Всё, что она себе позволяла, так это сходить с бабой Тасей в леса. Они в их северных широтах дремучие, хвойные, сплошь кедр, ольха да лиственница тайга, одним словом. Никаких особых трав знахарка там не собирала, разве что грибы по осени домой таскала.
Алёнка сначала пробовала задавать вопросы: «Что, зачем, да почему», но ответ всегда получала один. «Слушай просто».
Так и бродили они бабуля да внучка от рассвета до заката по непролазной чащобе, даже словом не обмолвившись.
Одно радовало Алёну комары да мошки её не кусали. Как будто даже стороной облетали. И поэтому смогла она всё-таки научиться слушать особенную таёжную тишину. Ныряла в неё и плескалась на волнах покоя. Ничего важного не говорила тишина, но от этого казалась девушке ещё более ценой.
Ни к чему ей в жизни лишние сложности
Окончив школу, Алёна в отличие от здешней молодёжи не спешила упорхнуть за лучшей долей. Не строила планы на счёт института.
Она даже на выпускной не пошла настолько неприятно ей было слушать разговоры о том, что где-то может быть лучше, чем в её родном краю. В классе её недолюбливали, поэтому никто не заметил отсутствия девушки.
Как-то она услышала разговор двух одноклассниц о себе
Девчонки говорили о том, что рядом с Алёной находиться страшно, что от неё странная энергия идёт и заставляет бояться чего-то или гневаться больше меры.
Алёна не понимала, как она может кого-то что-то заставить чувствовать и поэтому разговор этот отнесла к обычным сплетням придурошных подростков, начитавшихся хоррора7.
А между тем, она действительно могла как-то по-особенному влиять на других. Её глаза практически всегда светившиеся ясным, даже кристальным блеском были серьёзны и словно сверлили окружающих насквозь.
Возможно, родись она в средневековье, ей бы не дали прожить долго. Сожгли бы на инквизиционном костре, как нечисть, а может, утопили бы, кто знает
В наши дни Алёна отделалась легко всего лишь перешёптываниями о ней и косыми взглядами, что, в общем-то, её несильно-то и напрягало.
Про мать Алёна редко спрашивала, боялась услышать что-нибудь плохое. Не интересовалась и причинами, почему её оставили у бабушки.
«Раз решили так сделать, значит было необходимо», думала Алёна.
Но иногда воображение всё же рисовало ей встречу с мамой. И тогда прозрачная скупая слезинка медленно стекала по щеке. Но на том всё и заканчивалось до истерик и подростковых заскоков дело не доходило
Алёна, обедать иди, послышался бабушкин голос.
Она тут же бросила своё орудие труда и чуть ли не вприпрыжку побежала к дому.
В сенях витал пряный запах свежих щей
Домик их, неказистый снаружи, внутри был вполне ничего. За чистотой хозяйки следили. Жили не богато, но всё что нужно имелось.
В редкие дни бабуля выезжала в город, что значился райцентром, и возвращалась всегда нагруженная. Алёнке только диву оставалась даваться, видя, как восьмидесятилетняя старуха бойко спешит к калитке, нагруженная словно войлочный вол сумками да пакетиками.
К слову, и выглядела бабуля гораздо моложе своих лет. Подтянутая, резвая, морщин на лице раз, два и обчёлся. Глаза ясные, голубые, нос кверху. Волосы только хорошенько сединой мазануло, но ей это шло. А улыбка таинственная и обволакивающая красноречивей любых слов могла сказать, что владелица её секретов жизни знает немало.
Алёнка зашла в кухню, которая служила им ещё гостиной, где баба Тася хлопотала возле плиты.
Пискнула микроволновка, и девушка поспешила достать из неё тарелку с пышными оладушками.
Бабуля налила наваристого супца и поставила перед внучкой. Ещё немного повозилась и сама присела за стол.
Ели они в тишине. Трапезу разговорами никогда не нарушали, зато после подолгу болтали о том и сем.
Насытившись, Алёна отнесла грязную посуду в мойку и, поблагодарив бабушку, хотела снова бежать на огород, но та её остановила.
Сядь, Алёнушка, я спросить кое-что должна.
Алёна послушно присела на своё место и, подперев голову руками, уставилась на собеседницу.
Скажи мне внучка: какие сны тебе снятся?
Алёнка помимо своей воли залилась краской и, опустив руки, заёрзала на стуле. Чего-чего, а такого вопроса она точно не ожидала
Сны её были неприкосновенны, и не потому, что она считала их чем-то священным, просто последние несколько лет виделось ей одно и то же, верней, как будто фильм какой смотрела. Причудливый, цветной, со спецэффектами, и главный герой имелся. Парень молодой или мужчина уже она ещё не определилась, но приходил он к ней, как к себе домой. Красивый, статный и нежный. Алёнка даже имя ему придумала. Назвала Романом. Почему не знала, просто слово это было синонимом любовных отношений, а во сне у них так и было.
Сны её были неприкосновенны, и не потому, что она считала их чем-то священным, просто последние несколько лет виделось ей одно и то же, верней, как будто фильм какой смотрела. Причудливый, цветной, со спецэффектами, и главный герой имелся. Парень молодой или мужчина уже она ещё не определилась, но приходил он к ней, как к себе домой. Красивый, статный и нежный. Алёнка даже имя ему придумала. Назвала Романом. Почему не знала, просто слово это было синонимом любовных отношений, а во сне у них так и было.
И сейчас бабуля ни с того ни с сего решила узнать именно об этом.
Алёнка мысленно посчитала до пяти и как можно спокойней произнесла:
Ничего мне не снится, сплю как убитая.
Не ври! вдруг резко произнесла бабушка. Только ты знать должна скоро одна останешься.
Ничего непонимающая внучка замигала глазами и растерянно уставилась на родственницу. Та же, не изменяя интонации, продолжала:
Мне уходить пора. Я, что могла уже сделала. А парня этого найди. Он тебе поможет.
Алёнка взвилась юлой со стула и, словно не слыша последних слов, прокричала:
Не смей так говорить. Зачем ты так со мной? Куда уходить? А я?
Но бабуля уже не слышала, она застыла в той самой позе, которая всегда вызывала во внучке дрожь, и отсутствующим взглядом уставилась в одну точку.
Алёнку разобрало зло. Она выскочила из дома, чуть не сшибла в коридоре кота Мотьку и побежала в сторону леса
Она бродила там до позднего вечера и слушала. Она, быть может, и не стала бы этого делать, но тайга заставила. Заставила, впервые обрушив на неё свою таинственную тишину по-особенному тяжело, словно камень кто на шею привесил.
Алёнка хотела поплакать, прокричаться, но голос застывал где-то в горле, только какие-то хлюпающие звуки получались. Наконец она сдалась и повернула в сторону дома
Там всё было как обычно: бабуля, сидящая у стола; на нём булочки румяные и повидло яблочное; чай с мелиссой в больших фаянсовых кружках
И девушка успокоилась, даже постыдила себя за срыв. Выпила напитка, не заметила, что вкус у него не такой как всегда, и ушла спать, чмокнув свою любимую старушку в щёку
Но снился ей в эту ночь не Роман
Виделась ей своя избушка, баба Тася, ходившая вокруг кровати, как зомби. Она что-то шептала, но Алёна так и не разобрала. Изредка бабка наклонялась и дотрагивалась до внучкиной руки. В это мгновение Алёна чувствовала, как пробегает по коже ток. Она пыталась подняться с кровати, но тело, словно чугунными цепями сковали. Лежала и только глазами туда-сюда водила, а под утро провались в бездну без картинок, звуков и ощущений.
Глава 5
14 июля 2014 года. Из записей Давида.
Запись ведётся через неделю после описываемых ниже событий.
После странного разговора с Наташей о её дочери я долго не мог уснуть.
Что такого страшного увидела она на снимке?
Я не стал расспрашивать её об этом, хотя всё время пока мы ехали до места назначения меня не покидало смутное чувство тревоги. Как будто бы оно даже повисло в воздухе и колыхалось там всю дорогу, подпрыгивая на ямах и съезжая в сторону на поворотах. Словом, оно было физическим.
Не могу сказать, что я очень обеспокоился этим чувством, скорей, наоборот, был рад снова ощущать острые эмоции.
Но вернусь к основному делу
Мы приехали в какую-то небольшую деревеньку под Екатеринбургом. Здесь как рассказала Наташа уже более пяти лет действовала секта, возглавляемая неким отцом Сабином то ли сумасшедшим, то ли обычным шарлатаном. Но, как бы там ни было, мужик этот в своих делах явно преуспел.
Как оказалось нас ждали. Наташа заранее позаботилась об этом, и спустя каких-то два часа после приезда, мы уже были адептами церкви со странным названием «Без чувств». Наташа потом призналась, что именно это название и привлекло её внимание.
Итак, мы прибыли к дому, внешне мало похожему на пристанище сектантской паствы. Он смахивал скорей на теремок. Белые резные наличники красиво гармонировали с конструкцией дома из дерева, выкрашенного в нежно-синий цвет.
Возле ворот нас встретил радостный пёс, он вертел своим пушистым хвостом, как пропеллером вертолёта, и казалось, что сейчас взлетит. Он пару раз гавкнул для приличия, и вскоре за калиткой послышались шаги.
Слегка обшарпанная калитка протяжно скрипнула, и на пороге появился невысокий мужчина с седыми, практическими белыми волосами, неопрятно свисающими вниз сосульками. Его маленькие глазки, чем-то напоминающие свиные, нас цепко просверлили.