Кристи, он безумно похож на отца! изумленно повторила тетушка.
А по-моему, ничуть, возразил я. Насколько мне помнилось, отец был сероглазый и темноволосый, широкий в кости, кряжистый. Допустим, воспоминания раннего детства штука скользкая, но не настолько же.
Потом. Потом расскажу. Ленвар тетушкины пальцы коснулись моей щеки, в темных глазах блеснули слезинки. Лен. Господи, ну вылитый отец!
Нашла, чем умиляться! буркнул шериф Кристи и скривился, будто уксусу глотнул. Я отгоню машину, он забрался в «эскорт» и отчалил.
Сразу стало легче дышать.
Тетя, это ваш муж? полюбопытствовал я.
Марион засмеялась задорно, звонко, точно рассыпала серебряные бубенцы.
Кристи старый друг. Если хочешь знать, он был моим первым любовником.
Вы разлюбили его, потому что он корчит рожи?
Глупый мальчишка! Я его за это полюбила. Тетушка обняла меня за пояс и повела вверх по лестнице. У меня гости; пойдем, я тебя представлю. И покормить надо.
Я сглотнул голодную слюну, но попросился сначала в душ. Затем осведомился, не найдется ли какой одежи поприличней нельзя же являться обществу в пыльной майке и рабочих штанах со свинофермы. Марион снова закатилась своим серебряным смехом и обещала экипировать по высшему разряду.
На пороге дома я оглянулся. Широкая лестница и площадка внизу были пусты. Площадку окаймлял живой хрусталь фонтанов, а дальше расстилался парк. Сочная зелень, бело-розовая кипень цветения, и надо всем глубокое синее небо. Хорошо быть свободным и богатым в свободной и богатой стране.
Мы прошли в вестибюль. Тихо и величественно. Стены возносились к прозрачному куполу, их опоясывали галереи, и повсюду множество окон, зеркал, витражей. Роскошь заметно давила мы с Хрюнделем сразу ощутили себя тощей пыльной мелюзгой. Котенок притих на плече и тыкался холодным носом мне в шею.
Тетя, как стать владельцем подобного дворца?
Тебе, мой мальчик, это не светит. Тут главное заиметь богатого любовника.
А если любовницу?
Что ты! Она приберет тебя с потрохами, но не подарит ничего, чем можно пользоваться одному, без нее. Женщины такие стервы
Бог с вами, тетя! Я не соглашусь.
Ты мало знаешь жизнь, объявила Марион, направляясь в лифт и по-прежнему обнимая меня за пояс. Было неловко: она такая красивая, чистая, а мы с Хрюнделем два чучела. Поднялись на второй этаж. Комнаты для гостей в правом крыле. При этом мы повернули налево. Сейчас подберем тебе одежку. Только не смейся над причудами своей старой тетки.
Я вытянул шею и заозирался.
В каком месте моя старая тетка? Куда вы упрятали бедную старушку?!
Марион захохотала.
Ленни, ты чудо! Жаль, твоя мать мне родная сестра.
Еще как жаль, подтвердил я с важным видом. А то б мы с вами ого-го-го!
Тетушка взвизгнула. Остановилась, схватила меня за уши, заставила нагнуть голову и с хохотом чмокнула в подбородок. Хрюндель чуть не свалился, впился когтями, и я заорал. Моя веселая тетка едва не вывернулась наизнанку от смеха.
Коридор, по которому мы шагали, был в красно-коричневых тонах, полон зеркал, золота и хрусталя. Длиной не меньше километра.
Ну вот, тетушка толкнула какую-то дверь, пришли.
Первое, что бросилось в глаза витраж в окне. Золотисто-коричневый, просвеченный солнцем. Дорогая работа. Но поскольку то был портрет мужика в полный рост, я тут же потерял к нему интерес и оглядел комнату. Мебель «под старину»: громадный шкаф красного дерева, столик на гнутых ножках, широченная тахта. И еще бюст из черного агата на постаменте. Приглядевшись, я узнал шерифа Кристи. Брови насуплены, губы поджаты, но рожей я бы это не назвал так, выражение лица.
Тетушка распахнула шкаф. Я ожидал увидеть какие-нибудь средневековые костюмы и роскошные бальные платья на вешалках но нет. Там оказались полки, на которых стопками лежала обычная одежда и разные другие вещи: коробки, сумочки, шкатулки, свертки.
Экая громадина и полупустой. Почему?
Еще не заполнился. Марион задумчиво озирала хранилище. Дай-ка сообразить Одежда Кристи тебе ни к чему. От Рингольда тоже не подходит он был размера на два крупней. Может, Адама? Но он ростом невеличка Что хихикаешь? У меня было шесть любовников. Разве легко с лету разобраться?
Тут я непристойно заржал.
Тетя! Поимев любовника, вы его выгоняли нагишом?
Тетя! Поимев любовника, вы его выгоняли нагишом?
Пошляк, передернула она плечами. Если б они сочиняли стихи, дарили милые сердцу мелочи и безделушки я бы хранила. А так что с них возьмешь? Только и остается штаны в шкафу держать.
Ну, тетушка Вольно ж вам таких выбирать.
Настоящие мужчины перевелись. Вот разве Кристи остался. И как будто еще один, но я не уверена, малахитовая Марион бросила на меня испытующий взгляд. Что ежишься? Седьмым любовником не возьму как-никак, ты мне родной племянник.
Мы и не напрашивались, я отвернулся.
Взгляд снова упал на витраж. Прямо на меня смотрели карие глаза, словно темный янтарь; светлые волосы растрепало ветром Надо понимать, один из когорты фаворитов. Я неожиданно разозлился.
А вот его барахла мне точно не надо.
Тетка улыбнулась с тонким лукавством.
Это твой отец.
У меня челюсть мало не брякнулась на пол; несколько мгновений я изображал вытащенную из воды рыбину. Марион закатилась хохотом.
Правда-правда! Ты же ничего не знаешь. Арабелла
Я не уверен, что хочу знать.
Тетушка примолкла.
Ленни, Ленни Она со вздохом погладила меня по голой руке. О твоей матери я ни слова дурного не скажу. Я-то знаю, как она любила Ленвара Назвала тебя его именем, а фамилию дала свою. Ведь ты Техада, как мы все, а не Клэренс. За Александра Клэренса она вышла позже.
Я не был готов выслушивать семейные предания.
Тетушка, простите, я невежлив. Но нельзя ли сначала одежду, душ и еду? И молоко для Хрюнделя.
Сам ты Хрюндель, Марион надулась. А еще ты попрошайка, проглот и эгоист.
Мне уйти? Я тоже обиделся. Не оттого, что она обзывалась, а потому, что была отчасти права. И шериф Кристи, кстати, читал нотации по делу: сбежав из тюрьмы и явившись к тетке, я и впрямь ей подложил отменную свинью.
Марион поворошила одежду на полках и вытащила нечто из коричневой замши.
Это осталось от Дэви, она встряхнула штаны. Дай-ка прикину Как на тебя сшито будет в самый раз. Вот еще жилетка, и была рубашка в тон и ремень Ага. Перечисленное было извлечено из шкафа и выложено на тахту. Жаль, обувь я не собираю. Ну, не беда, свои ботинки почистишь.
Я не удержался:
Тетя, а те дамские сумочки да шкатулки они тоже от любовников? Или от любовниц?
Марион фыркнула.
Не будь ты мне родной племянник, сейчас бы схлопотал! Это вещи Арабеллы. Если будешь примерно себя вести, разрешу посмотреть.
Уже семнадцать лет, как матери нет в живых. Я невольно протянул руку, чтобы коснуться сумочки, которую она носила, шкатулки, которую открывала Дальше произошло необъяснимое. Хрюндель зашипел и кубарем скатился вниз, шкаф качнулся перед глазами, а руки сами рванулись на полку, сгребли все, что там было, и швырнули на пол. Марион вскрикнула. Упав на колени, я кинулся на раскатившиеся вещи, не то перебирая их, не то разбрасывая. В стороны полетели коробки, тряпки, нитки, рассыпались и застучали по паркету бусы, что-то рвалось и ломалось Наконец! Вот оно! Я зажал в кулаке сокровище то, чей зов услышал и не смог устоять.
Раскрыл ладонь и глянул. Темный полированный камень в форме сердечка с просверленной дыркой и продернутым шнурком. Я не знал такого минерала. Камень лежал на ладони тихий, молчаливый, словно не он только что звал меня, сводил с ума своим криком. Кожу будто поглаживали теплым бархатом. Я поднял глаза на тетушку.
Простите.
Марион стояла с открытым ртом, прижимая руки к груди.
Лен! только и смогла она вымолвить.
Простите. Я был готов сквозь землю провалиться. Вернее, сквозь паркет. Сейчас все соберу.
Т-ты одержим б-бесами?
Ну да, заявил я, приободряясь. В меня регулярно вселяется Бес Солнечного Зайца. Каждый вечер в пятницу и по утрам в понедельник.
Трепло несчастное! нервно всхлипнула перепуганная тетка. Сейчас же сложи все, как было.
Марион принялась сама подбирать и запихивать вещи в шкаф. Я помогал. Хрюндель выбрался из-под тахты, вскарабкался по мне и вздумал было разместиться на загривке, но я сунул его под майку, на живот; там он и затих.
Уф-ф. Напугал до чертиков, шумно выдохнула тетушка, закрывая дверцы. Больше так не шути.
Я вытащил из кармана камень на шнурке.
Что это?
Она задумалась.
Арабелла называла его как-то хитро Элитный что-то элитное.
Я порылся в памяти.
Такого названия нет. Может, элеолит? Но этот слишком темный.