И тогда Лайсман рассказал о том, что их народ прожил уже восемь веков от сегодняшнего времени. Что за эти восемь веков по земле русской прошли сотни пожаров и бед, что особо рьяные последователи Христианства за это время уничтожали всякую память о прошлом Руси до её крещения, чтобы оклеветать его, представить ужасным и диким. В результате мы потеряли память о нём, и провидение божье забросило нас сюда, во времена старинные, видимо для того, чтобы лучше познать своё далёкое прошлое, а значит себя. Лайсман говорил искренне, пытаясь убедить старца помочь найти что-то сокровенное.
Светозар помолчал, думая о чём-то, потом встал:
Се дни Алексий ступай с гридне к стругу, а с зарания иди к ме и кличь четыре чадо. Знань узрети, кое хоще. Руслан, ты тут остатися.
Что же оставалось? Дело было далеко за полдень, и Лайсман с сержантом пошли обратно к Ладье, оставив Руслана. А старец развёл огонь в очаге и поставил варить похлёбку из сушёных грибов, трав и крупы. Пока всё это варилось, он расспрашивал Руслана о его жизни, о людях, которых тот привёл сюда. После трапезы они вышли из избы и Руслан пошёл за старцем к большому старому дубу, что стоял на полянке метрах в двадцати от дома. Там, под дубом, старец стал лицом к заходящему солнцу и заговорил. Он говорил о том что жить ему осталось немного следующую зиму он уже не переживёт и уйдёт к предкам в Навь, но в тайну, которую хранил до сих пор один, он решил посвятить Руслана. Храбрый русич же должен перед лицом солнца поклясться богу единому и богам русским, что он сохранит то, что доверит ему Светозар. Руслан, вслед за старцем, произнес слова клятвы. Они поклонились уходящему солнцу и вернулись в избу. Светозар не спал всю ночь, он думал о своём решении доверить тайные рукописи этим людям. Сомнения терзали его. Сталкиваясь с новыми хранителями мудрости, монахами и проповедниками христианства, старец всё больше боялся открыть кому бы то ни было поколениями его предков хранящуюся информацию, которая плохо вписывалась в новую религию. Он слышал об уничтожении княжескими дружинниками по наущению служителей этой религии мест поклонения его и его народа своим старым богам. При этом огню предавались и идолы и священные писания о минувших делах пращуров и богов русских. «Ну что ж с того, думал Светозар, что я умру и унесу тайну с собой в могилу, а те записи сгниют в земле? Всё-таки есть надежда, что Руслан сохранит их. Да и этот Алексей, хоть и христианское имя носит, но видно, что искренне хочет познать прошлое русичей. Значит есть надежда, что всё это тайное богатство не пропадёт»
На рассвете прибыли Лайсман с сержантом и четырьмя гребцами ладьи. Старец взял с Алексея Натановича обещание, что то, что он сейчас увидит, будет использовать только с разрешения Руслана. И, получив это обещание, вся группа, после короткой трапезы печёными лепёшками с травяным чаем и мёдом, двинулась к дубу. Там, метрах в пяти на запад от дерева, старец показал, где нужно расчистить землю принесённой им деревянной лопатой. Вскоре, под слоем дерна сантиметров в пятнадцать, показался деревянный щит с медным кольцом. Сержант поднял щит, перевернул и положил рядом с открывшимся входом в подземелье, в которое вела вертикальная лестница. Старец стал зажигать факел, высекая искру кремнием по кремнию, Лайсман поднёс к факелу газовую зажигалку, и просмолённая пакля тут же вспыхнула.
Любо, улыбнулся Светозар, и, обращаясь к Руслану и Лайсману, добавил, ты и ты идем, и стал спускаться вниз по лестнице, ведущей в обложенный брёвнами, метра четыре глубиной, колодец.
На дне колодца находился невысокий, в полтора метра проём, за которым открылся довольно просторный погреб два на три метра и около двух метров высотой. Помещение и сверху и снизу и со всех четырёх сторон было обложено брёвнами. Перед вошедшими открылся склад из девяти сундуков. Старец, смахивая пыль с крышек стал открывать их один за другим, отмыкая запоры ключами.
В сундуках лежали книги! Часть из них была сшита из пергамента, другие из тонких дощечек, но были ещё и написанные какой-то клинописью медные пластинки Лайсман онемел от этого богатства, он переходил от сундука к сундуку, рассматривая их содержимое при свете своего фонарика. Наконец, взяв себя в руки, он обратился к старцу, от волнения не замечая, что говорит на родном языке, а не языке тринадцатого века:
Светозар, дорогой, ты позволишь нам забрать с собой это?
