Он давно бегает и разговаривает. Он родился светленьким, с голубыми глазами. У него такая же родинка, как у Джона. У него есть медвежий клык, отец его узнает лежа на узкой кровати, в детской племянника, Эмма ожидала услышать над озером рокот авиационных моторов:
Если Лаура выжила, она могла подождать, пока мальчик окрепнет и добраться до Пунта-Аренаса. Это менее опасно, чем появляться в Ушуайе, куда ездит и Макс и проклятая мокрица Петр Арсеньевич давно казался Эмме трупом:
Он гниет изнутри, он разлагается и скоро сдохнет. Джон его пристрелит, и я больше никогда о нем не вспомню нынешний ребенок Эмму не интересовал:
Когда Джон прилетит сюда, я не возьму с собой это дитя, думала она, я ничего не скрою от Джона, но я не смогу каждый день видеть потомство трупа. Джон меня обязательно поймет племянник вскинул серо-зеленые глаза:
Этот рассказ, тетя Эмма у нее заныло сердце:
Бедное дитя. Каждую неделю я ему читаю этот рассказ, или он сам читает мальчик поморгал длинными ресницами:
У Генриха тоже такие были, я помню. Он одно лицо с Генрихом, только подбородок у него от Марты, решительный. От Марты, от ее матери. Если Марта жива, она никогда не бросит свое дитя. Она тоже прилетит сюда, с Джоном Эмма подозревала, что старший брат не помнил все рассказы в книге:
Здесь почти тысяча страниц. Но если Максимилиан увидит рассказ, он вырвет листы племянник подпер нежную, еще румяную от жара щечку ладонью:
Очень вкусный финик, тетя Эмма он опустил руку вниз. Аттила, заворчав, боднул ладонь мальчика лбом. Теплый язык лизнул пальцы Теодора-Генриха:
Тебе финики нельзя, вздохнул ребенок, но ты косточку получил. Ты тоже послушай, это о мальчике, который потерял маму, а потом она нашлась. Тетя Эмма, вы читайте, а я выпью чая Эмма смотрела на гравюру. Маленький мальчик, в эскимосской парке, стоял на пороге иглу. Она откашлялась:
Джоанна Холланд. Стефан за полярным кругом в рассказе мальчика, родившегося на корабле, затертом во льдах, спасали эскимосы. У ребенка был крестик, с выгравированным гербом:
Но его родители бесследно исчезли. Потом выяснится, что его отец, капитан корабля, отправился с матросами в разведку и погиб. Мать мальчика оставила его на попечение экипажа, а сама ушла со спасательной партией. Ушла и не вернулась, а на корабле все умерли, кроме годовалого младенца в конце повести мать находила сына, наследного герцога:
Если ты посмотришь на карту Арктики, мой дорогой юный друг, то увидишь бесконечное, белое пространство. В снегах и льдах кочуют со своими санями смелые и умные люди, которых мы называем инуитами Теодор-Генрих, уютно, собрал вокруг себя одеяло.
Напротив, на стене, висел портрет Гитлера, окруженного детьми. Мальчик отвел глаза от картины:
Не хочу на него смотреть, он убил папу и дедушку. Они погибли потому, что хотели изменить Германию, сделать ее лучше. Тетя говорит, что я должен быть достоин их памяти он не помнил ни деда, ни отца:
Но маму я помню в носу защипало, от нее сладко пахло, как от коврижки. Она меня брала на руки, я наряжал елку. Она мне пела песню, о снах, падающих с дерева песню пела и тетя Эмма. Мальчик перебрался ближе к краю кровати:
Тетя Эмма, я вас за руку возьму, ладно Теодор-Генрих, почти неслышно, добавил:
Тетя Эмма, а мама за мной скоро приедет отложив книгу, она прижала племянника к себе. Маленькое сердечко мальчика стучало. Эмма покачала ребенка: «Скоро, мой милый. Очень скоро».
В ожидании родов сестры обергруппенфюрер заказал в Буэнос-Айресе полную обстановку, для новой детской. Комнату, по соседству с апартаментами зятя и Эммы, отремонтировали. Стены выкрасили в приятные, светлые цвета, желтый и зеленый. Макс надеялся на девочку, но, понимая, что на свет может появиться и мальчик, не стал выбирать розовый, или голубой. Из столицы прислали мебель, беленого дуба, кроватку, с кружевным балдахином.
