Розалинда
Морские рассказы
Андрей Абинский
© Андрей Абинский, 2018
Рукопись, найденная в Сараголе
Недавно я приобрёл в Сараголе дачный участок. Шесть соток каменистой земли с ветхой хибарой под грушевым деревом. Бывшая его хозяйка, бабушка Дарья Филипповна, сказала:
Дом хороший, крепкий, только половицами шибко скрипит и крышей течёт.
Всегда течёт?
Нет, только когда дождь
Вступив во владение, я первым делом взобрался на чердак. По дороге спугнул какую-то птицу. Ржавая крыша светилась звездами многочисленных дыр. Лучи солнца пронзали железную кровлю и падали на пол золотыми брызгами. На гвоздях, висели дубовые веники с ломкими жестяными листьями. Под ними спрятался тяжёлый деревянный сундук.
В романах пишут: «С замиранием сердца он откинул дубовую крышку и» Сокровищ там не было. Поверх бытового хлама я обнаружил жёлтую картонную папку, а в ней общую тетрадь, исписанную до последней страницы. В тетрадь была вложена древняя авторучка с открытым пером. Вытекшие из неё чернила навсегда похоронили начало рукописи.
На другой день я позвонил Дарье Филипповне. Сказал про тетрадь.
На что она мне? ответила старушка. Это Андрей, племяш мой, в тетрадке что-то придумывал. Он, вот уж год, как в Австралию уехал. Дела у него там
Два листа рукописи были безнадёжно испорчены, поэтому повествование начинается так: « июня я закончил обучение в мореходной школе и сразу стал взрослым».
Далее, под детскими рисунками чаек и разлапистых якорей, ровным почерком были написаны занимательные истории из жизни бывалого моряка. Долгими зимними вечерами я переписывал эти рассказы. В результате получилась книжка «На флоте бабочек не ловят».
О чём бы человек ни писал, это рассказ о себе. А самое интересное это, конечно, люди. Как-то в порту Малага, гуляли мы вместе со вторым помощником капитана Сергеем Лариным. Он любил древние камни и снимал видеокамерой развалины старинной крепости.
Представляешь, по этим ступеням ходили рыцари! с восторгом говорил Ларин. Дон Кихот скакал на своём Росинанте!
Это не здесь, говорю, это в Ламанче.
Здесь, это в Испании, пояснил ревизор.
Купи открытки с видами крепости, советовал я Ларину. В Испании нужно снимать прелестных женщин, детей и тореадоров.
Снять женщину, это дорого, ехидничал Ларин. Дети у меня свои есть. А тореадоры Где ты их видел?!
К древним руинам я равнодушен. Мне нравятся живые объекты: грациозные испанки, ковбои в широких шляпах, кошки, собаки и дети.
Но мы отвлеклись.
Целый год мне не давала покоя вторая часть рукописи из Сарагола. Это были дневниковые записи о морских буднях мореплавателей, с указанием маршрутов, координат и описанием тропических островов. Между лаконичными датами и рабочими записками были вкраплены авторские рисунки и короткие истории о морских приключениях.
Итак, открываем первую страницу
«Розалинда»
Из дневника
25 октября 1999 года.
Где бы взять денег? У меня закончился отпуск. Деньги в семье закончились ещё раньше. Хмурый инспектор кадров сказал:
Пиши, Абинский, заявление на отпуск. Без содержания. На три месяца.
Кадровик сделал вид, что сочувствует моему горю.
Потом, вероятно, отдохнёшь ещё месяца три, а там посмотрим Сам понимаешь, пароходов осталось мало, а вас, радистов, много
1 февраля 1999 года вступило в действие решение международной конвенции о системе ГМССБ. В этот день на флоте умерла морзянка. Её заменила спутниковая связь, не требующая знания древнего языка радистов.
Раньше говорили: «У нас два начальника начальник пароходства и начальник радиостанции». Теперь должность начальника радиостанции стали называть совсем уж пошло помощник капитана по радиоэлектронике.
Чтобы получить диплом радиоэлектроника, нужно было одолеть специальные курсы, подтвердить знание английского языка и, вдобавок, получить кучу «фантиков» бумажек, удостоверяющих, что моряк прошёл обучение на различных тренажёрах, умеет бороться с водой и пожаром, владеет изолирующим противогазом, может опрокинуть перевёрнутый спасательный плот и сделать непрямой массаж сердца. Всё это требует времени и денег.
Моя жена, Клава, высказалась на этот счёт:
Дипломов у тебя больше, чем у дурочки фантиков.
