О, мне очень приятно это слышать, чуть ли не сквозь зубы произнесла купеческая дочь, состроив милую улыбку.
Ратибор улыбнулся в ответ, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от нахлынувших чувств.
Посмотрев сначала на дочь, а потом и на богатыря, Авдей, взъерошив усы пятернёй, сказал:
Доброе дело ты затеял, Ратибор. Не будь я так стар, то обязательно бы пошёл с тобой. Эх, где они годы мои молодые да удалые?
«Уф, и батюшка туда же, недовольно подумала Марфа, того и гляди просватает меня за этого красавца. Нет, не хочу! Вот встану и уйду!»
Что с тобой, дочь моя? -вдруг спросил Авдей, заметив бледность на лице девушки.
Всё в порядке, батюшка, чуть слышно ответила Марфа, скрыв улыбку, просто я очень устала.
Пойди в комнату свою да отдохни, произнёс Авдей и Марфа, даже не взглянув на Ратибора, быстро встала и ушла.
Ну, и мне пора, поднявшись, сказал богатырь, почувствовав себя вдруг покинутым, надо и за дело браться.
Так ты что же, Ратибор, один собрался против чудища-то идти? спросил его Авдей.
Богатырь вновь сел на лавку и задумался. Да, одному идти на Василиска да Змея Горыновича как-то негоже. Но где попутчиков-то найти? Да таких, что не ради славы и богатства, а для торжества добра и справедливости на бой пойдут. Хоть и дал король Сигизмунд сумму немалую, но не хотел Ратибор друзей себе за деньги покупать. Как-то не по-человечески это. Ведь друг-это и брат, которому можно доверить свою самую сокровенную мечту и если миг печали наступит нежданно, то и поддержку крепкого плеча получить; и советчик, что словом мудрым и утешит, и силы дивные вдохнёт; и защитник, который и спину от предательского кинжала спасёт, и жизнь свою отдаст, не задумываясь. А за деньги ничего, кроме лести получить нельзя. Да ещё и с опаской жить будешь-а вдруг попутчик купленный татем окажется.
Правы Вы, достопочтенный Авдей, наконец прервал своё долгое молчание Ратибор, один в поле не воин. Но где мне найти таких людей, что во имя торжества добра на белом свете готовы любому лиходею глотку перегрызть, не требуя ни славы, ни власти и ни богатства? Я вот уже как неделю в Муроме и до сих пор никого не нашёл. Да, отец мой дал мне денег, но покупать друзей я не буду-не по-человечески это как-то.
Авдей вновь взъерошил свои усы, потом махнул рукой и сказал:
Эх, была-не была, пойду я с тобой. Хоть и стар, но ещё не немощен. Палицу удержать смогу. А ежели меч булатный дашь, то и с ним справлюсь. В молодые годы ратником при царе Иване был. Ох, и много же битв с супостатами было. Ни в одной даже царапины не получил. Мать моя сказывала, что на свет я появился в рубашке, а значит заговорённый.
Ратибор посмотрел на него с восторгом.
Спасибо Вам, достопочтенный Авдей, поклонившись, произнёс богатырь, мне сейчас каждый помощник на вес золота. Палицы не обещаю, а вот меч булатный в дар дам от сердца. Но только как Вы дочь свою одну оставите?
Вот и договорились, улыбнувшись, сказал купец, я ещё с собой и Евлампия прихвачу. Храбрый парень, не раз меня из беды выручал. Втроём-то мы быстро с Василиском разберёмся. Да ещё и Змею Горыновичу на блины останется. Только вот с плеча рубить не станем, а план ратный сотворим, как и положено в воинском деле. Каждому из нас роль свою отведём, чтобы складно действовать. И глядишь даже царапин не заработаем. А дочь моя уже взрослая, сама должна заботиться о себе.
Вы тысячу раз правы, уважаемый Авдей, выслушав его, произнёс Ратибор, Вам, как бывалому воину, и карты в руки.
Так и порешим, сказал довольный купец, скоро ночь уже, выспимся хорошенько, чтобы сон коварно с ног не сбил. А утром милости прошу на постоялый двор. Обсудим все наши действия ратные со свежей головою, а как день настанет, в путь отправимся.
