А подозреваемая? Она это отрицала?
Нет Мадемуазель Меркантур довольствовалась лишь тем, что постоянно плакала, ведь она не могла отрицать очевидного. Торговка ей напомнила все обстоятельства покупки, которая была совершена днём в субботу, так что теперь больше нет ни тени сомнения в присутствии мадемуазель Меркантур на бале Оперы.
Согласен с вами, мой друг, что она, разумеется, купила домино и полумаску не для того, чтобы пойти давать урок пения всяким парижским недорослям.
А для того, чтобы не отдавать их назад, что ей непременно пришлось бы сделать, если бы она их арендовала, и иметь возможность затем беспрепятственно избавиться от изобличающих её предметов.
Избавиться но как?
Выбросив их из окна фиакра, на котором она возвращалась с бала. Эту карету ещё не обнаружили, но её усердно ищут.
И где было подобрано это рубище?
Ах, где?! Дайте время вспомнить Пожалуйста. Два полицейских, совершавших свой регулярный ночной обход, нашли его на бульваре Вилет, на углу с улицей Бьюиссон-Сент-Луи. Это любопытно, не правда ли?
Скажите лучше, что это необъяснимо. Если эта девушка по фамилии Меркантур убила Джулию, она должна была поспешить вернуться к себе домой после её убийства, но что она, чёрт возьми, собиралась делать на окраине Бельвиля, в совершенно другой части города?
Это такая женская хитрость, чтобы запутать следствие.
Таким образом вы считаете, что она, следовательно, заранее предусмотрела, что её арестуют на следующий день. А не было бы намного проще спокойно возвратиться домой, сняв домино в фиакре, если она опасалась быть увиденной своим портье, и пойти на следующий день вечером на прогулку с этой уликой в сумке и выбросить вышеупомянутое домино куда-нибудь в Сену, или на пустыре, или даже за пределами города?
Мой дорогой Нуантэль, представьте себе, что преступники частенько не делают столь сложных умозаключений. Девица Меркантур торопилась избавиться от компрометирующего её костюма, она не хотела его выбросить в своём квартале и
И девушка отправилась избавляться от него в другой конец Парижа. Чтобы вы ни говорили, это совсем не естественно и, был бы я на месте месье Роже Дарки, то начал бы расследование о связях, которые мадемуазель Меркантур могла иметь в окрестностях Виллетт или Бютте-Шомон.
Это как раз то, что он непременно сделает, не сомневайтесь в этом. Но признайтесь, что я вам сообщил много нового. Дарки будет очень доволен, когда вы ему расскажете о услышанном только что от меня, благодаря чему в настоящее время уже ясно, что обвинительный приговор в отношении этой Меркантур будет совершенно неоспорим в суде.
Идиот! Подумал Нуантэль, смотря на Лолифа, который выпятил грудь колесом, надувшись спесью, словно индюк на выпасе, и он спросил его с нарочито безразличным видом: «Знаете ли Вы час, который был указан в протоколе о времени этой находки?»
Клянусь честью, нет! Боже, как я мог не подумать о том, чтобы об этом осведомиться. Но следователь должен знать это время. Он не пропустит ничего, ни одной детали, это я вам могу смело утверждать. Даже наиболее незначительные на первый взгляд детали этого преступления собраны им со всевозможным тщанием.
Отлично, но попытайтесь, всё же справиться об этом у вашего осведомителя и доставьте мне удовольствие, сообщив это время, когда оно станет вам известно.
Ах! Ах! Что я вижу! Вы почувствовали вкус к профессии следователя, которая так меня увлекает. Браво! Мой дорогой Нуантэль. Попрактикуйтесь в ней немного, и вы сами себе признаетесь, что в мире нет ничего более увлекательного. Это, как вкус выдержанного Порто!
Это дело вкуса, прошептал капитан, притворяясь что его душит зевота. но я я не люблю никаких проблем. Это мой принцип ещё со времён моей подготовки к поступлению в Сен- Сир2, и я вас охотно слушаю, когда вы так увлекательно рассказываете об этих вещах, потому что вы действительно знаете то, о чём говорите, но, через четверть часа мне это занятие уже изрядно надоедает. Давайте возвратимся в бильярдную, мой дорогой Лолиф. Я испытываю настоятельную потребность опустить своё тело на мягкую банкетку и немного подремать под приятный шум карамболя.
Лолиф огорчённо вздохнул, так как он надеялся в тот момент, что Нуантэль собирается разделить с ним его страстишку к частному сыску, но комплимент капитана затмил горечь отказа от сотрудничества.
