Для женщины с такой внешностью вы слишком самокритичны, это граничит с кокетством, возразил Славин. На меня просто накатило. После сумасшедшей Москвы, грязной дерганой, вдруг оказаться в тишине и свежести зимнего сада. Это как в церкви бывает. Заходишь взвинченный, мысли одна хуже другой, а постоишь в тишине, и вдруг все проблемы отступают, чувствуешь, что все пустое, эти лишние хлопоты, суета, отравляющие тебе жизнь. Или как после тяжелого дня выпить стакан водки.
Про церковь мне понравилось больше, сказала Мария, уходя в дом.
Последовал за ней. Хотя постоял бы во дворе еще, не желая расставаться с охватившим его благоговением.
А вы не лишены романтики, заметила Мария, и за внешность спасибо.
Говорить правду просто и приятно, сказал Славин.
При ярком освещении женщина выглядела еще более эффектно. Он не была красивой, но породистой, как скакун, и видимо тщательно следила за собой. Она стояла посреди гостиной спиной к монументальному камину, отделанному натуральным камнем. Перед порталом находились большие кожаные кресла, массивный журнальный столик. Изнутри дом был обшит деревом. С потолка свисала стилизованная под старину кованая люстра. У стены возвышался величавый буфет из красного дерева, перед ним круглый ореховый стол.
Имение наследственное? спросил Славин.
Почему вы так решили?
Дом новый, а деревья многолетние.
Все значительно проще. Купили у бывшего номенклатурщика участок со старым домом. Снесли к чертовой матери и построили новый.
Действительно, все просто. А я все выстраиваю догадки путем сложных умозаключений.
И напрасно. Не надо усложнять жизнь. Все всегда значительно проще. И за поступками людей, как правило, низменные мотивы. А такие как вы громоздят удобные для себя отговорки лишь бы не смотреть в глаза действительности.
Должен признать вашу правоту, сказал Славин с сожалением. А что камин работает?
Да, если хотите, можете зажечь огонь. Я с ним возиться не буду. Я вообще не помню, когда его вообще топили.
Не топите камин, а дрова рядом.
Антураж. Так дизайнер видел. У нас паровое отопление. В подвале газовый котел. Здесь тепло.
Но вы шубу не снимаете.
Стриженная норка, это не шуба, это украшение. Мне не жарко. Под ней у меня практически ничего нет. Хотя вы правы. Сейчас надену свитер.
Так камин запалить?
Конечно, пусть живой огонь займется, авось в нем сгорят все наши беды. Как говорится «Махмуд поджигай». А я займусь чаем.
Мария, включила телефон в зарядное устройство и скрылась в соседней комнате. Славин занялся разведением огня. Достал из кармана швейцарский складной нож, с которым никогда не расставался и, взяв в руки полено со словами «сейчас мы вырежем Буратино» стал стругать стружку для растопки. Когда хозяйка вернулась в гостиную, в топке уже занималось пламя.
Справились?
Здесь много ума не надо.
Ну не скажите, не каждый мужик способен разжечь огонь для женщины.
Славин улыбнулся.
Или в женщине. Ваши слова прозвучали многозначительно.
А я вас предупреждала не ищите везде подтекста. Вот и пример сразу нарисовался.
На ней теперь был свитер грубой вязки. Она включила электрический чайник, а потом поставила на столик у камина две чашки и сахарницу с конфетами. Когда вода закипела, наполнила чашки.
Чай из пакетиков. Не обессудьте.
Спасибо, мне все равно.
Зато выбор большой черный, белый, зеленый, цветочный, жасмин, бергамот. Вы какой будете?
Черный.
После этого наступило долгое молчание. Сидели, пили чай, глядя, как пламя лижет поленья и вытягивается ввысь к невидимому дымоходу.
А выпить не хотите? Виски, например, вдруг предложила хозяйка.
Я за рулем, спасибо.
А я выпью, не возражаете?
Нет, конечно.
Она встала и пошла к буфету, вернулась с бутылкой «Чивас» и двумя толстостенными граненными стаканами фирмы «Luminarc».
Я вам просто налью, чтобы видимость была, будто я не одна пью.
Она наполнила оба стакана до половины, потребовала, чтобы он взял свой в руки, чокнулась с ним и сделала глоток.
Черт, я же про деньги забыла, воскликнула она, я сейчас.
Сидите, остановил ее Славин, я не возьму денег.
Почему?
Поздно. Я сижу с вами за столом, не могу. Джентльмен не может брать деньги с человека, который угощает его виски. Тем более с женщины.
Поздно. Я сижу с вами за столом, не могу. Джентльмен не может брать деньги с человека, который угощает его виски. Тем более с женщины.
Вы старомодны, но мне это нравится. В таком случае ужин. И без возражений.
Хорошо, согласила Славин. Он все еще держал стакан с виски.
Вы хотя бы пригубите, заметила Мария. Это не скажется на вашем вождении. Нельзя после чоканья ставить стакан, не выпив ничего. Плохая примета. В Грузии, например, поэтому из рога пьют, пока не осушишь, на стол не поставишь, вино разольешь. Взял рог в руки и попался.
Подловили. Но я и стакан выпью, на моем вождении это никак не скажется.
У мужиков бахвальство вторая натура.
Вы меня подначиваете? Если я выпью стакан, мне придется остаться здесь на ночь. Ни к чему эти игры с ментами. Или обуют на деньги, или прав лишат. Если принципиальный попадется.
Оставайтесь, кто же не дает. Места много.
А что скажет муж?
А мне плевать на то, что он скажет.
Вы Сирена, улыбнулся Славин, а я Одиссей. Так я и буду теперь вас называть.
Может быть. Хорошая ассоциация.
Славин чокнулся с хозяйкой еще раз, пригубил и поставил стакан. Женщина сделала несколько глотков и словно задохнулась. Замахала ладошкой перед лицом, со стуком поставила недопитое виски, схватилась за чашку с чаем, запила и выдохнула.
Непривычный для вас напиток ячменный виски, сочувственно сказал Славин.
Да, я все больше ликерами балуюсь, коктейлями, вино люблю хорошее. Но можно перейти на ты. Целоваться не будем, но засчитаем это как брудершафт.
Как мне вас называть Мария?
Нет, это слишком официально.
Маша?
Это будет фамильярно.
Что-то среднее. Мара?
Боже упаси. Хотя ладно, называй как хочешь, можно Мари. Я буду звать тебя Одиссей. Помнишь, песенка такая была «Ты куда Одиссей, от жены, от детей». Кстати, ты женат?
Разведен.
А лет тебе сколько?
Почти сорок.
Дети?
Взрослая дочь. Почти не общаемся.
Почему?
В маму пошла.
Ну что же, пока все складывается удачно. Нет, не подумай. Это я к тому, что меня совесть не будет мучать из-за того, что я тебя здесь удерживаю. А там жена с ума сходит. Женская солидарность, понимаешь?
Анекдот про женскую и мужскую солидарность? предложил Славин.
Валяй.
Мужская солидарность. Муж не ночевал дома.
Жена. где был?
Муж. у Васи.
Жена звонит Васе. Мой у тебя был?
Вася. Что значит был, он и сейчас у меня.
Женская солидарность. Жена не ночевала дома.
Муж. Где была?
Жена. У Вали.
Муж звонит Вале. Моя у тебя была?
Валя. Нет, конечно, я тебе давно говорила, что она гулящая.
Смешно, сказала Мария без улыбки.
Извините, сказал Славин, кажется я проявил бестактность, не сообразил.
Ладно, не парься, все нормально, однако соловья баснями не кормят. Сейчас продукты питания организую.
Мария ушла. «Черт возьми, сказал себе Марк, в доме повешенного не говорят о веревке, досадная оплошность, где ваше чувство такта»? Он взял кочергу и стал ворочать поленья в камине. Предложение остаться на ночь взволновало его. Помимо воли, это было не рассудочное. Раздался звонок. Мария вернулась, ответила, алло, алло, потом выдернула телефон из сети, прикрыла дверь на кухню. Но Марк все равно почти все слышал, хоть и старался не слушать, потому что был воспитанным человеком. Громким яростным шепотом женщина взывала к совести невидимого абонента. «Десять лет жизни коту под хвост, лучшие годы я тебе отдала, расслышал Марк. Про деньги забудь, считай, что это компенсация морального ущерба. Разговор закончила словами да пошел ты, будет так, как я сказала или я сделаю так, что всю лавочку твою закроют. Это мое условие».
Потом наступило молчание. «Черт, вот угораздило меня попасть в супружескую свару, сказал себе Славин. Зачем я посетил сей мир в его минуты роковые, или как там?»
Ты можешь мне помочь? После долгой паузы крикнула Мария.
Марк пошел на зов. Она улыбалась, как ни в чем, ни бывало, держала в руках поднос с закусками, глазами показала на трехлитровую банку с солеными огурцами.
Можешь это взять?
Могу, но зачем. Кто же ест на ночь соленые огурцы, жажда замучает.
Какой рассудительный, но ты прав. Тогда возьми нож и разделочную доску. Будем там все резать. Для сервировки нет ни времени, ни желания.
Давай, я поднос возьму.