Ретроспектива. 3 марта 1969 года
Степан Степанович Аврамеев, первый секретарь Амурского обкома партии, исподлобья, хмуро смотрел на медленно собирающихся членов обкома. Сегодняшнее заседание было созвано в экстренном порядке. Все члены обкома добраться в указанное время, до начала наверняка не успеют. Особенно из дальних районов области. Потому придётся часть информации сообщать вторично. Степан Степанович тяжело вздохнул: а что поделаешь?
Наконец зал на две четверти заполнился людьми. Аврамеев поднялся на сцену, прошёл в президиум, занял своё постоянное место, под портретом Ленина, разложил перед собой бумаги.
Время шло. В зале потихоньку между собой переговаривались делегаты, искоса поглядывая на «первого». С обеих сторон от Аврамеева расположились секретарь Благовещенского горкома Сыроватенко, руководитель Тындинского райкома Глушков, начальники областных управлений УВД и КГБ, трое членов обкома партии из Магдагачинского и Зейского районов. А Степан Степанович всё молчал. Он не знал, с чего начать. А начинать следовало.
Аврамеев ещё раз просмотрел телеграмму. Мысленно выругался. Если бы ЦК промолчало, как и раньше, никак не отреагировало на происшедшее, или отреагировало, но только наверху, то он бы как-то справился с ситуацией на месте. Самостоятельно. Ну, пошли бы слухи, да и бог с ними Пресекли бы! Впервые, что ли? Вон, в Сковородинском районе в прошлом году, по осени тоже стычка с китаёзами произошла, до крови дошло. И ничего. Поболтали да позабыли. Секретарю парторганизации и председателю колхоза по машине выделили, так те сами всем рот прикрыли. «И тут бы справились. Так нет же, б выматерился в мыслях первый секретарь обкома. Открытая Нота протеста, чтоб их!..»
На столе перед Степаном Степановичем лежал текст заявления ЦК КПСС, который завтра должен был появиться в центральной прессе. Текст Аврамеев получил полчаса назад. Как и секретари других обкомов. За прошедшие полчаса Степан Степанович все написанное буквально вызубрил, вбил в свою память. Потому как в отличие от других обкомов данное послание касалось его области самым непосредственным образом. Аврамеев предполагал, что в городе, а то и в области, особенно в приграничных районах, могла начаться паника.
Рука медленно провела по правительственной телеграмме. Пальцы с силой вжимались в бумагу, словно пытаясь прочувствовать выпуклость букв. Наконец Степан Степанович тяжело вздохнул, поднялся со своего места председателя и произнёс:
Товарищи! Вчера, второго марта, китайскими провокаторами, с санкции правительства КНР, была варварским образом нарушена государственная граница Союза Советских Социалистических Республик.
В зале прошёл ропот. Степан Степанович поднял руку:
Разрешите зачитать Ноту руководства нашей партии и правительства, после чего мы с вами обязаны обсудить создавшееся положение.
В зале нависла напряжённая тишина.
«Наглое вооружённое вторжение в пределы советской территории является организованной провокацией китайских властей и преследует цель обострения обстановки на советско-китайской границе.
Советское правительство заявляет решительный протест правительству Китайской Народной Республики по поводу опасных провокационных действий и требует немедленного расследования и самого сурового наказания лиц, ответственных за организацию указанной провокации. Оно настаивает на принятии безотлагательных мер, которые исключили бы всякое нарушение советско-китайской границы»
В этот момент Проклов наклонился к Малышеву и прошептал тому на ухо:
Непонятно, к кому обращается правительство. Сначала мы обвиняем Мао в том, что он организовал провокацию, и тут же требуем наказать виновных. Мы что, думаем, что он по поводу самого себя будет проводить расследование и самого себя накажет? Бред какой-то!
Проклова и Малышева на заседание обкома привёл полковник Иванов. А потому он, сидя за столом президиума и наблюдая за тем, как его подчинённые о чём-то перешёптываются, хмуро свёл на переносице брови. Майор ткнул Виктора локтём в бок, и тот притих.
«Советское правительство оставляет за собой право принять решительные меры для пресечения провокаций и предупреждает правительство Китайской Народной Республики, что вся ответственность за возможные последствия авантюристической политики, направленной на обострение обстановки на границах между Китаем и Советским Союзом, лежит на правительстве Китайской Народной Республики.
«Советское правительство оставляет за собой право принять решительные меры для пресечения провокаций и предупреждает правительство Китайской Народной Республики, что вся ответственность за возможные последствия авантюристической политики, направленной на обострение обстановки на границах между Китаем и Советским Союзом, лежит на правительстве Китайской Народной Республики.
Советское правительство в отношении с китайским народом руководствуется чувством дружбы, оно намерено и дальше проводить эту линию. Но безумные провокационные действия китайских властей будут встречать с нашей стороны отпор и решительно пресекаться»
Вот и вывернулись, отреагировал Малышев, шёпотом передавая слова Проклову. Дипломатия. Сначала обвинили, а после показали лазейку, через которую Мао может вылезти.
Если захочет.
То-то и оно.
Степан Степанович тем временем пролистал лежащие перед ним документы и достал ещё один лист:
Также, товарищи, сегодня в центральной прессе будет опубликовано сообщение ТАСС, в котором говорится следующее: «2 марта в 4 часа 10 минут московского времени китайские власти организовали в районе пограничного пункта Нижне-Михайловка (остров Даманский) на реке Уссури вооружённую провокацию. Вооружённый китайский отряд перешёл советскую государственную границу и направился к острову Даманский. По советским пограничникам, охранявшим этот район, с китайской стороны был внезапно открыт огонь. Имеются убитые и раненые. Решительным действиям советских пограничников нарушители границы»
В зале среди полной тишины неожиданно раздался тяжёлый стон.
Катя! донеслось с последних рядов. Катенька!
Воды!..
Врача!..
Что там такое? Степан Степанович не мог понять, что происходит.
В зале наблюдалась суета. Люди вскакивали со своих мест, пытаясь разобраться, что творится в последних рядах.
Да что случилось, в конце концов? не сдержался Аврамеев. Товарищи, сядьте на свои места! Кто-нибудь скажет, что происходит?
Врача! слышались крики. Немедленно!..
Несколько человек, как вскоре смог рассмотреть первый секретарь, подняли на руки тело женщины и осторожно вынесли его из зала. В этот момент Аврамеева кто-то тронул за рукав. Он обернулся. Перед ним стоял военком Павлов.
Извините, Степан Степанович. Это Катерина Пашкова. То есть Катерина Викторовна. Новобурейский горком партии. Сын у неё на той самой заставе служит. В Нижне-Михайловке.
Вот те на Степан Степанович достал платок и вытер холодный пот со лба. Выходит, впрямую нас коснулось. Что ж ты раньше молчал? Кабы я знал, то, может, какие иные слова нашёл!
Павлов оторопело смотрел на первого секретаря:
Так, Степан Степанович, я понятия не имел, по какому поводу вы нас собираете.
То есть? Тебе что, ничего не известно? Аврамеев сделал шаг в сторону от микрофона, чтобы члены обкома не могли слышать их разговор.
Никак нет!
Вам что, вообще ничего не сообщили?
Павлов пожал плечами:
Полная тишина. По крайней мере до сегодняшнего утра было так.
Ладно. Свободен. Аврамеев собрал рассыпавшиеся листы, при этом мысленно выругался: «Бардак, во всём бардак!»
В зале потихоньку установился порядок. Степан Степанович снова склонился над трибуной.
Товарищи! Как вы понимаете, обстановка на границе со вчерашнего дня стала крайне сложна. Наша область и город как раз находятся на той самой границе, где происходят вышеуказанные события. Аврамеев готовился к выступлению, но происшедшее выбило его из колеи, и теперь он с трудом находил слова для того, чтобы точно и кратко передать свою мысль. А потому нам следует сегодня же решить, как будем действовать в сложившейся обстановке. Ваши предложения, товарищи?
А вопросы можно? донеслось с тех мест, где сидели представители Зейского горкома.
Конечно.
Какова причина провокации? Ведь не с бухты же барахты китайцы решили напасть на нас. Может, там что-то произошло?
Острова по реке надо было узаконить, вот и проблем бы не было, пробормотал про себя в тот момент Малышев, но тут же прикусил язык: не дай бог, кто бы его сейчас услышал.
Причина одна, продолжал тем временем Степан Степанович. К сожалению, в Китайской Народной Республике есть экстремистски настроенные элементы, которые имеют поддержку у некоторых руководителей коммунистической партии Китая. Судя по всему, кое у кого не выдержали нервы. Вот они и решили выместить свою злость на наших пограничниках.