Очень приятно, друзья мужа мои друзья. Располагайтесь, чуть позже я принесу обед, а сейчас позвольте нам с Миртом покинуть вас.
Лаура подхватила карлика под руку, и они удалились, оставив старика и мальчика наедине.
А она красивая, сказал Роланд, глядя на закрывшуюся дверь.
После обеда, передав Роланда на попечительство Лауре, Бойл отправился покупать тачку. Купить недорого тачку в деревне представлялось делом безнадежным, потому как лишнюю на дворе никто держать не будет, а рабочую за недорого не продаст. Бойл хотел пойти к мастеровым в центр деревни, но Лаура посоветовала прежде заглянуть к портному Аллу. Несколько месяцев назад у него умерла жена, и он принялся беспробудно пить, распродавая имущество направо и налево.
Вечером, расположившись у горящего камина, Роланд по обыкновению играл в камушки. Игра была незатейливой. Рассыпав с десяток мелких камней и назначив пару из них воротами, он по очереди загонял в них остальные. Лаура сидела рядом и неторопливо вязала, поскрипывая спицами. Игра быстро надоела Роланду, и он стал следить за тем, как ловко орудует спицами хозяйка таверны.
Почему ты не играешь в камни? спросила Лаура, заметив, что за ней наблюдают.
Надоело.
Принести тебе игрушки Освальда и Роя?
Спасибо. А где они сами? поинтересовался Роланд.
Ушли к моим родителям, погостить.
Понятно, а можно еще что-то спросить?
Спрашивай, Лаура отложила вязание.
Я слышал историю вашей церкви. Ученики Кайлота, возглавившие церковь после его смерти, установили Народный закон, честный и справедливый, но как же так получилось, что люди ненавидят церковь?
Лаура наклонилась, приподняла голову Ролонда за подбородок двумя пальцами, взглянула в глаза и сказала:
А ты очень смышленый мальчик, Роланд. Уверена, тебе это уже не раз говорили. Ты прав. Сначала так и было: честный и справедливый закон для каждого. Но время шло, ученики Кайлота умерли, а на их место пришли другие люди. Природа человека очень противоречива. Один герой может изменить мир, но за ним приходят те, кто хочет нажиться на его имени. Жадность и тщеславие сильные стимулы, чтобы желать власти, а обычный человек не настолько смел и умен, чтобы идти против господ. Простые люди склоны уступать в малом, пытаясь сохранить хорошие отношения с окружающими. Этим и пользуются те, кто стремятся наверх. Они медленно запускают руки в дела, меняют законы, извращая их суть, и все настойчивей и настойчивей угнетают народ. Так случилось и с Народным законом. Из закона для каждого он превратился в закон для избранных.
Женщина замолчала, пытаясь угадать, понял ли Роланд хоть что-нибудь из сказанного.
Как же тогда быть? спросил мальчик, грустно глядя на Лауру. Неужели люди настолько глупы? Неужели они никогда не смогут жить в согласии?
Дверь отворилась и в комнату вошел Бойл, избавив Лауру от необходимости отвечать на вопрос. Выглядел он довольным.
Я нашел тачку. Хорошу-ую, заявил он, дыхнув на присутствующих крепким перегаром. Уф-ф-ф, ну и затейник этот Аллу, еле ушел от него. Пристал, как колючка карипаса: давай выпьем поторгуемся; давай выпьем обмоем покупку; давай по последней немножко на каждую ножку. А потом заставил на тачке до постоялого двора везти. Благо сам тощий как жердь кожа да кости. Я тачку внизу оставил, в стойле, не украдут?
Нет, не украдут, ответила Лаура, улыбаясь. Вы, наверное, спать хотите? Я распоряжусь, чтобы вам постелили. А Роланда я намою и сама уложу в кровать.
Добро, кивнул Бойл. Роланд, ты воды не боишься?
Нет, удивился мальчик. Чего ее бояться?
Это ты по малолетству так считаешь. А я, брат, бывал в таких краях, где люди годами не моются, а на тех, кто по собственной воле в воду лезет, смотрят как на сумасшедших.
Не может быть! воскликнул Роланд.
В этом мире возможно все, мой маленький друг. Кстати, Лаура, а где Мирт? Куда пропал этот коротконогий балагур? Старик Аллу выдал в качестве скидки бутылочку отменного пойла, и я бы приговорил ее прямо сейчас в хорошей компании.
Он будет утром, у него дела в деревне, уклончиво ответила хозяйка. Не беспокойтесь за него.
Жаль, разочарованно произнес Бойл, убирая бутылку за пазуху. Тогда действительно придется идти спать.
Глава 3. Снова в Пути. Пиар
Глава 3. Снова в Пути. Пиар
Когда старик проснулся, в комнате было темно. Ему показалось, что секунду назад он слышал детский плачь.
Роланд?!
Тишина.
Роланд, я знаю, ты не спишь!
Сплю, сказал мальчик, и голос его дрожал.
Что случилось? Почему ты плачешь?
Бойл поднялся с кровати, нащупал на столе огненные камни и масляную лампу. Чиркнув камнями над фитилем несколько раз, он зажег огонь. Комната наполнилась тусклым трепещущим светом. Сев на край кровати, старик повернул мальчика лицом к свету. Красные глаза Роланда были полны слез.
Мальчик мой, что случилось? Тебе приснился страшный сон?
Нет, замотал головой Роланд.
Ну а что? Ты расскажи, расскажи, тебе легче станет.
Ма-а-а-ама! заревев в голос, Роланд кинулся на грудь Бойла. Ма-а-а-а-ма!
Старик прижал мальчика к груди и принялся гладить по голове. Они долго так сидели, прежде чем Роланд успокоился и рассказал Бойлу свою историю.
Это случилось прошлой весной. Хостия, мать Роланда, застала старших сыновей ворующими из кладовой сушеное мясо, заготовленное на зиму. Схватив метлу, она долго гоняла Гердиона и Палада по огороду, обещая рассказать о случившемся отцу, как только тот вернется с заработков. Отец Роланда был суровым человеком. За воровство он мог не просто задать братьям трепку, но и посадить в погреб на хлеб и воду на целую неделю. Не удивительно, что братья перепугались и попросили прощения. Но история на этом не закончилась.
Вечером перед сном Роланд слышал, как братья о чем-то долго шептались, а на следующее утро они пропали. Целый день мать разыскивала их. Она обошла всех знакомых и соседей, но детей нигде не было. Появились они только вечером, а следом за ними пришли монахи. Схватив Хостию, они увели ее к местному надзирателю в острог.
Утром Гердион и Паллад вновь исчезли на этот раз навсегда. Весь день Роланд просидел у окна, ожидая возвращения матери. Он видел, как сразу после полудня многие жители города спешили к деревенской площади. Мальчик подумал, что в деревню приехала ярмарка. Он любил ярмарки и ужасно обиделся на родных, оставивших его одного в праздничный день. Он так разволновался, что стоило закрыть глаза, как он чувствовал запах пряников вперемешку с ароматом свежеиспеченных пирогов. Вслед за запахами в голове появлялся шум гуляющей толпы, перекрываемый зычными голосами ярмарочных зазывал, приглашающих поучаствовать в веселых аттракционах.
Ближе к ночи в опустевший дом пришла тетя Кара соседка. Женщина безутешно плакала. Ничего не объясняя, она собрала вещи и унесла Роланда к себе в дом. Роланд понимал: случилось что-то страшное: мать и братья пропали, но никак не мог взять в толк, как такое произошло, а тетя Кара не хотела ничего объяснять. Только три дня спустя, когда вернулся отец, Роланд узнал о том, что случилось в тот день.
В землях Голии, на родине Роланда, царил культ Семи монахов. Согласно легенде, много веков назад Бог спустился на землю и передал семи избранным власть над миром. С тех пор Семь монахов правили землями Голии. Правители считались бессмертными и бессменными, но все было не так безоблачно. Другая легенда, бытовавшая в народе, гласила, что однажды в Голию придет колдун, который, свергнув монахов при помощи магии, дарует простому люду свободу. Не удивительно, что колдовство считалось одним из страшнейших преступлений в Голии.
В тот злополучный день Гердион и Паллад, испугавшись гнева отца, по детской глупости отправились в монастырь с доносом на мать. Братья рассказали, что видели, как ночью она колдует над куриными потрохами. Их рассказ и лег в основание обвинения.
Суд над бедной женщиной состоялся на следующий день. Не выдержав пыток каленым железом, Хостия, признав все обвинения, просила судей о пощаде, но они остались глухи к мольбам молодой женщины. В округе давно никого не казнили за колдовство, и верховный судья посчитал за великое благо сделать из случая Хостии показательный процесс. Женщину подвергли обряду очищения огнем, а затем казнили на деревенской площади, вбив в тело сто остро отточенных деревянных прутов таково было наказание за колдовство в землях Голии.
История тронула Бойла до глубины души. Старик почти не сомкнул глаз ночью. Успокоив и уложив спать Роланда, он долго ворочался в кровати, думая об испытаниях, выпавших на долю мальчика. Лишь под утро сон сомкнул его веки, но едва Светило, позолотив небосвод, заглянуло в окно комнаты, он вновь был на ногах. Умывшись из кувшина, старик спустился на кухню, где к своему удивлению, застал Лауру, хлопочущую у плиты.