Приданое Эмма шила и вязала сама. Ткани Максимилиан привозил из Ушуайи. Летом на городском рынке появлялись индейцы, с теплыми одеялами, шерсти альпаки. Пряжу продавали и в мотках. Свитера и шарфы, связанные Эммой, грели лучше итальянского кашемира. Максимилиан, все равно, не мог устоять перед фотографиями из дорогого, британского каталога. Из Harrods будущему племяннику или племяннице прислали крохотные, трогательные шапочки и кофточки, вышитые якорями, кроликами и медвежатами. Мальчик или девочка получал и пинетки, и шелковое постельное белье, и низкую коляску, обтянутую светлой замшей. Максимилиан выписывал на свой почтовый ящик, в Ушуайе, британские газеты. Журналисты смутно намекали, что осенью страну ждет счастливое событие, однако о беременности принцессы Элизабет прямо не писали. Сестре обергруппенфюрер газет, разумеется, не позволял:
О Холланде никто не упомянет, но незачем ей читать даже о герре Питере промышленник, по мнению Макса, давал очень толковые интервью:
Он совершенно прав, время гонки за природными ресурсами прошло. Сейчас в выигрыше окажутся страны, обладающие развитыми технологиями. Хотя сырьевые придатки, вроде Ближнего Востока, тоже понадобятся. Именно поэтому для нас важна работа Вальтера. Он создает дружеские связи, завоевывает будущих помощников Макс не оставлял своего плана по восстановлению отношений с Японией:
Они были нашими союзниками, для них такое важно. Но надо подождать, пока оттуда уйдут американцы в комнатке, где он стоял, не было ни детской кроватки, не изящного комода, со столиком для пеленания. Не желая вызывать подозрений, Максимилиан не заказывал для экспериментального отделения особую мебель:
Я не хочу ненужных вопросов. У меня гостиница, а не госпиталь врачи уверили его, что детей можно отлично устроить и в плексигласовых ящиках, обычно использовавшихся для хранения инструментов и лекарств:
В любом случае, партайгеноссе, заметил на совещании начальник, мы предпочитаем не держать ребенка в отдалении от матери. Понятно, что после завершения кормления женщину он повел рукой, в общем, она больше не понадобится, но в первый год младенцу необходима ее близость и материнское молоко увидев родившегося ребенка, Максимилиан едва ни отдал распоряжении о его немедленном уничтожении.
Он склонился над ящиком, внимательно рассматривая спящего младенца:
Первый ребенок программы «Феникс», и, как говорят русские, первый блин комом. Почти три года мы пытались достичь беременности у кого-то из участниц. Наконец, достигли, но проклятая баба нас подвела Максимилиан был уверен, что виновата женщина:
У докторов не было возможности собрать полные сведения о ее здоровье, о здоровье ее семьи. Эти сволочи, в Равенсбрюке, знали, что готовится ликвидация заключенных. Они врали напропалую, чтобы их отобрали для программы и дали возможность выжить в отделении содержались только арийки:
За это можно быть спокойным. С документацией при аресте в рейхе все обстояло в порядке. Но, сажая их за уголовные преступления или запрещенную религиозную деятельность, никто не интересовался историей заболеваний, в семье ребенка можно было бы умертвить только из-за пола. Девочка им была ни к чему.
Сзади раздался тихий голос заведующего отделением:
Вообще этот дефект легко устраняется, простой операцией. Степень уродства небольшая, ребенок берет бутылку, но матери его еще не показывали. Вмешательство обычно проводят, когда младенец достигает шести месяцев Максимилиан подумал о сестре:
Вдруг что-то пойдет не так, вдруг у Эммы не окажется молока. Нам нужна кормящая женщина, на всякий случай. Потом мы избавимся и от нее, и от ребенка сцепив длинные пальцы, он похрустел костяшками:
Разумеется, никаких вмешательств мы проводить не будем. Но пока отдайте ребенка матери, пусть лежат вместе. Надеюсь, она ничего не подозревает о Макс поднял бровь. Заведующий даже побледнел:
Что вы, партайгеноссе! Участницы понятия не имеют, в каком проекте они задействованы. Это высшая тайна рейха, мы бережно храним ее и будем хранить Максимилиан сбросил на руки врачу белый халат:
Очень хорошо. Я предпочитаю, чтобы женщина пока кормила, на случай, если у моей сестры начнутся затруднения врач кивнул:
Верное решение, партайгеноссе. Учитывая опыт предыдущих родов графини фон Рабе, нам надо себя обезопасить. Ваша сестра может плохо себя почувствовать, с точки зрения психики, так сказать Макс тоже опасался такого исхода:
Ничего, даже если у нее не будет молока, младенца выкормят. Я всегда позабочусь об Эмме, о своих племянниках. У меня нет никого, ближе них он вдохнул запах дезинфекции и талька:
Никого нет ближе. У 1103 был ее русский, брат Мухи, но летчик давно гниет в могиле. Она пишет детские книжки, в Норвегии она преподавала какому-то деревенскому мальчишке. Даже у нее есть какие-то чувства, есть сердце в дверь, робко, поскреблись. Второй врач покашлял:
Партайгеноссе фон Рабе, звонили из комплекса. Фрау Эмма себя плохо почувствовала, на прогулке. Кажется, у нее начались схватки Макс посмотрел на часы:
Ладно, проклятая упрямица никуда не убежит, я ее потом навещу. Эмма важнее обернувшись к врачу, он приказал: