Скрип. Мне не давал спать скрип. Не настолько громкий, чтобы разбудить спящего, но достаточно отчётливый, чтобы вторгаться в сон и будоражить нервы. Во сне я увидела Хину, очень бледную и плохо одетую, которая сидела на земле, положив на колени кото музыкальный инструмент вроде цитры. Она трогала то одну, то другую струну, и струны издавали совершенно невыносимые для слуха дребезжащие звуки. Я просила её прекратить, но Хина не обращала на меня никакого внимания. Похолодев, я поняла, что вижу её в загробном мире, где она очень несчастна.
Конечно, всё это был бред. Я не могла заглянуть за грань жизни и увидеть, каково там приходится моей первой и самой любимой подруге. Тем не менее, проснулась я вся разбитая, с больной головой и спутанными мыслями. Подтянув колени к груди, я свернулась в комочек под своим плащом, зевнула и обвела мутными глазами комнату.
Дори-тян, хрипло позвала я, окончательно проснувшись.
Козетта, спавшая раскинувшись на спине, нахмурила точёные брови и только слегка повела плечами.
Проснись быстрее! Козетта!
Чего тебе?
Да открой ты глаза! Тут что-то не то.
На полу лежал ковёр вчера вечером ковра точно не было. Окно стало светлым, чисто вымытым, и украсилось кисейными шторами. Откуда-то взялся столик с бюро и набором письменных принадлежностей. В целом, комната выглядела куда лучше, чем накануне.
Козетта несколько раз моргнула, переводя взгляд с предмета на предмет.
Это то, что я думаю? спросила она.
Ты слышала скрип ночью? я почувствовала, что задыхаюсь.
Слышала. Так это то, что я думаю?
Я ещё раз обвела глазами преобразившуюся комнату и безнадёжно прошептала:
Но ведь такого не может быть
Глава 6
Ли
Ещё пока бежал вниз по лестнице, я думал: да ну, чушь это всё, не может такого быть. Дядюшка посмеяться решил, подразнить меня. С юмором у меня дядюшка. Кто же здорового человека отправит в лечебницу для душевнобольных? В наше-то время? У нас ведь не средневековье какое-нибудь, не каменный век. Есть конституция, есть законы, есть права человека. И потом, я же Морган! Я же неприкосновенный, со мной нельзя, как с обычными людьми! И отец никогда не позволит!
Но у порога стояла медицинская карета. Да не простая, а с серым непрозрачным кожухом, без окон, и с дверцей, запирающейся на ключ. В такой буйных психов возят, которые чуть что бучу устраивают и кусают санитаров, а потом сбежать пытаются. Санитары, кстати, тоже обнаружились: два здоровенных детины с ручищами, будто окорока. И они эти руки распахнули, словно приготовились принять меня в крепкие дружеские объятья. Двинулись такие мне навстречу, со своими граблями.
То ли у меня от страха ловкость увеличилась, то ли сработала водительская реакция, но, в общем, не поймали они меня. От объятий я увильнул, под ручищами поднырнул и бросился во всю прыть по улице, задыхаясь. Подумал, что они сейчас за мной погонятся. А за ними ещё дядя Генри с этим доктором-мозгоправом, как бишь его.
Страх подгоняет лучше прицельного пинка. Я сам не заметил, как пролетел четыре квартала, потом свернул и помчался между домами, сам не зная куда. Одна мысль в голове вертелась: здесь карета не проедет. А раз не проедет, то меня и не заберут, не заберут, не заберут
Утешение было так себе, это я понимаю. Но тогда я ни о чём не думал, просто старался убежать как можно дальше. И бежал до тех пор, пока ноги держали. С перепугу влетел в какой-то сквер, расшугал стайку голубей, которую кормила крошками девочка с няней. Голуби разлетелись, девочка заплакала, её няня начала что-то мне выговаривать. А у меня в ушах так кровь стучала, что я ничего не услышал и не понял.
Потом я отдышался немного. Рухнул на скамейку, чувствуя, как ноги дрожат. Сердце так ухало, что я испугался: ну как помру от сердечного приступа прямо сейчас? То-то дядюшке радости будет! Нет уж, обойдётся, упырь.
Сидел я так, сидел, дыхание восстанавливал, ногами переставал дрожать, учился размышлять заново. Сбежать я сбежал, кажется. А дальше что делать?
Вариант первый. Он же последний. Надо обратиться к отцу и рассказать ему про все подлости дяди Генри. Пусть отец этого паука прогонит, а меня, наоборот, поблагодарит за бдительность и приобщит к работе.
Ну хорошо, а что если отец меня слушать не станет, а дяде Генри поверит? Тем более если и врач сказал, что у меня скизофрения. Запрут ведь меня в то заведение, которое раньше мне и в страшных снах не могло присниться! Навещать будут раз в год, под Рождество. И никогда, никогда больше не выпустят.
Ну хорошо, а что если отец меня слушать не станет, а дяде Генри поверит? Тем более если и врач сказал, что у меня скизофрения. Запрут ведь меня в то заведение, которое раньше мне и в страшных снах не могло присниться! Навещать будут раз в год, под Рождество. И никогда, никогда больше не выпустят.
Нет, домой возвращаться нельзя. Нельзя до тех пор, пока я не найду веские доказательства того, что два года назад со мной приключился не приступ бреда, а самая настоящая фантасмагория. Отец умный человек: если его убедить, он поверит. А на дядю Генри плевать: пусть сам запутается в своей паутине.
Значит, решено: нахожу доказательства, потом возвращаюсь! Ага Вот только где же я найду те доказательства? Дом разрушен, люди разбрелись, кто куда. Ничьих адресов у меня не осталось.
Бен! Бен где-то в Злондоне. Я сам его до города довёз, а потом он поблагодарил и вышел на окраине, весь какой-то пришибленный. Ну мне тогда совсем не до него было, я домой торопился. Даже не спросил, куда он пойдёт. Сейчас бы найти Бена да расспросить его хорошенько
А кто ещё мне может помочь? Куница, Козетта и эта забыл вторая девчонка, короче, исчезли в неизвестном направлении. Может, уехали из города, может, из страны. Ищи-свищи. Нет, это безнадёжно.
Остаётся один Бен. Как же его звали полностью? Какая-то польская фамилия. Чёрт, никак не вспомнить. Ну что за память у меня, всё забыл!
А потому и забыл, что надеялся никогда больше ни с чем подобным не столкнуться. И на тебе! В родном доме опаснее оказалось, чем где-то посреди леса и с Бодлером-убийцей под боком.
Так, что же всё-таки делать? Есть мне пока не хотелось, пить тоже. Но я знал, что скоро время обеда, а значит, я захочу подкрепиться. Сколько денег у меня с собой? Кое-что имеется, но это же кот наплакал. На что я буду жить, интересно, если домой мне возвращаться пока нельзя?
Положение выглядело отчаянным. Я встал со скамейки и побрёл, не разбирая дороги. Снова едва не наступил на голубя, получил порцию ругани от няньки и с завистью подумал, что вот голубя-то кормят, а меня нет. Что за несправедливость!
Улицы вокруг были какие-то мрачные. Я по таким никогда не ходил и даже не ездил. Фонари побиты, под ногами каша из грязи. И прохожих мало. Такое чувство, что все по домам заперлись и сидят. Хорошо, что светло было, а то бы вообще кошмар.
Ну вот ходил я так, ходил и ничего не выходил. Думал, вдруг удастся кошелёк чей-нибудь найти. Это бы все проблемы решило! Ведь находят же люди чужие кошельки? Находят. А я чем хуже?
Но потом я увидел, как две дикие собаки грызутся даже не за кость, а за хлебную корку, и совсем приуныл. Нет, в этих местах кошельки на улице просто так не валяются.
Иду так, иду, думаю грустные мысли, ни к кому не пристаю. И тут на меня как напрыгнет какой-то шкет! Будто из-под земли выскочил. И давай тыкать мне в грудь чем-то тупым и хрустящим. Как оказалось пачкой газет.
Я от такого натиска даже оторопел. Знал я, конечно, что уличная шпана бесцеремонная, но чтоб до такой степени!
Сэр, купите газету! заголосил парнишка, напирая на меня, как войско на крепость. Только самые важные новости! Очевидцы утверждают, что видели возле Тауэра предполагаемую похитительницу детей, известную как Чёрная Долли. Злоумышленница вела за руку очередную жертву, причём вид у ребёнка был одурманенный. Бдительные граждане попытались остановить злодейку и вызвать полицию, однако Чёрной Долли удалось скрыться с непостижимой так и написано, «с непостижимой» быстротой
Отстань от меня! опомнившись, с попытался его оттолкнуть. Да не тут-то было!
На второй странице сообщается, что Его Величество король собирает экстренный совет по положению в Европе Ну, это вы сами прочитаете, сэр. Вам интересны новости политики? Или лучше наука, культура?
Лучше отвали! проорал я. Бесполезно.
Вы зря так беспечны, сэр! не унимался мальчишка. Когда беда коснётся вашего родственника, вы пожалеете, что не приняли меры безопасности. Вчера похитили ещё одного ребёнка
Он продолжал напирать на меня и толкать пачкой газет, так что я уже едва держался на ногах. Самое странное то, что мне казалось, будто меня теснят не с одной, а с двух сторон. Но как я ни вертел головой, мне в глаза всё время лез этот наглый шпанёнок.
Мне не нужны газеты! с повысил голос, надеясь, что он отстанет. У меня нет денег! Да, даже на газету! Оставь меня в покое!