Признаюсь, я даже загордился. Лен Техада ценная персона, раз его хотели умыкнуть такие могучие дяди. Однако по уши в торфяной жиже сильно не зазнаешься, поэтому я вылез из болота, выкрутил тюремную одежу, сориентировался по закатному солнцу и подался на северо-запад. Граница двух Территорий находилась на западе, но я предпочел не полениться и сделать изрядный крюк. Не лежала душа снова встретить тех дядь.
Чтобы добраться до Территории-1, особой хитрости не потребовалось лишь немного удачи. Границу я пересек в машине министерства иностранных дел; правда, в багажном отделении.
А рвался на Первую вот почему. Вы, может быть, знаете, как на Кристине все устроено. Освоенная зона поделена на две части, которые разнятся политическим режимом. На Территории-2 он более жесткий, и в последние годы либеральная Первая не желает с Травеном знаться. У них даже договора о выдаче преступников нет, что меня и прельстило. А кроме того, я сам родом из Летного, с Первой, и в Летном живет моя тетушка Марион. К ней-то я и направился.
Женщины и кошки мои друзья. Не знаю, как бы я без них выжил. Ну, без кошек продержался бы, но без женщин бы точно хана. Дело в том, что я добирался в Летный автостопом, и «голосовал» только женщинам. Удивительный народ. Каждый день по видео их накачивают: будьте бдительны и не сажайте случайных попутчиков. Ни в коем случае. Никогда. Ни за что. А тут я на обочине: замурзанный и запыленный, в желтой майке и рабочих штанах, которыми разжился на свиноферме. И женщины останавливаются, улыбаются и везут, куда мне надо.
Так я и въехал в Летный на громадном «адъютанте», на котором впору королям разъезжать. Моя шоферица не поленилась узнать адрес Марион Техада и по своей доброте вывезла меня снова за город. Оказалось, тетушка проживает на Морском шоссе, 2485, а это очень далеко от центра.
Я чмокнул благодетельницу в щеку и высадился у широченных ворот. Если бы «адъютант» занесло на мокром покрытии и он пошел боком, все равно бы в эти ворота вписался. А коли не сумел бы, то снес их вместе с оградой, потому как ограждение вокруг теткиных владений точно пауки сплели. Черное металлическое кружево, в котором блестят золоченые цветы и серебряные листья. Красиво. Здорово, что тетушка богата.
Надавил я кнопку вызова, поглядел в глазок видеокамеры и стал ждать.
Я уже говорил, что люблю женщин и кошек. А собак и мужчин нет. Не получается у нас взаимопонимания. Собаки, вероятно, чуют во мне кота и норовят загрызть, а мужики Уж не знаю, что они чувствуют, но едва ли не у каждого появляется желание набить мне морду.
Вот и сейчас. Из глубин парка на рысях вышли два пегих кабысдоха. И такой хай подняли! Уж они на меня ругались, они на ограду бросались жуть. Лают, хрипят, слюной брызжут А следом за ними выезжает к воротам черный «эскорт» с зеркальными стеклами и напротив меня останавливается. Стоит и молчит, никто не выходит. Я тоже стою, а по коже мурашки ползают. Потому что из-за тех стекол не глаза человеческие смотрят, а прямо-таки стволы боевых излучателей.
Наконец дверца «эскорта» открылась, и вылез мужик размером с элеватор. Плечищи во! Взлетные площадки впору оборудовать. Собаки заливаются, совсем охрипли. Он дал им пинка, отогнал, и они, слава Богу, заткнулись. Но наготове, шерсть вздыбили, клыки скалят.
Ленвар Техада, говорит мужичище. Голос у него оказался негромкий, без встроенного мегафона.
Сердце мое ухнулось в желудок, побарахталось и поднялось обратно.
Секьюрити, отозвался я. Мол, ты меня знаешь, но и я про тебя угадал.
Он скроил недовольную рожу.
Увы, говорит, не секьюрити. Иначе на порог бы тебя не пустил. Давай, заваливай, он с дистанционника открыл ворота.
Псы дернулись было, но мужичище саданул одного под брюхо, рявкнул, и они убрались в кусты и забурчали оттуда с тихой злобой.
Подошел я к «эскорту», с виду воплощенное смирение. Давно замечено, что коли нос не задирать, то мужики кривятся, но в драку немедля не лезут.
Секьюрити не секьюрити, хозяин не хозяин облокотился о свой мобиль. «Эскорт» накренился.
У тебя, парень, совесть есть?
Я охлопал себя, словно в поисках.
Это маленькое такое, сморщенное? Дома под кровать закатилось. Я потом принесу.
Он скроил новую рожу.
Не балагань. Зэчина беглый. Ты сознаешь, какую тень бросаешь на порядочный дом? Марион из-за тебя
Хотите меня сдать властям?
Третья рожа, краше первых двух. Мимика у него богатейшая.
