Ну что ж, приходится признать с «трояком» я сел в калошу. Будь это «десятка», тогда другое дело. Да Бог с ними, с сигаретами: в кармане есть и я пошел курить.
Какой еще вопрос решить, пока я в Шенноне?
Ах да, женщины! Их здесь не вижу. И, может, слава Богу! Судя по лошадинорылой соседке в самолете, что летит в Кингстон, женщины британских островов страшнее атомной войны. Я дома временами чувствовал себя женоненавистником ума не прилагал, чего ради все стараются меня женить. Здесь бы точно был и хрен женился!
В курилке стоял дым коромыслом. Казалось, все мужчины с самолета собрались сюда, а расчетливые ирландцы отключили на ночь вентиляцию. Впрочем, были тут и женщины. Вот Роза, попыхивая сигаретой, элегантно зажатой двумя пальцами в сиреневых ногтях, ведет дискуссию с парторгом Троицкого учхоза:
И вы знаете, в чем счастье женщины?
Николай Николаевич горячился, громыхая басом:
Вот ты в восторге от себя, потому что женщина не так ли? В этом смысл твоего существования. «Я красивая женщина, говоришь ты себе, и оттого желанна всем мужчинам. Если бы захотела, десятки мужиков передрались между собой из-за права обладать мной». Это сознание делает тебя счастливой.
Вы, наверное, всех бы одолели.
Вздор! Я бы мог из-за тебя подраться, но лишь ради секса. Не возводи перепихон в апофеоз любовь и счастье это совсем другое.
Так учит партия? облила его презрением Роза.
Николай Николаевич сердито посмотрел на нее взглядом хищника, высматривающего раненую антилопу гну, и нервно сунул сигарету в рот.
А я подумал слагаются пары в курортные романы.
Лишь спорщики утихли, поднялся общий гам. Народ ставил «два» скупым капиталистам за дым, за хлад аэровокзала, за отсутствие доступного спиртного. Сквозь град ехидных образов пробился хриплый выкрик остряка:
Народ, они в Москве похитили погоду! Отомстим!
И под общий гогот бычки полетели куда угодно, но не в урны.
За дверью из курилки веселье тотчас стихло.
Самолет не только заправили, но и сменили экипаж.
После взлета, ложась на курс, авиалайнер накренился на крыло, и я увидел в иллюминатор раскинувшуюся под нами панораму города она напоминала шитое серебром и золотом огней лоскутное одеяло. Прощай, Шеннон!
А в иллюминаторах другого борта заискрились звезды крупные ну, совсем рядом! того гляди, крылом сшибем.
Нам предстоял многочасовой прыжок через Атлантику.
А я задался целью раз и навсегда решить для себя женский вопрос. На высоте 11 тысяч метров над океаном самое то. Злободневным он стал из-за легкомысленной милашки Розы. Она лет на пять меня моложе, обладает аппетитной фигурой, полной приятных изгибов. Это ее я приобнял, утешая еще в Челябинске. Как бы «застолбил», а она глазки строит великану из-под Троицка. Что за свинство?
Итак, кто я по отношению к женщинам деспот или подкаблучник? Сам считаю подкаблучник: мне так проще. Начиная строить отношения приятельские или серьезные предупреждаю избранницу: «Сделаю все, что прикажешь (лишь бы было в моих силах), только не смей никогда плакать без причины, кричать на меня. и Боже тебя сохрани от упреков! Короче я твой раб из лампы, но ты имеешь право:
плакать лишь в моем отсутствии;
кричать при родах;
И не имеешь права упрекать меня. Ни в чем!
Три этих постулата, как три шеста, подпирающие вигвам каждый из них поддерживает два остальных: ни один не держится сам по себе. Зато в этом вигваме я создам для тебя мир, какой захочешь. Идет?»
Когда найду женщину, согласную на это, немедленно женюсь! Ну, а если вдруг нарушит договор, стремительный кердык вон Бог, вон порог, из сердца вон!
Принято всеми фибрами души единогласно!
Вот такие установки стали нормой жизни в небе над Атлантикой.
И ведь не прихоть, поверьте мне, не прихоть, извращенной психики эти постулаты. Так предначертано мне Роком: я Дева, рожденная в год Деревянной Лошади и наделенная Природой болезненным чувством справедливости. А какая справедливость в женских капризах плаче, оре иль наезде? Ни-ка-кой.
Вот так, прекрасные мои! Остается только удивляться изощрениям Гороскопов, Рока и Судьбы. А что поделаешь? Живем и терпим счастья ищем.