К ноябрю я прошёл обучение где только можно и в моём кармане была толстая пачка документов о квалификации: три диплома, шесть «фантиков» и международный медицинский сертификат, подтверждающий безукоризненное здоровье владельца.
И кому я нужен со всем этим добром?!
Я вышел из конторы, уселся на холодную трубу леера и закурил. Было зябко и сыро. С неба падали редкие снежинки. Бродячий пёс подошёл ко мне, равнодушно обнюхал мои ботинки и отправился по своим собачьим делам. «Дела наши швах», сказал я ему вслед.
Я стал прикидывать возможные варианты поиска работы. Их было не много круинговая компания, дружеские связи в Службе связи и его величество случай.
26 октября 1999 года.
В круинге меня сразу отмели своих радистов хватает. В Службе связи начальник и групповые инженеры искренне мне сочувствовали, но помочь ничем не могли.
Вечером позвонил мой знакомый, Сергей Иванович Вергасов, из технического Департамента:
Андрей, радуйся, есть работа! сказал он в трубку. Нужно перегнать рыбачок из Посьета в Индию. На гвозди.
Что за фирма? На каких условиях? спрашиваю.
Сам не знаю. Записывай телефон, там договоришься.
Спасибо, Сергей Иванович, буду пробовать.
Давай, дерзай и удачи!
Я набрал телефонный номер. Длинные гудки. Никто не взял трубку.
10 ноября 1999 года.
Утром опять позвонил по телефону. Ответил спокойный густой бас:
Компания Феско Трамп. Слушаю вас.
Доброе утро. Меня зовут Андрей Степанович. Я начальник радиостанции. Ищу работу.
Отлично, отлично, Андрей Степанович! загудел уверенный голос. Дипломы, сертификаты, медкомиссия при себе?
Человек говорил понятным языком. Это вселяло надежду.
Всё есть, медкомиссия на год.
Столько и не требуется. Достаточно трех месяцев. Лет вам сколько?
Сорок с хвостиком.
Отлично, отлично! Можете подойти завтра, к десяти часам?
Конечно.
Жертв революции 21.
Офис?
Позвоните, вас встретят.
Жертв революции хорошее название для улицы. Но есть ещё лучше Тупик Коммунизма.
27 октября 1999 года.
В десять часов я уже был у обозначенного здания. Панельный жилой дом, выложенный белой кафельной плиткой, четыре подъезда, во дворе ни души. Северный ветер шуршал по асфальту сухими опавшими листьями. Из ближайшей двери выглянул высокий мужчина в белой рубашке, покрутил головой и, увидев меня, приветливо помахал рукой:
Андрей Степанович?
Да, это я.
Виктор Ильич, представился он и пожал мне руку.
Ладонь была теплая и пухлая.
Добро пожаловать, сказал мой новый знакомый. Уверен, мы с вами договоримся.
Шагая через две ступеньки, Виктор Ильич провёл меня на второй этаж и распахнул железную дверь. Я успел заметить, что на двери отсутствует табличка с названием компании.
Мы вошли в обычную квартиру. Избытка мебели не наблюдалось. В середине комнаты стоял круглый стол на фигурных ножках. Рядом коричневый угловатый сейф. У стены диван под черным обшарпанным дермантином. Низкое кресло и два стула дополняли мебельный гарнитур. За столом сидел маленький рыжий человек в строгом костюме и тропическом галстуке. Сквозь толстые линзы очков он что-то высматривал на экране компьютера.
Салют, компаньеро! сказал рыжий, не отрываясь от монитора.
Игорь Савельевич говорит на восьми языках, шёпотом пояснил мне Виктор Ильич.
Буэнос диас, ответил я на испанском.
Рыжий наморщил лоб и поднял брови. Его очки автоматически подпрыгнули вверх. Он улыбнулся:
Гарно, хлопец! сказал Игорь Савельевич, вероятно, на восьмом языке. Потом добавил на фене: Ложи ксивы на скатерть.
Скатерти на столе не было.
Я вынул свой пакет документов и Игорь Савельевич быстро пролистал нужные страницы. Было заметно, что в бумагах он разбирается. Я молчал и терпеливо ждал.
Я сам из пароходства, наконец сказал рыжий. Капитана Смашнёва не встречали?
Не довелось.
Капитан Смашнёв это я.
Очень приятно.
Капитан раскрыл мой паспорт моряка.
«Мореходку» пропишете по судну, сказал он. Этим займётесь завтра.
Тоже знакомый лексикон. «Мореходкой» часто называют паспорт моряка. Чтобы моряка выпустили за кордон, нужно внести в паспорт название судна. Делается это в конторе капитана порта.