Часы мы с собой притащили, хмыкнул сэр Николас, я, видишь ли, был уверен, что мы оазис найдем. Так и оказалось по дороге экспедиция Ворона миновала место, где обосновались немцы:
Мы видели тамошние озера старик водил его по дому, но я считал, что надо двигаться дальше, и не ошибся кроме дома, с двумя комнатками и кухней, сэр Николас показал делянки с овощами и табаком:
Семена мы привезли, а деревья здесь росли он пожал плечами, должно быть, мой предок о них позаботился, первый Ворон на кладбище, если оно имелось в долине, сэр Николас его не повел:
Но его жена должна быть где-то похоронена. Жена, другие члены экспедиции Мишель взглянул на горные хребты, на конусы двух вулканов:
Может быть, он решил не устраивать кладбище рядом с домом о судьбе своего корабля сэр Николас тоже не упоминал.
Плед леди Джоанне подарила золовка, жена покойного дяди Джона, герцогиня Экзетер:
Элизабет и Джон уверили нас, что позаботятся о детях заметил сэр Николас, я не хотел брать малышей в опасную экспедицию лазоревые глаза были спокойны.
Мишель не стал спрашивать, почему сэр Николас не вернулся в Британию:
Понятно, что он собирался остаться во льдах. Он опытный моряк. Если бы с кораблем что-то случилось, он дошел бы до Грютвикена даже на шлюпке. Он исполнил свою мечту, ценой несчастья других людей, ценой сиротства Стивена и Констанцы Мишель прикусил язык. Ворону шел восьмой десяток:
Не мне его учить, я для него мальчишка. Неизвестно, где сейчас Стивен, и Констанца. Они привыкли считать отца мертвым. Он, конечно, отпетый эгоист получив палку, Мишель прошелся туда-сюда:
Спасибо, дядя Николас шкура, загораживающая вход в палатку, колыхалась под легким ветром:
Она сказала, что не может быть со мной, но ничего не объяснила, и ушла. Я видел, что она плакала Мишель не думал о шрамах, на лице жены:
Если она беспокоится, о том, как она выглядит, то это чушь. Хорош я был бы муж, обращающий внимание на такие вещи. Я обещал, у алтаря, всегда о ней заботиться, всегда оберегать. Ради меня она прошла долиной смертной тени. Она добралась до Антарктиды, хотела меня спасти Мишель опять посмотрел на палатку:
Лаура никогда не поступила бы так, как дядя Николас. Она мать, у нее ребенок. Она сильный человек, и не спрячется от собственного сына. Но от меня она убежала Мишель напомнил себе, что жене сейчас тяжелее:
Надо ей цветов сорвать. Желтеньких он, невольно, улыбнулся, других здесь все равно нет. Сейчас и сорву опираясь на палку, наклонившись, он подхватил старый пузырек, аптечного стекла. Собака, разнежившись на солнце, улеглась на бок:
Значит, собаки источник стороной обходят Мишель поболтал пузырьком, вы правильно делали, что не купались в нем, дядя Николас Ворон показал горячий родник, где, как он выражался, грелись кости:
Твое колено в порядок придет, пообещал ему дядя, но от шрамов Лауры такая вода не помогает Мишель знал, что поможет жене:
Сейчас я этим займусь, он поймал себя на улыбке, но сначала цветы маслянистая вода оставляла след на стенках пузырька:
Источник, где я собираюсь колено лечить, тоже минеральный, но безопасный от воды в роднике пахло сероводородом, но это, совсем другое Мишель узнал оттенок желтого цвета:
Раньше смолку использовали для приготовления красок. В восемнадцатом веке ей расписывали фарфор, фаянс. В Лувре хранились такие сервизы. Смолку добывали в Судетских горах Мишель, аккуратно, потушил окурок о камень:
Ваша покойная теща, сэр Николас, герцогиня Экзетер, много занималась этим минералом. Поэтому она и умерла. Впрочем, в те времена еще не знали причин ее болезни Мишель бросил пузырек в догорающий костер.
Над южным хребтом, между вершинами двух вулканов, поднималась бледная луна:
В роднике вода с продуктами распада урана, дядя Николас затрещав, пламя окрасилось в изумрудный цвет, вы здесь, кажется, сидите, на доброй части мировых запасов этого элемента дождавшись, пока пузырек, почернев, треснет, Мишель похромал к зарослям мелких, желтых цветов.
В бретонских лесах, ночуя на базе партизанского отряда, Лаура часто просыпалась ранним утром. Они с Мишелем уходили ночевать в лес, расстилая одеяло в укромном месте, на берегу ручья. Неспешно журчала вода, пахло сосновой смолой, на траве блестели капельки росы. Наверху, глубоко в ветвях деревьев, перекликались голуби.
В бретонских лесах, ночуя на базе партизанского отряда, Лаура часто просыпалась ранним утром. Они с Мишелем уходили ночевать в лес, расстилая одеяло в укромном месте, на берегу ручья. Неспешно журчала вода, пахло сосновой смолой, на траве блестели капельки росы. Наверху, глубоко в ветвях деревьев, перекликались голуби.
Приподнимаясь на локте, Лаура осторожно целовала белокурый висок: «Я сейчас, милый». Он сонно, спокойно улыбался:
Я люблю тебя не просыпаясь, шептал Мишель, так люблю Лаура доставала из немецкой, трофейной сумки стальную кружку, со штампованной свастикой. Она собирала чернику, щурясь от рассветного солнца. Над поросшими мхом полянами, висела белая, легкая дымка тумана. Лаура шла к ручью, облизывая покрытые пурпурным соком пальцы:
Губы у меня тоже все в пятнах были она лежала, завернувшись в тюленью шкуру, Мишель смеялся, что я на вкус тоже, как черника. Он не придет, не придет. Он видел мое лицо Лаура затолкала в рот угол шкуры. Не сдержавшись, женщина тихо завыла: «Он не придет».
Иногда они с Мишелем встречались в маленьких городках, снимая комнаты в пансионах. Лаура появлялась первой, сходя с деревенского автобуса, со скромным чемоданом, и футляром для пишущей машинки. Она старалась выбрать комнату с кухонным углом. Мишель, с документами фермера, делал вид, что приехал на рынок. Лаура помнила холщовую куртку и кепи мужа, веселый голос:
Держи. Яйца, салат, лук с грядки, и твоя черника он привозил плетеную корзину ягод, или лисички. Лаура покупала в лавке свежие сливки:
Теодор научил меня по-русски лисички готовить. Только они со сметаной грибы делают. С черникой я пирог пекла, по рецепту бабушки Марты Лаура не застала бабушку в живых, но у тети Юджинии хранилась рукописная тетрадь, с пожелтевшими страницами.
Девочкой, Лаура любила читать четкий почерк бабушки:
Пирог с тыквой, пирог с черникой. Запеченная индейка к Дню Благодарения или Рождеству, соленые огурцы, на русский манер бабушка занесла в тетрадь даже рецепты щей и квашеной капусты:
Мишель любил шукрут, Лаура всхлипнула, он рассказывал, как до войны ездил в замок де ла Марков. Покойная Элиза с матерью готовили ему шукрут с можжевеловыми ягодами. Я обещала, что после войны сделаю ему и шукрут, и говядину по-бургундски, и петуха в вине ночами они часто говорили о послевоенном времени:
Я уйду из Секретной Службы смеялась Лаура, начну преподавать языки, в университете, а ты вернешься в музей. Станем, как добропорядочные буржуа, гулять с детьми в Люксембургском саду Мишель обнимал ее:
Будем ходить к мессе, обедать у Теодора и Тео, приглашать их к себе Лаура поджала колени к животу:
Ничего не случится. Мишель ко мне не вернется, я ему не нужна. Я урод, мне надо спрятаться, в глуши, в деревне Лаура вытерла слезы с лица: «Думай о деле».
Прежде всего им требовалось добраться до Грютвикена, миновав северный хребет и сто километров пути, по вечному льду. Вчера Лаура не успела, как следует, поговорить с Мишелем:
Он бежал от немцев, убил фон Рабе женщина передернулась, надо уходить, как можно быстрее нацисты могли отправить за Мишелем погоню:
Сэр Николас потом может сюда вернуться, если захочет Лаура прислушалась, но за шкурами царила тишина, захочет, конечно. Понятно, что семья его не интересует. Да и живы ли Стивен с Констанцей Лаура подумала:
Мишель тоже ничего о семье не знает. Он сказал, что его Волк через линию фронта перевел, осенью сорок четвертого года, в Италии. В январе сорок пятого фон Рабе арестовал Мишеля, в Будапеште, и с тех пор он больше никого не видел и Волк, и кузен Меир, помогший мужу добраться до Италии, тоже могли не дожить до конца войны.
И Монах мог погибнуть Лаура поняла, что почти хочет смерти Гольдберга, он, наверняка, догадался, кто выдал рандеву, в форте де Жу. Я должна все рассказать Мишелю снаружи послышалось шуршание. Испугавшись, Лаура укрылась с головой. Уверенная рука, с длинными пальцами, с выцветшими пятнами краски, отдернула шкуру:
Лаура услышала она ласковый голос, Лаура, посмотри, что я тебе принес. Пожалуйста, милая на нее повеяло сладким, едва уловимым ароматом цветов:
После венчания мы ночевали на ферме. Мишель проснулся, и собрал мне ландышей. Он говорил, что я сама, как цветок Лаура дрогнула ресницами. Покрытая шрамами щека касалась ковра мелких, желтых лепестков: