Но мне нечего было ему сказать; я только спросил, как?
Вы должны открыть ворота в город. Их охраняют фанатики, которые не доверяют никому, кому не доверяет Артур. Вы последний человек, который смог доказать свою беспрекословную верность короне. Они вас пустят. Вы откроете ворота. Кавалерия войдёт в город и свергнет короля убийц. Мне нужно знать вы с нами?
Я долго молчал, опустив голову. И я ответил то, что хотел сказать с самого начала, когда увидел горящий, вместе с сотнями людей внутри, дом:
Да
Ночь. Последняя песчинка небесных часов взлетела вверх. Я долго бродил по пустынным улочкам города и единственными моими спутниками были тени ночных часовых на стенах. Я видел ЕВ перед тем, как вавилонская башня его правления обрушилась на землю. Он был аскетом. Он превратил своё жилище в приют для наваждений; тараканов, размером с кулак; червей, поедающих книги, настолько древние, что не было уже людей, способных их прочитать. По бесчисленным коридорам замка бродили призраки коррумпированных министров, замученных до смерти. Он остался последним, кто жил в этом доме. После него ни один правитель не решился переступить порог логова чудовища, каковым его сделали после смерти.
Когда я предал его; и полк вражеских солдат маршем прошелся по главному проспекту города, жители приветствовали их радостными криками с балконов. Полиция сдерживала ликующих женщин, намеревавшихся отдаться в объятия своих освободителей. Мужчины на скорую руку соорудили огромное чучело своего монарха и повесили его. Столько радости в голосе народа я слышал только два раза в своей жизни: когда ЕВ пришел на трон; и когда народ, вместе с армией соседнего королевства, шел его свергать.
Он стоял на балконе своей крепости и видел, как десятки тысяч людей с криками и смехом идут к нему, чтобы кончить тиранию его правления. Когда солдаты ворвались в его покои, они увидели логово чудовища: дурно пахнущую помойку и готовые в любой момент обрушиться стены; по комнате были разбросаны осколки бутылок и их содержимое красного цвета говорили, что это была человеческая кровь но на самом деле, это было красное, молодое вино. Он всегда любил именно его молодое и самое яркое. Они увидели его самого в лучшем своём наряде, стоящем к ним спиной, заведя левую руку за спину и сжав её в кулак. В правой руке, он держал сигару и смотрел на город, залитый красками рассвета. Эта была одна из самых коротких революций в истории, когда консервативная сторона не сказала даже слова в свою защиту. Он лишь молча наблюдал, со всем своим немыслимым достоинством, будто всё, что происходит, действует по его старому замыслу.
Суд был быстрый. За преступления против человечности, ЕВ Артур Готтендаль был приговорён к казни через повешенье; дело не подлежало дальнейшему рассмотрению. Его бросили в камеру. Тем временем, весь мир принял участие в сооружении эшафота. Он был построен в рекордный срок одиннадцать с половиной минут примерно столько мучились его жертвы, прежде чем он разрешал нанести удар милосердия; в противном случае, агония могла продолжать невообразимо долго. Есть вещи, которых нет даже в аду; но которые точно есть в истории мучений нашей страны. Хороший рассказчик никогда не говорит всей правды до конца. Кое-что он всегда оставляет для себя. И я не рассказал вам всей правды об Артуре. Это не правда, что его ненавидели все. Были люди, которые восхищались и обожали его, прекрасно зная, что он сделал. Спустя полвека после его смерти, отечественные социологи провели опрос граждан нашей страны, задав только два вопроса: «Кто, по вашему мнению, сделал больше добра, чем все остальные, для вашей страны в историческом плане?» 97% ответили: Артур Готтендаль. Второй вопрос: «Кто, по вашему мнению, сделал больше всего зла для вашей страны в историческом плане?» 89% ответили: Артур Готтендаль.
За день до его казни я зашел к нему. Когда я вошел в его камеру, я увидел, что она размерами и обстановкой мало чем отличалась от его покоев в Бардовом Замке. Увидев меня, он улыбнулся:
Здравствуйте, Даниэль, он говорил, будто ничего не произошло и мы просто встретились, чтобы прогуляться, как обычно, вечером в патио.
Ты знаешь, что я сделал?
Знаю.
Но знаешь, зачем?
Это я тоже знаю.
Я должен был. У меня не было другого выхода. Я верен своей стране.
Я понимаю. На твоём месте, я бы сделал то же самое. У меня не осталось ни единого союзника в этом мире. Какие у меня были шансы, дружище? Один союзник, один преданный человек уже этого достаточно, чтобы удержать корону. Но когда и его нет шансов не остаётся.
Я понимаю. На твоём месте, я бы сделал то же самое. У меня не осталось ни единого союзника в этом мире. Какие у меня были шансы, дружище? Один союзник, один преданный человек уже этого достаточно, чтобы удержать корону. Но когда и его нет шансов не остаётся.
Я кивал головой каждой его фразе.
Если бы я только мог удержать тебя всё было бы иначе. Это напоминает мне рассказ одного русского священника: «Когда пришли за социалистами, я молчал я не был социалистом; когда пришли за богатыми, я молчал я не был богатым; когда пришли за евреями, я молчал я не был евреем; а когда пришли за мной уже некому было заступиться за меня». Вот так вот.
Он рассмеялся.
Вот, я шучу-шучу и ставлю себя в совсем неплохое положение. И ты должен понять, что я на тебя совсем не злюсь. Даже, если бы ты хотел этого не дождался бы. Считай, что это твоё мелкое наказание безнаказанность. Ведь ты заметил, что над тобой нависло проклятие ты не умеешь проигрывать просто не способен на это. Мне тоже так казалось. И кажется так до сих, как бы смешно это ни звучало.
Он снова приглушенно дал волю смеху, который перешёл в болезненный кашель. Кашель сменила тишина. Здесь она был абсолютна и невыносимо она резало уши своим жестоким безразличием.
Ещё, мне бы очень хотелось, что бы ты понял: всё, что я совершал, я совершал из любви к своему народу так нужно было поступить. Поставь себя на моё место. Ты ещё совсем ребёнок, а уже сирота. За плечами тебя ответственность за целый народ, которой нет до тебя дела. Ты король в стране воров, убийц и ублюдков, где каждый, кто только может, только тем и занимается, что ворует от бедных, до богатых. Ты ни разу не видел голодающих. А о тяжелых увечьях слышал только из книг. А потом идёшь по улице и видишь как голые, тощие и больные дети, старики, беременные женщины умирают прямо на холодных и гнилых улицах. И ты ответственный за всё это. Нельзя спрятаться от этого ни за каменными стенами замков, ни за спинами солдат. Понимаешь, что это столица твоей страны, за которую ты в ответе: перед людьми и богами. Что бы ты сделал на моём месте? Как говорить с людьми, которые не понимают языка морали? А что остаётся закрыть глаза и просто жить себе дальше? Но я не могу позволить себе такую роскошь всё меня трогает, всё приносит боль. Знаешь, что сказал мне настоятель моего лицея, когда я отправился на родину, чтобы взять её: «Никогда не забывай кто ты такой; и никогда не забывай кто такие другие». И я помню это до сих пор. Я король. В цепях, свергнутый но король. Они мои подданные. И я готов лично убить каждого второго, но что бы все остальные имели лучшую жизнь. И я заплатил за это свою цену. Я продал душу по самой низкой цене. Я сражался я проиграл. Но скажи: разве я самый худший тиран в истории? Загляни в учебник истории. Что ты там видишь? Прогресс построен на фундаменте из трупов. Помнишь, кем мы были? Посмотри кем мы стали. Разве это не тот результат, ради которого стоит убивать. Это жестоко. Но иного выхода я не вижу. Мне больно думать о тех, кто умер по моей вине. Я успокаиваю себя мыслями, что так надо было. Но по ночам я не сплю. Мне снятся миллионы мертвецов они зовут меня к себе. С меня достаточно. Я сделал всё, что было в моих силах. И я оплакиваю дочь нашего соседа и сына его десницы я знаю, что значит терять близких людей. Надеюсь, что моя смерть хоть как-то упразднит всю мою вину перед ними. Мне очень жаль. Вона была нужна, чтобы сплотить людей дать им понять, насколько важно держаться вместе. Это стоит очень больших жертв. Погибли сотни тысяч я знаю. Зато, у оставшихся была бы возможность отстроить страну заново более лучшей, чем та была когда-то. Моя миссия окончена. Завтра я умру. Такова моя воля. Я уже всё решил. Я не оставил приемника. Мне всё равно, что будет с моей семьей её не будет больше. Мне всё равно, что будет с этой страной ведь без сильной руки, вас ждёт только хаос и упадок. В конце концов, время решит всё за нас.
Я сказал ему тогда:
ВВ, ты ничто и идеи, и цели твои пусты, если для твоей победы нужно пролить слезу невинной звезды.
Он повернулся ко мне и сказал:
Я знаю.
Он сказал:
У меня есть последняя просьба к тебе.
Какая?
Живи, сказал он, ты ещё не стар. Тебе ещё рано думать о смерти. Раньше, я думал, что смогу сделать свою страну счастливой. Я ошибался. Я думал, что смогу сделать счастливыми тех, кого знаю. Но они стали только сильнее ненавидеть меня. Теперь, я понимаю, что самое большее, что мы можем сделать это стать счастливыми сами. У меня не получилось даже этого. Измени себя и считай, что эту жизнь прожил не зря