Третья рожа, краше первых двух. Мимика у него богатейшая.
Местная власть это я. Шериф Пятого округа к вашим услугам.
Точно! Такой монументальный мужичище может быть только шерифом. Воплощение силы, власти и незыблемого порядка. Я повеселел.
Договор о выдаче преступников еще не подписан? И не скоро будет, дай Бог здоровья тамошнему диктатору. А в этой свободной стране я свободный человек.
Ты наглая тварь. Вынуждаешь Марион приютить беглого рецидивиста.
Вы вы От внезапной, дурацкой, неуместной обиды все слова где-то затерялись. Это неправда. Я сидел в первый раз и и вообще никого не убивал.
Ах ты невинная овечка.
Не убивал!
Нервишки у меня разгулялись, голос дрогнул. Понимаете, за последние пять лет жизнь меня изрядно потрепала, лиха я хватил с избытком. А под конец ни за что ни про что угодил за решетку. Клянусь, я невиновен. Ну, разве мог я убить молодую красивую женщину? Просто так, за здорово живешь подвалил к незнакомке и прикончил. Полнейший бред!
Шериф кривил губы и щурился.
Скажи-ка, невинный младенец Его голос, и без того негромкий, упал до шепота. Что было Дальше я не расслышал.
Не понял. Как?
Ты издалека увидел Опять не разобрать концовки.
Послушайте, наверно, я оглох. Что увидел?
Почему ты прыгнул
Наконец дошло, что он делает. Я с этим познакомился во время следствия. Подозреваемому дают слушать запись всяких слов, и среди прочих есть такие, что впрямую связаны с преступлением. Например, «нож», «алмаз», «гараж». Запись тихая-тихая, поначалу ничего не разберешь, но понемногу делается громче. А у тебя задание повторять слова, которые расслышал. Подлая такая штука. Тот, кто виновен, в первую очередь слышит про нож, которым он зарезал жертву, про гараж, в котором ее запрятал, и так далее. А невиновный, наоборот, не слышит. Причем долго не слышит, посторонние слова уж давно повторяет, а эти, проклятые, мозг не желает воспринимать, отгораживается. Вот и я никак не мог врубиться, что шериф бормочет. По-моему, доказательства надежней нет, но в Травене сочли иначе. И мой собеседник тоже глядел очень кисло, корчил рожи одна другой замечательнее.
В кустах вдруг послышался громкий писк. Не там, где засели злобные барбосы, а к нам поближе. Я обернулся. Над травой показался черный сучок, который с воплями торопился к аллее. Он выбрался на открытое место и оказался котенком с задранным хвостом. Зверь порскнул мне под ноги, вскарабкался по штанине и двинулся было вверх по майке, но я его перехватил.
Ты что затеял? Я не дерево.
Котенок заглушил свой пронзительный писк и замурлыкал. Точь-в-точь моторчик включил. Кроха в ладони двоих таких можно поместить; и тощий, пыльный совсем как я. Уродец: мордаха страшная, уши большие, весь черный, как чертенок, но ласковый. Поднялся на задние лапы, передними мне в грудь уперся и принялся тереться об меня башкой. Хрюндель эдакий. Я погладил его и посмотрел на шерифа.
Ишь, нашел родственную душу, проворчал он. Котенок решил дело. Ладно, черт с тобой. Залазь. Шериф уселся на водительское место.
Мы с Хрюнделем поместились рядом, «эскорт» тронул с места и покатил по аллее.
Парк у тетушки большой. Астрономическая зима была в разгаре, но Летный построен в теплом поясе, и времена года в нем отличишь едва-едва все зелено, вечно цветет.
«Эскорт» выкатился на площадку. Шериф бросил на меня угрюмый взгляд, скривился, хрюкнул и подрулил к ступеням, которые вели к дому на холме. Дом у тетки точно дворец. Серо-голубой камень стен, белые полуколонны, стрельчатые окна, террасы, висячие сады, фонтаны И тетушка Марион, которая сбегает по ступеням.
Последний раз я видел ее лет десять назад, когда она приезжала в интернат меня навестить. Ей-богу, она ничуть не изменилась. Не знай я, что ей сорок один, принял бы за ровесницу.
Я вылез из машины. Тетушка бежала, раскинув руки, над площадкой звенел цокот каблучков. Малахитовая Марион: зеленый костюм, темные локоны.
Я ожидал, что она с разгону кинется на шею, однако тетушка остановилась, крепко взяла меня за плечи и вгляделась в лицо. Выдохнула:
Как ты похож на отца
Подошел шериф, оттопырив нижнюю губу.
Вот тебе твой рецидивист. С довеском.
Он снял у меня с плеча Хрюнделя, который сейчас же пронзительно запищал и задергал лапами. Шериф посадил его обратно. Котенок ощутимо впился коготками и включил свой моторчик.