В салоне слышен голос стюардессы:
Из Ирландии мы держим курс к Нью-Йорку, но в США не залетаем вдоль побережья Северной Америки, если смотреть по карте, спускаемся к Большим Антильским островам.
Вот так, прекрасные мои! Остается только удивляться изощрениям Гороскопов, Рока и Судьбы. А что поделаешь? Живем и терпим счастья ищем.
В салоне слышен голос стюардессы:
Из Ирландии мы держим курс к Нью-Йорку, но в США не залетаем вдоль побережья Северной Америки, если смотреть по карте, спускаемся к Большим Антильским островам.
Зачем же такой крюк не проще напрямик?
Кто-то спросил, а стюардесса склонила милое личико ко мне, обдав духами и даже мысль мелькнула: не хозяйка ли крылатой машины пугает спящих пассажиров?
Но она спросила:
Любитель острых ощущений? Про Бермудский треугольник слышали?
Конечно, слышал! И стал думать о Бермудах загадочном месте пропадания судов не давая воли панике. Но первым на ум пришел Нью-Йорк этот огромный сволочной город, где спят и видят скорую погибель СССР. Вот муды так муды!
И вот тогда мне в голову пришла сакраментальная мысль проклятых капиталистов надо бить их оружием. То есть внедриться в общество, достичь деловых вершин, финансового могущества и ниспровергнуть общественные отношения. То есть долой лживую буржуазную демократию! вся власть Советам народных депутатов! Ну и, заводы, фабрики, газеты в руки трудящихся. А? Какова мысль? Классика!
Короче, готов мигрировать в мир свободного предпринимательства есть смелость и талант! чтобы, добившись в нем успеха, его же ниспровергнуть. Посылай, страна родная!
А потом страх закрался в душу: ведь мы на родине своей без жестокой конкуренции в овец превращаемся пушистых, безобидных которых голыми руками взять, как два пальца об асфальт. Что делать?
Но не хотелось поддаваться панике хотя бы потому, что чувство независимости и любовь к Родине мгновенно превращает русского увальня и недотепу в разъяренного медведя, которому нет преграды в мире.
Эти мысли отвлекли от окружающего мира даже не заметил, как на небе появилось солнце. А когда заметил, ко мне вернулись привычное здравомыслие и оптимизм в один миг забыл ночные страхи и их последствия. Но счастлив буду, лишь покинув борт летающей машины.
Мысли потекли другие.
Вот если бы сидел у иллюминатора, то уже видел под собой бескрайний океан и любовался игрой его цветов. Легко представил белые паруса каравелл Колумба, зеленое пятно Саргассова моря. Погрузился бы в путешествие во времени, разглядывая корабли на глади воды. В прежние времена они ходили к неведомым берегам в поисках золота и драгоценностей. А еще охотились дружка на друга и топили уступившего, пряча концы в воду. Иногда корабли уходили на дно с трюмами, полными сокровищ. И поныне там лежат золото ведь не ржавеет. С поверхности воды их не увидишь, а вот с высоты полета самолета вполне возможно. Жаль, что мое место у прохода.
Почувствовал, как взалкал сокровищ дна морского. Горячий кофе, что развозила стюардесса, не остудил жажды наживы. Впрочем, меня не интересует личное богатство, как таковое гораздо увлекательнее поиски подводных кладов. Какой прок от них на дне морском? Ожерелья, перстни и подвески, если найду, подарю любимой женщине (Любаше что ли?), а короны и каменья сдам в музей. Но чтобы не было у зрителей сомнений, на экспонатах пусть напишут поднято со дна морского Анатолием Агарковым во время его визита на Кубу в декабре 1985 года. В газетах под соответствующими заголовками, наподобие: «Искатель кладов» будет опубликована моя сияющая физиономия.
Но не подумайте, ради Христа, что я развлекаюсь шизофреническими мечтаниями. Совсем нет просто вхожу в образ кладоискателя, о котором напишу книгу вдохновленный экзотикой Кубы. Таков будет ответ на праздно проведенный отпуск. И беллетристика уже затягивала. Хотя надо признать, это первые впечатления: впереди еще истории об индейцах, пиратах, робинзонах и масса других интригующих тем Больших Антильских островов в Карибском море.
У меня в чемодане, который сейчас в багажнике самолета, есть чистая общая тетрадь и шариковая ручка, призванные помочь сохранить впечатления для будущей книги. Помнится, подобное намеревался и на БАМе, куда улетел комиссаром стройотряда через месяц после свадьбы. Но когда открывал ее и брался за ручку, интеллект выдавал одно только слово Лялька Лялька Лялька Лялька. Одну лишь фразу я люблю тебя. Такой лаконичный был роман.
Сейчас мне ее очень не хватало я про тетрадь.