В Юте вы джинсы не поносите миссис Анна укладывала свертки в багажник шевроле, в тамошних местах мормоны предпочитают консервативную одежду спутница Констанцы тоже обзавелась летними нарядами, но потом сможете попробовать брюки. Я такие модели до войны в гардеробе держала миссис Анна не говорила, сколько ей лет. Констанца поняла:
За сорок. У нее седина в волосах, морщины серые, дымные глаза женщины были спокойны. В вышитой, индейской торбе она носила небольшой, но, по виду, боевой пистолет. Она ловко водила машину, отменно читала карту, и могла поменять колесо:
Еще она смогла проникнуть в Лос-Аламос, в обход охранников сидя в шевроле, с корзинкой на коленях, Констанца смотрела на блестящие, черные, с легкой проседью, локоны. Волосы падали на стройную шею женщины. Длинные пальцы, с коротко подстриженными ногтями, уверенно держали руль.
Потом смогу попробовать брюки с некоторой опаской посмотрев на спящего в корзине мальчика, Констанца присела на подоконник спальни. Номер выходил на задний двор отеля, в ухоженный, зеленый сад. Грин-Ривер, хоть и стоял на реке с тем же именем, не мог похвастаться парками. Ранним утром из сада слышались звуки воды, из шланга. Хозяин гостиницы лично поливал деревья и лужайки. Приоткрыв окно в теплый, летний вечер, Констанца чиркнула спичкой:
Куда она меня везет? Ее послал не Джон, зачем ему? Джон знает, что я в Лос-Аламосе. Но если она из России, или от фон Рабе? Но я даже не знаю, выжил ли фон Рабе Констанца, мрачно, пожелала: «Надеюсь, что нет». Она не услышала акцента в английском языке женщины:
Но и у русских, и у нацистов могут работать англичане, или американцы в августовском небе висел бледный ломтик луны. Из сада доносились детские голоса:
Это хозяина малыши, она присмотрелась, старшие родителям помогают, на каникулах. У них то ли шесть, то ли семь детей среди деревьев бегали две девочки. Констанца услышала хныканье ребенка. Мальчик миссис Анны, все время, напоминал ей кого-то:
Но не могу понять кого нахмурилась женщина, он рыжий, как кузен Теодор. Девушка, в Пенемюнде, была на миссис Анну похожа. Не лицом, повадками. Лицом, она смахивала на бабушку Марту. Тетя Юджиния говорила, что у бабушки Марты тоже были зеленые глаза Констанца напомнила себе:
Та девушка отвернулась бы от тебя, узнай она, что ты сделала. И Степан покойный от меня бы ушел Констанца сглотнула, Степан был честный человек. Он не стал бы жить с убийцей невинных людей она почувствовала горячие слезы, на щеках. Ребенок заворочался в корзинке. Констанца, робко, подняла младенца:
Он увесистый. Миссис Анна говорила, что ему три месяца голубые, туманные глазки, едва открылись. Он сладко зевнул:
Ребенок сейчас есть захочет Констанца оглянулась, где она из раскрытого окна веяло жаркими, летними цветами. От разморенного, сонного мальчика, пахло молоком:
У меня никогда не появится детей Констанца подышала, но такое и к лучшему. Как бы я посмотрела в глаза детям? Я, убийца мальчик, оживившись, с интересом разглядывал темнеющее, вечернее небо.
Перед нами Луна сама не зная, почему, сказала Констанца, Луна, единственный спутник земли. Ты, наверное, видишь на Луне пятна, ребенок притих, слушая ее голос, в старину астрономы называли их морями. Но на Луне, конечно, не может быть воды Констанца вспомнила:
Инге я тоже о Луне рассказывала. Инге жив, Джон о нем говорил. Он в Лондоне живет, в семье дяди Джованни Констанца, неожиданно, улыбнулась:
На Луне нет атмосферы, как на Земле. Тем не менее, я уверена, что человек, очень скоро, ступит на ее поверхность мальчик сказал: «У!».
Может быть, и ты согласилась Констанца, полетишь к звездам, когда вырастешь повеяло сладким жасмином, она обернулась. Миссис Анна держала картонную коробку:
Я кофе принесла, сообщила женщина, и война закончилась. Трумэн принял капитуляцию Японии Анна смотрела в большие глаза, цвета жженого сахара:
Она мне не доверяет, и правильно делает. У нее отличная память, она внимательный человек длинные пальцы простучали по косяку двери. Констанца, держа ребенка на руках, изумленно, сказала:
Я узнала стук. Это вы она шагнула к Анне, вы сидели в Лос-Аламосе. Я у вас о физике спрашивала забрав недовольно морщащегося Петю, Анна передала Констанце кофе: «Пейте, и слушайте меня, доктор Кроу».