Только тут Ратибор понял, что проговорили они весь день и вечер.
Вы правы, достопочтенный Авдей, вновь поднявшись с лавки, произнёс богатырь, как говориться у вас: «утро вечера мудренее». До утра.
Крепко пожав Ратибору руку, купец залпом допил мёд и сказал:
Буду ждать тебя, как петухи пропоют. Захвати с собой оружие ратное да доспехи богатырские.
Всё сделаю, как Вы, уважаемый Авдей, говорите, улыбнувшись, произнёс богатырь, завтра с петухами я буду здесь.
Проводив его до дверей, Авдей быстро поднялся наверх и постучал в комнату дочери.
Проводив его до дверей, Авдей быстро поднялся наверх и постучал в комнату дочери.
Я уже сплю, послышалось в ответ.
Доченька, это я, сказал купец и вошёл в комнату.
Марфа сидела на кровати и смотрела в волшебное зеркало.
Авдей недовольно покачал головой. Увидев отца, она быстро положила зеркало под подушку и спросила:
Ты что-то, батюшка, от меня хотел?
Авдей, присев на лавку у окна, взъерошил усы и ответил:
Доченька, решил я попутчиком Ратибора стать и в деле ратном ему помочь. Негоже богатырю одному супротив силы нечистой идти. Ты уже взрослая и сама сможешь о себе позаботиться.
Услышав это, Марфа вскочила как ужаленная:
Батюшка! Что ты такое говоришь?! С ума что ли сошёл?! Тебе бы на печи сидеть, а не в бой идти. Ты стар и немощен! Куда тебе супротив Василиска-то?! Ты ведь и меча не поднимешь! А ежели сгинешь?! Что я делать-то буду?! Нет, не пущу!
Цыц! -прикрикнул на неё Авдей, недовольный словами услышанными-Не яйцам курицу учить! Сказал, пойду, значит пойду! И слово моё купеческое не рушимое!
Поняв, что отец не отступит, Марфа решила давить на жалось и заплакала, причитая:
Бедная я разнесчастная! Сиротинушкой милый батюшка оставить хочет! Горе мне горемыке!
Всё, перестань тут сырость разводить, махнув рукой, сказал Авдей, завтра днём в путь выступаем.
Поняв, что ничего не изменит его решения, Марфа в сердцах крикнула:
Ну и иди, коль решил! А про меня забудь! Не дочь я тебе больше!
Услышав это, Авдей недовольно покачал головой и вышел. А Марфа, упав лицом на подушку, громко зарыдала. Первый раз батюшка пошёл супротив её желания. Но вскоре устала плакать и заснула. И приснился ей дивный-предивный сон. Что она плыла по Морю-океану на прекрасной ладье, а рядом с ней стоял писанный красавец Как только петухи огласили округу, Авдей поднялся и, умывшись, спустился вниз. Там, к его удивлению, уже ждал Ратибор, сидя за столом. А рядом с ним стоял половой с заспанными глазами.
Я заказал уже квасу с мёдом, почек заячьих да блинов со сметаной, сказал, улыбнувшись богатырь.
Ты посиди пока, а я Евлампия пойду разбужу, пусть с нами позавтракает, произнёс Авдей и пошёл на конюшню.
А Ратибор задумался о Марфе:
«Всем прекрасна она. И умом прозорливым, и красотой неземной, и голосок у неё дивный. Влюбился как мальчик и готов мир к ногам положить. Но кажется мне, что она, поначалу, ласковой став, после в ледышку обратилась. В чём дело-не пойму? Да, не красавец с картинки, так и не утверждал я этого. Сама первая им назвала. Может дело в том, что я королевич иноземный и она, просто-напросто, не хочет общаться со мной? Не похоже. Когда я ей об этом рассказал, то она ещё добрее стала. Нет, не понять мне девичьих мыслей никогда».
Авдей вернулся с парнем лет тридцати.
А вот и мы, сказал купец, присаживаясь на лавку.
Евлампий помедлил.
Садись, друг любезный, пригласил его купец, в ногах-то правды не бывает.