Маленький человечек нервно постукивал желтыми ногтями по зубам и непрерывно переводил блеклые глаза с лица генерала на два конверта. Они так и лежали с самого начала на гладком дереве скамьи. Простые конверты для деловых писем. Заиндевевшие с тепла, безобидные на первый взгляд, и которые тот достал из кармана: без марок, без подписей, без какого-либо адреса. Один из них был явно толще другого в несколько раз там было то, предназначение чего старик не хотел бы и слышать. Второй, хотя и был гораздо тоньше первого, но также содержал в себе не менее ужасные для него вещи. И хотя его визави уже озвучил их содержимое, он по-прежнему не рисковал к ним прикоснуться.
Я не могу ждать до бесконечности, угрюмо сказал генерал, да и желания больше нет. Определились, Франц Витольдович?
Старик медленно кивнул, не сводя глаз с конвертов особенно с того, который был тоньше. Он все никак не мог поверить в происходящее от человека из высшего эшелона современной госбезопасности он ожидал чего угодно. Однако, чтобы вот так, как сейчас
Я не успею, проворчал он и добавил: Сколько вам осталось?
Мне все равно! отрезал генерал. Неделя, наверное. Две вряд ли.
У меня полгода. Может быть, месяцев семь, тихо сказал он. Вечность, если можно так считать в нашем случае.
У меня этой вечности нет!
Старик пожевал губу и вздохнул, встретив холодный, пронизывающий насквозь взгляд собеседника. Такой же колючий, как этот леденящий ветер на аллее парка.
Результат увидеть не обещаю. Сами понимаете.
Кужель встал и, не прощаясь, направился прочь.
Франц Витольдович смотрел ему вслед. Сотрудников советской закалки он презирал до зубовного скрежета, а сейчас презирал и молодежь в систему стали брать в первую очередь тех, кто не умеет говорить, а только лает. А этому генералу, будто на пороге смерти вспомнившему давно забытые книги об офицерской чести, и в самом деле удалось его вычислить. И напугать удалось до противной дрожи в коленях, до спазмов в животе и часто запрыгавшего сердца. Но одновременно удалось и озадачить. В его время могли не только сгноить в тюрьме за связь с иностранкой, а и прикончить, не раздумывая ни секунды. Он махнул своим телохранителям, которые тяжелой трусцой подбежали к нему и принялись озираться по сторонам, сжимая оружие в карманах.
Машину! Аэропорт! Быстро! он отчеканил каждое слово, сгреб конверты и затолкал их за отворот пальто.
4
Председатель комитета госбезопасности уперся коленом в брезент рыбацкого стульчика. Перехватил спиннинг половчее. Сбалансировал его в кисти. Затем на полпальца сдвинул хват.
И какой же результат? спросил он.
Курьеры Гензера. Сирийский пакет и в самом деле существует в оригинале. Может, он и сейчас здесь. Однако, думаю, что пошел по кругу, Хижук прикрыл ухо от летящей снежной крупы ладонью. И его точно привезут во второй раз. Наверное, сам Хромой. Вопрос кому в этот раз?
Что ж, возможностей для этого ты своей самодеятельностью наворотил предостаточно. С лихвой, так сказать. Даже более чем. Узнал, кто он такой?
Он размахнулся и отправил блесну к полузатопленной коряге.
Черт
Пока нет. Гензера попробуем взять в Дамаске. Если удастся, то сирийский след закроем.
Хижук попытался оправдаться, прекрасно понимая к чему тот клонит. За свою всю свою службу он только один раз проявил инициативу расплачиваться за нее приходится уже три года. Как бы жизнью не пришлось расплатиться.
Тебе хоть что-нибудь удалось?
Полковник натянул кепку глубже и произнес то, чего в данный момент председатель слышать бы не хотел:
И так уже ради одного прозвища полдюжины трупов.
Он в самом деле хромой?
Не знаю. Пока не знаю.
Тут ты, конечно, отличился. Трупы то свои!
Хижук помялся и буркнул:
Мы из многих подобным образом доставали информацию.
Подобным образом? председатель указал подбородком в траву, где лежали две крупные щуки со сломанными хребтами. Кужеля ты тоже так? Или кишка тонка?
Придет и его очередь, полковник опустил глаза и растер второе ухо. Сломаю. Подобным образом.
Ты? на его лице на долю секунды появилась презрительная гримаса. Он боевой офицер. Оперативник. Разведка. Спецназ. А ты лакей!
Председатель убрал колено со стульчика, бросил спиннинг на землю и крикнул:
Председатель убрал колено со стульчика, бросил спиннинг на землю и крикнул:
Эй, кто там?! Блесну отцепите!
Затем повернулся к поникшему Хижуку. Тот стоял, втянув голову в плечи.
Дело в том, злым тоном произнес он, что не стоит никогда не стоит! делать исключений. Иначе те законы, к котором они применены, становятся уже не законами, а так, в лучшем случае правилами, и они начинают обрастать такими исключениями, как ты; их становится все больше и больше, и уже не поймешь, где закон, а где те, кто его обходит. Ведь исключением стал не только ты им стала эта сумасшедшая! Как ее там кличут? Аста? Капитан госбезопасности Тьфу!
Он показал на бегущую к ним охрану.
Утопить бы тебя прямо сейчас и дело с концом. И всю твою группу недоумков следом! Правда, в отличии от тебя, они хоть на курок жать умеют.
За что? поразился этой вспышке гнева Хижук. За преданность?
Ты человек, который получил право выбивать секреты. Разве не может быть так, что ситуация выдумана от начала и до конца. Тобой лично и выдумана, чтобы получить настоящие номера счетов, верные кодовые фразы и доступ к финансам. Наверное, каждый, кто побывал в твоих руках, сообщил свою часть информации? И как? Складывается целое?
Он приподнял хрупкую алюминиевую конструкцию, со злостью швырнул ее об землю, сжал кулаки и заорал в лицо подбежавшим офицерам из охраны:
Оглохли?! Блесну достать!!!
Перепуганные лейтенанты принялись лихорадочно раздеваться. Председатель отошел на десяток шагов дальше от воды. Махнул полковнику. Тот посмотрел под ноги, поковырял твердую, как асфальт грязь носком ботинка и пнул примерзший комок.
Вы же сами дали добро, буркнул он.
Этому «добру» три года, председатель выделил каждое слово. Ты все это начал. Три года кормишь меня какими-то обрывками информации, а результата я и до смерти не дождусь. Не надейся до твоей смерти.
Я допросил всех, до кого дотянулся, сложил два и два и знаю, что есть только один человек с этой стороны границы, которому не надо было собирать информацию по крупицам. Генерал Кужель.
Значит, все, что тебе осталось сделать побыстрее разгрести эту кучу дерьма. С Кужелем уже все С тобой Поверь, у меня действительно нет желания устранять тебя при благоприятном исходе дела. Будешь уволен при реорганизации отдела. Получишь выходное пособие, пенсию и все сопутствующее ей.
Я не думаю, что все закончится так плохо.
Это ты о смерти?
О курьерах. И о пенсии.
В принципе реально. Но, насколько я понял, курьеров больше не будет. Будет сам Хромой. Итак, кто он?
Хоть убейте, не знаю.
Убью, не переживай. Короче, фантазировать можно бесконечно?
Хижук промолчал. Председатель прищурил один глаз. Второй выпуклый, весь в кровавых прожилках, проткнул в полковнике дыру.
Ты совершенно не хочешь делать то, что от тебя требуется. Хочешь, чтобы созданную тобой же ситуацию вместо взялись исправлять другие. А так неправильно. И, между прочим, наводит только на одну мысль ты водишь меня за нос. Очень профессионально, но тут, как говорится «с кем поведешься» и тому подобное.
Полковник втянул голову в воротник, хотя втягивать дальше уже было некуда, и сказал:
Я исправлю сам. Постараюсь.
У тебя неделя. Потом конец. Тебе, жене, детям уж, чтоб наверняка, чтобы совсем никто Короче, время пошло.
Хижук, конечно, осознавал, насколько он близок к старухе с косой, но не подозревал, что настолько. Однако, напомнил.
В случае неудачи проблемы будут у многих. И не просто проблемы. В той папке не только мое имя из того сирийского дерьма торчит еще пара ушей. Из самого верха.
Так найди курьера и все. За кордоном найди. Нечего тут родную землю чужими трупами пачкать.
Председатель отвернулся, рассматривая бултыхающего в ледяной воде лейтенанта. Всунул руки глубоко в карманы. Высокий, крепкий, твердо стоял в шаге от полковника на вытоптанной в траве черной проплешине. Неожиданно для самого себя Хижук моргнул и уставился ему в спину.
А если я не стану его искать? тихо спросил он, дрожа от собственной наглости, приправленной липким страхом.
И черт с тобой председатель даже не обернулся. Я уже устал от тебя настолько, что мечтаю только об одном. Пусть все это закончится хоть как-нибудь. Закончится и все. А для тебя все закончится сейчас.