Это дело вкуса, прошептал капитан, притворяясь что его душит зевота. но я я не люблю никаких проблем. Это мой принцип ещё со времён моей подготовки к поступлению в Сен- Сир2, и я вас охотно слушаю, когда вы так увлекательно рассказываете об этих вещах, потому что вы действительно знаете то, о чём говорите, но, через четверть часа мне это занятие уже изрядно надоедает. Давайте возвратимся в бильярдную, мой дорогой Лолиф. Я испытываю настоятельную потребность опустить своё тело на мягкую банкетку и немного подремать под приятный шум карамболя.
Лолиф огорчённо вздохнул, так как он надеялся в тот момент, что Нуантэль собирается разделить с ним его страстишку к частному сыску, но комплимент капитана затмил горечь отказа от сотрудничества.
Нуантэль же, возвращаясь в зал, говорил себе:
Этот дурачок и не подозревает, что указал мне только что на момент, наиболее интересный для проверки. Если было менее трёх часов ночи, когда полицейские нашли это дурацкое домино, мадемуазель Меркантур была бы спасена, так как считается доказанным, что домино принадлежало ей, и что Джулия была убита в три часа ночи. Так что я сам справляюсь о времени, когда была сделана эта находка, если Лолиф не расскажет мне об этом раньше.
И капитан, забыв о расследовании, стал думать, тем временем, о предстоящем ужине, пользуясь паузой, которую он выиграл, избавившись от Лолифа. Он обещал себе позже нарушить запрет на посещения, который якобы наложила на него, по утверждениям Ласко, мадам де Брезе, а пока что капитан поздравлял себя с тем, что мог располагать сегодняшним вечером по своему усмотрению. Он подумывал об ужине в клубе, чтобы затем направиться в любое место, куда приведёт его фантазия, если только не объявится Дарки с внеочередной работой, относящейся к их уже общему большому делу, расследованию этого становящегося всё более и более странным убийства в ложе парижской Гранд Опера.
Бильярдная партия к тому времени возобновилась. Молодой барон Сиголен, рисковый, но неудачливый повеса, играл против майора Коктейля, который ему позволял регулярно набирать двенадцать очков, после чего тут же проделывал победоносную серию из шестнадцати ударов подряд. Тревиль, обуянный приступом патриотизма, убеждал всех держать пари на барона, и накидывался, как сокол на голубя, на Альфреда Ланвэ, который, не имея национальных предубеждений, поддерживал не Францию, а Англию. В углу бесился полковник Тартара, до сих пор ещё не переваривший последний удар Лолифа, а Кулибеф рассказывал Педрижону, как однажды в клубе Орлеана он исполнил карамболь семьдесят девять раз подряд, на что Педрижон, который его не слушал, рассказывал ему, в свою очередь, новости о провинции Дежазе. Пребор и Верпель исчезли, и добряк Шармоль, шансонье кабаре, последовал за ними.
Лолиф, ещё не совсем оправившийся от своего недавнего позорного просчёта, робко скользил взглядом по игрокам, а Нуантэль, выбрав место, выгодное для пребывания в состоянии лёгкой мечтательности, расположился в удобном позе на банкетке и зажёг превосходную гаванскую сигару. Не успел он затянуться и трёх раз, как перед ним предстала неожиданность в образе клубного слуги с подносом, на котором лежало на этот раз не письмо, а визитная карточка. Капитан её взял и прочитал на ней имя: «Крозон»
Уже! Подумал он. Неужели анонимщик успел назвать китобою имя любовника его жены? Впрочем, чего гадать, сейчас всё узнаем.
Персона, которая передала вам эту карту, она здесь? Спросил капитан у камердинера.
Господин ожидает месье в приёмной то есть не одна персона, а две, ответил слуга.
Как, две? Вы мне принесли только одну карту.
Этого месье сопровождает ещё один человек.
Хорошо скажите, что я сейчас выйду, сказал довольно сильно удивлённый капитан, и оставил, не без сожаления, банкетку, на которой ему было так хорошо и удобно. Кого это, чёрт побери, привезло мне это китобойное судно? Думал он, медленно пересекая бильярдную. «Человек» на языке лакея это означает плохо одетого индивида. Неужели Крозон, обнаруживший, что жена обманула его с каким-нибудь негодяем из рабочего предместья, заимел причудливую идею притащить его сюда, чтобы наказать в моём присутствии? От этого бешеного ревнивца можно ожидать чего угодно. И всё равно, он мог бы выбрать время получше. Я наслаждался тем, что не думал ни о чём, а это дорогого стоит. И вот! Видно, это было предписано свыше, чтобы меня сегодня не оставили в покое.