Да, яко рече Руслан, старец посмотрел на русича.
Да буде так, кивнул тот, и сундуки вновь были закрыты на запоры.
Через три часа, когда вся поклажа, с помощью пеньковых верёвок была поднята на поверхность, доставлена к реке и под присмотром Руслана погружена на ладью, Лайсман привёл к ладье и старца. Ему с трудом удалось уговорить того идти с ними на Волоконку, чтобы оттуда лететь вместе с этой библиотекой в Волжский, потому что он понимал, что без этого отшельника расшифровать содержимое сундуков будет очень непросто. Как только судно отчалило от берега, сержант связался по рации с Донецком и Волжским, чтобы Лайсман заказал на следующий день вертолёт к Волоконке. Через два дня 24 апреля, когда солнце перевалило за полдень АН-2, вылетевший утром из Донецка приземлился на аэродроме Волжского. Сундуки с сокровищами погрузили в ожидавший их ГАЗ-66, Руслан сел в кабину грузовика, а Лайсман со Светозаром сели в министерскую волгу, и обе машины двинулись в город, где их уже ждала Гринёва, подготовившая отдельную каморку в подвале центральной библиотеки для столь ценного груза. Ключ от стальной двери этого спецхрана, после того, как туда перекочевали все сундуки, был отдан Руслану. Затем Лайсман отвёз в гостиницу старца, доверив Руслану же обустроить того и ознакомить, сколько возможно, с городом, а сам отправился, наконец, к государю.
Доложив Ярославцеву об итогах переговоров с князем Олегом, Лайсман перешёл к главному для себя вопросу:
И ещё, Андрей Андреевич, у меня к вам личная просьба, министр иностранных дел положил на стол Ярославцеву лист бумаги с заявлением об отставке.
Он впервые подумал об этом ещё зимой, когда ребята из службы внешней разведки нашли в новгородском монастыре и переправили в Волжский греческий перевод «Велесовой книги». Там было описание тех самых дощечек «Изенбека», с которых и был сделан перевод на греческий. Правда, самих дощечек не было, их отправили в Константинополь. Потом были найдены несколько списков «Слова о полку Игореве», «Житие Андрея Боголюбского», «Сказание о славном князе Гостомысле» Вскоре художественных описаний дел давно минувших, как и хронологических описаний событий, ранее неизвестных России, перевалило за три десятка. Лайсмана подмывало заняться изучением этого материала, но служба министра не оставляла для этого времени. Клад Светозара был последней каплей переполнившей чашу его терпения. Больше он не мог существовать в отрыве от своего любимого занятия изучения истории. Ещё в самолёте он написал это заявление.
Да в чём же дело? Что Вас не устраивает? удивился Ярославцев.
Да всё устраивает, Андрей Андреевич, только я больше не в силах Понимаете, я историк, вы же знаете кандидатскую готовил до того, как В общем сейчас открываются такие перспективы изучения нашего неизвестного прошлого, что я просто не могу это упустить. Если бы вы знали, что я сегодня привёз. Это всё равно, что что ну что найден возле Волжского резервуар с газом на 50 лет полного обеспечения города.
Действительно, с газом у города пока были большие проблемы. Зиму кое-как пережили с мазутом на ТЭС и газом на отопление только для части индивидуальных домов. Только-только два первых рейса танкера из Баку позволили дать газ всему городу на два дня в неделю.
Так что же вы, Алексей Натанович привезли?
Вы вообще-то любите историю?
Очень даже.
Тогда, если я вам это покажу, то боюсь, что оставите должность государя и сами займётесь изучением этого клада.
Гм, заинтриговали.
Ярославцев посмотрел внимательно в горящие глаза Лайсмана, подумал немного, открыл дневник-календарь на завтрашней странице, что-то там пометил и сказал:
Ладно, Алексей Натанович, завтра с одиннадцати до двенадцати вы мне покажете этот клад, тогда и решим с вашей отставкой. Кстати, подготовьте в таком случае пару-троечку кандидатур на ваше место.
На следующий день Лайсман с Ярославцевым отправились на государевой волге в библиотеку, где Ирина Яновна Гринёва с утра организовала ксерокопирование рукописей Светозара. Руслан открывал каморку, где были сложены сундуки, доставал по очереди одну книгу. Закрывал заветный склад и нёс её наверх. Там Таня Спицына под присмотром старца распечатывала в пяти экземплярах страницу за страницей. Затем Руслан спускался в подвал, относил скопированную книгу и приносил следующую.