Жена хозяина принесла Анне и мистеру Палмеру, вернее, старейшине Палмеру, домашнего лимонада, с имбирем. Зайдя в отель, заметив Палмера за стойкой, Анна решила:
Незачем откладывать. Сделаю вид, что моя родственница, то есть Констанца, мужа потеряла, что она горюет. Пусть Палмер порекомендует пансион, в глуши Анна не хотела появляться на острове, в Пьюджет-Саунд, сразу после побега:
Донован может послать туда людей, напомнила себе она, не стоит рисковать Анна поинтересовалась Книгой Мормона, на пюпитре.
Хозяин обрадовался:
Наша семейная реликвия, миссис Смит Анна зарегистрировалась под привычным, выдуманным именем. Палмер, внимательно, посмотрел на нее:
У вас тоже могут быть корни отсюда, из Юты. В прошлом веке многие здешние жители брали себе новую фамилию, в честь пророка Джозефа Смита он указал на большой, написанный маслом портрет, в золоченой раме. «Американского Моисея», как его называли мормоны, изобразили в официальной манере, в канонической позе. Смит склонился над столом, при свече, с гусиным пером в руке. Пророк работал над переводом священных листов, полученных от ангела Морони, на английский язык.
В отеле Палмера обнаружилась целая галерея портретов Смита. Анна рассматривала картины, где основатель церкви встречался с ангелом Морони, проповедовал перед прихожанами и играл с детьми:
Словно Ленин, или Сталин, усмехнулась женщина, впрочем, мормоны безобиднее коммунистов. По крайней мере, сейчас. В прошлом веке они считались опасными смутьянами, а теперь у Палмера висит его фото, с сенатором от штата Юта рядом с большим портретом пророка Анна заметила аккуратно обрамленное письмо, на бумаге Капитолия. Мистера Палмера благодарили за поддержку республиканской партии.
Анна, впрочем, не сомневалась, что у старейшины Палмера, в надежном месте, найдется и охотничья винтовка, и пистолеты:
Мормоны люди запасливые, готовые к неожиданному повороту событий. Может быть, у него и вторая жена имеется. Не здесь, не в городе, конечно многоженство у мормонов запретили полвека назад, но Анна подозревала, что за закрытыми дверями практикуются и такие браки.
В ответ на вопрос Палмера, она покачала головой:
Насколько я знаю, в Юте родни у меня нет хозяин, благоговейно, открыл маленьким ключом замочек, на пюпитре:
Книга принадлежала моему прадеду, он вынул из тома четкий, нисколько не выцветший дагерротип, в старомодной рамке, старейшине Элайдже Смиту, сподвижнику пророка старейшина Смит, бывший Горовиц, оказался, неожиданным образом, похож на Меира:
Даже уши у него такие же, поняла Анна, ему только пенсне не хватает. Меир так будет выглядеть, если бороду отрастит, и постареет, лет на десять на дагерротипе старейшине было за сорок. Окладистая борода спускалась на аккуратный сюртук, он стоял, положив руку на книгу:
Впрочем, ничего неожиданного, подумала Анна, старейшина прадед Меира мистер Палмер тоже был потомком старейшины:
Моя бабушка после смерти отца родилась, не знала его хозяин, бережно, листал книгу, но матушка ей много рассказывала о жизни в Солт-Лейк-Сити, о ее отце вдова Элайджи потом еще раз вышла замуж:
Прабабушке шестнадцать лет было, как старейшина погиб Анна заставила себя не вскидывать бровь. Муж говорил ей, что Смит умер от сердечного приступа.
Все его молодые жены тоже потом замуж вышли Палмер помялся:
У него сорок жен имелось, детей, кажется, он задумался, больше семидесяти. Вся Юта его потомками полна. Но сейчас мы больше так не делаем, миссис Смит торопливо, добавил хозяин. Анна, довольно весело, подумала, что у Горовицей много родни:
Впрочем, они себя, конечно, Горовицами не считают Палмер, с гордостью, сказал, что его прадед был первым евреем, принявшим истинную веру:
С тех пор к нам пришло много его соплеменников. Мы ведь потомки евреев, бежавших в Америку, после разрушения Храма Палмер показал ей карандашные пометки, на полях, руки Джозефа Смита:
Мы завещали книгу церкви хозяин, едва дышал, когда в Солт-Лейк-Сити построят музей, мы отдадим реликвию, чтобы истинно верующие смогли увидеть слова пророка на заднем развороте виднелись бурые пятна.
Кровь моего прадеда, Палмер вытер глаза, книга была с ним, той ночью, миссис Смит оказалось, что старейшина Элайджа удалился, как выразился хозяин, в молитвенный приют, под Солт-Лейк-Сити, чтобы провести время в уединении и размышлениях: