Со скорбью смотрел я, как горел город, который всегда тянул меня к себе, город, который я так любил. Вдруг я услышал мерный топот, который нельзя было спутать ни с чем так боевым шагом двигалась Храмовая стража элита из элит имперской армии. Беженцы поспешно расступились, уступая дорогу войскам.
Это было красивое зрелище. При свете множества факелов, которые несли в руках воины, мимо нас прошла закованная в сверкающие доспехи длинная колонна лучших воинов Империи, напоминая собой сказочного стального змея. Беженцы восторженно приветствовали солдат, видя в них спасителей от безумия смуты.
Появления воинов Храмовой стражи вселило в меня уверенность, что старый Ляргус жив и крепко держит ситуацию в своих руках. Видимо та же мысль пришла в голову и Марку, ибо лицо его посветлело и с него исчезло выражения отчаянья. Я отчётливо понял, что страх его был вызван переживаниями за старого жреца, которому он служил верой и правдой и, судя по всему, любил.
Уверенность наша была основана на том, что изначально Храмовая стража подчинялась только приказам Верховного жреца империи, кои он отдавал, используя особую известную только ему технику Искусства. Несложно понять, что в случае гибели Верховного жреца, стража не сдвинулась бы с места.
Не успела колонна стражей втянуться в ворота, как в северной части столицы громыхнуло, да так, что я даже вздрогнул. В ход пошло боевое Искусство драконов. Похоже, драконы рода Серых камней, а северную часть города издавна населял именно этот прославленный род империи, решили либо прорываться из города с боем, либо продать свою жизнь подороже.
Время терпело, поэтому я решил по возможности досмотреть, чем всё закончится. Поэтому я сделал своим спутникам знак оставаться на месте и стал ждать, что будет дальше. Только последний страж прошёл в ворота, как снова громыхнуло. На этот раз гораздо ближе к нам и мы увидели, как от ворот шарахнулись беженцы, а из ворот, держа строй, под развёрнутыми родовыми знамёнами вышла колонна вооружённых до зубов людей. В центре колонны шли женщины, старики и дети. В отличие от беженцев шли налегке. Следом за ними бросилась разномастная толпа озверевших людей, вооружённых таким же разномастным оружием, но натолкнувшись на хорошо организованную оборону, откатилась назад, оставив на земле множество неподвижных тел. Прорывающиеся из города, вовсю применяли Искусство, и оно щедро собирало жатву смерти с нападающих.
Сердце моё защемило, когда разглядел я знамёна идущих на прорыв. Это покидал город род Белого облака, который не предал своих драконов, а в полном составе решил покинуть Империю, предпочтя добровольное изгнание предательству. Это был род, в котором я родился и принадлежал к нему до тех пор, пока не выбрал путь Мастеров Искусства. Формально я уже не принадлежал к нему, но голос крови ничем не заглушить. Где-то там, в середине строя, под надёжной охраной мужчин рода шли мои престарелые родители, а мои братья и сёстры щедро раздавали удары озверевшей толпе. Я весь подобрался готовый в любую минуту прийти на помощь родственникам, и Искусство уже напряглось и звенело во мне, как натянутая струна.
От опрометчивого шага меня спасла серия ударов, что были нанесены силой Искусства где-то в самом центре столицы, скорее всего возле дворца Властелина. Душа моя возрадовалась, так как в этих ударах я без труда узнал хорошо мне знакомый почерк почерк моего учителя. Значит, он жив и борется, а отсюда следует, что он надеется на меня. Подвести его равносильно предательству. Поэтому я сдержал удар, тем более, что родственники мои успешно отбились от преследователей и скорым маршем зашагали по Восточному тракту.
Удары, которые нанёс по мятежникам Ляргус, были подобны тонкой хирургической операции, быстро подавили смуту. Далее своё дело сделала Храмовая стража, и город постепенно стал успокаиваться.
3.
