улицу и сразу к тетке. Возьми мою сумку и надежно спрячь, он запустил в сумку руку, вытянул свой хитрый диктофончик, переложил во внутренний карман.
А ты?
Но он уже толкнул оконные створки и, пригнувшись, беззвучно исчез.
Она автоматически расшнуровала и сняла кроссовки. Затолкала их в Герину сумку. Сунула ноги в Зинкины расхлябанные галоши.
В этот момент в дверь дома заколотили, и каждый удар отдавался в ее голове стуком. Она стояла растерянная. А удары продолжали сыпаться. Из онемения ее вывел одиночный выстрел. Вслед за ним резанула слух автоматная очередь.
Колотить в дверь перестали. Юлька подхватила сумку, она оказалась неожиданно тяжелой. Окно распахнулось от легкого толчка. Она перевалилась через подоконник, едва не потеряв галошу. Яблоня, усыпанная белым анисом, была всего в двух метрах. Скакнула за нее, шлепнулась на колени возле забора.
Нужные доски нашла сразу. Шмыгнула в щель и поставила доски на место. Ринулась напрямую к соседскому крыльцу. И уже ступила на доски, когда проскрипела дверь, и дорогу ей преградил дядя Виль.
Ты чего это, Юлька, грядки топчешь?
Здравствуйте, Виль Львович, смиренно произнесла она Простите, пожалуйста.
Как ты в мой огород попала?
Как ты в мой огород попала?
Ой, Виль Львович! Кто-то стрелял, я как раз мимо вашего дома проходила. Ну, и через плетень, и виновато развела руками.
С волнением Юлька уже справилась. Любая непредвиденность мгновенно заставляла ее сосредотачиваться.
А ведь и в самом деле вроде стреляли, сказал Виль Львович.
И тут снова раздалась автоматная очередь, но уже на удалении. В ответ два пистолетных выстрела, и звенящая тишина Юлька внутренне ахнула: пистолетные выстрелы это, наверняка, его. Только бы живой остался! Только бы ушел!
Виль Львович уставился туда, откуда донеслась стрельба.
Заходи-ка, Юлька, в избу от греха подальше.
Она оставила на крыльце Зинкины галоши и шагнула за хозяином. Бедненько было в избе и тесно. Юлька не знала, сколько лет Вилю Львовичу, но он даже для ее тетки Любы был старым. Однако на завалинке не сидел. Все лето копошился в огороде. Без конца ремонтировал свою «Копейку», которая была раза в полтора старше Юльки. Но все еще бегала, и он ездил на ней на рынок, где продукты были дешевле, чем в армянском магазине.
Юлька прошла в горницу. На столе стояла миска с вареными картохами.
На базарчик, что ли, ходила? спросил ее Виль Львович.
Ага, машинально ответила она.
А сама продолжала оставаться рядом с Герой-Георгием, погруженной в мысли о том, удалось ли ему уйти от мирзоевской погони и куда уйти.
Чаю хочешь? спросил хозяин. С конфеткой?
Нет. Мне к тетке надо.
Как знаешь. Стрелять вроде перестали.
Она снова вхлябалась в галоши и вышла на улицу. Дошла до мосточка через промоину. Присела на крутом бережку. Достала из Гериной сумки свои кроссовки. Заглянула вовнутрь. В сумке прятался от людских глаз элегантный чемоданчик. Застегнула на сумке молнию. Надела кроссовки. Кинула вниз галоши прямо в бурливый ручей. И спокойно зашагала к теткиному дому.
Все-таки Юлька чувствовала себя неуверенно. Надо было набраться храбрости, чтобы предстать пред теткины пытливые очи. Еще издали она заметила, что окно в избе открыто. Подходила к дому, стараясь выглядеть беззаботной и даже веселой. Хорошо бы, чтоб тетя Люба не заметила ее сразу. Ей еще надо было спрятать Герину сумку.
Она притормозила у открытого окна и услышала мужской голос:
Любаня! Мана ригян!
Так мог говорить только дядя Саня Наумов, давняя тети Любина симпатия. Как перевести на русский это «Мана ригян», она понятия не имела. Спросила однажды у папы, который от безделья начал изучать башкирский и татарский языки.
Правильно будет «Мана дигян», ответил он.
Если отбросить все тонкости, получалось «все в порядке», «очень надежно», что-то вроде «О кей!» для американцев. Дядя Саня на тонкости внимания не обращал, при случае свободно болтал по-татарски, и этому никто не удивлялся. Поговаривали, что покуролесил он в молодости вволю. Искал фарт на Колымских золотых приисках. И даже отметился там с дочкой самого главного начальника. Так оно было или не так, знал, наверное, только он сам Вернувшись в Шакшу, узнал, что тетя Люба вышла замуж. Недолго думая, окрутил приехавшую к кому-то в гости из Карелии девочку-пигалицу по имени Валя. Да так с ней и остался
Везло Юльке нынче на приключения и нежелательные встречи. То Виль Львович, теперь вот дядя Саня. Ей бы одной побыть.
А дядя Саня, похоже, решил объясниться в любви.
Ты, Любаня, как девочка с персиками с картинки.
Все ты врешь, Санька. Я не девочка с персиками, а бабка с курагой. Ну, чего затряс головой, словно у тебя там мысли застряли?
Обижаешь, Любаня. Я же, как пчёлка, пашу целыми днями.
Все вы, мужики, как пчёлы: нектар собираете с одних баб, а мёд приносите другим.
Юлька не стала дослушивать их пикировку. Пригнувшись у окошка, прошмыгнула в распахнутую калитку. Забралась по приставной лестнице на сеновал. Утопая в пахучем сене, дотяпала на коленках в дальний угол. Пристроила сумку, закидала ее сеном. Успокоенная, спустилась с сеновала и направилась в дом.
Тетя Люба, увидев ее, всплеснула руками.
Задержалась ты сегодня, племянница!
Двигай к столу, уважь стариков, воскликнул хмельной дядя Саня.
Не говори ерунды, материк! осадила его тетя Люба. Если ты уже не топчан, то мне до старухи еще далеко.
Юлька некоторое время никак не могла перевести на нормальный язык теткин «топчан», пока не сообразила, что оно связано с петухом, который топчет кур.