Ночь перевалила через середину, когда, наконец, пожары в городе стали затухать и поток беженцев иссяк. Пора было уходить, но прежде чем идти, я должен был ознакомиться с инструкциями, которые для меня приготовил старый жрец. Кроме того я так устал, что буквально валился с ног. Требовался отдых и хороший обед. Поблизости от города я знал небольшой постоялый двор, хозяин которого был моим приятелем, он, конечно же, не будет задавать лишних вопросов. Туда я и решил направиться.
Мы спустились на дорогу, и, пользуясь тем, что одеты мы, были более чем скромно, так что вполне могли сойти за беженцев, двинулись прочь от города.
Мы спустились на дорогу, и, пользуясь тем, что одеты мы, были более чем скромно, так что вполне могли сойти за беженцев, двинулись прочь от города.
Уже рассвело, когда, наконец, добрели мы до цели нашего путешествия. Постоялый двор, куда мы так стремились, был достаточно просторным двухэтажным домом, окружённым со всех сторон хозяйственными постройками и высокой каменной оградой. Дом был очень старый его строил ещё прадед нынешнего хозяина. Первый этаж, сложенный из дикого камня занимал трактир с почерневшей от времени и каминной копоти деревянной стойкой, за которой находилась кухня, а на втором деревянном, сложенным из толстых, в обхват, брёвен, находились комнаты постояльцев.
Несмотря на раннее время, во дворе было многолюдно. Это беженцы, что накануне бежали из столицы, узнав, что мятеж закончился, спешили вернуться домой. Значит, у нас есть надежда получить освободившиеся комнаты и хорошенько отдохнуть.
Постоялый двор назывался «У старого Рикса». Хозяина, который вышел нам на встречу, естественно звали Риксом, хотя он вовсе не был стар ему только-только перевалило за сорок. Как он мне когда-то рассказывал, что его прадед, дед и отец все звались Риксами, отсюда и шло название заведения, а уж в честь кого из них, этого никто не знал.
Хозяин, разглядев мою скромную персону, поспешил навстречу, приветливо улыбаясь, но не той дежурной улыбкой, которой обычно встречает хозяин гостя, а искренней, идущей из глубины души. Так встречают только по-настоящему близкого человека.
Лет десять назад я остановился здесь в первый раз, когда направлялся по делам в столицу. Время позволяло, и я решил отдохнуть здесь, что бы явиться в город со свежей головой. Тогда-то я и познакомился с Риксом. Уже тогда он был лысоват и имел этакое симпатичное брюшко. Ростом он был невелик, но при этом хорошо сложен. Лицо его постоянно улыбалось, и по любому поводу он готов был рассмеяться, что он и делал, причём смеялся так заразительно, что трудно было удержаться от смеха. Глаза его умели не только смотреть, но и видеть, уши не только слушать, но и слышать. Он понравился мне сразу и навсегда, а уж я, смею надеяться, неплохо разбираюсь в людях.
В тот вечер мы допоздна засиделись с ним, выпили не один кувшин вина, а вино, скажу я вам, у него было отменное, и хорошо поняли друг друга. Бывает так, что встретишь совершенно незнакомого человека, поговоришь с ним и вдруг понимаешь, что он по настоящему близкий тебе человек, зачастую даже ближе, чем кровные родственники. Именно такой случай и произошёл при моей встрече с Риксом.
В тот раз я отправился спать далеко за полночь и надо сказать, что походка моя была не совсем твёрдой. Всё же хорошее вино у него. Однако уснуть в ту ночь мне всё же не удалось. Я успел только снять свою дорожную куртку и перевязь с мечом. Вообще-то я оружие не люблю и ношу его только в тех случаях, когда этого требует этикет. В этот раз я ехал на официальную встречу и поэтому был при оружии.
Вдруг из трактира послышался какой-то шум и вслед за ним раздался истошный визг служанки, что прислуживала нам во время ужина. Это мне очень не понравилось и я, не мешкая, бросился вон из комнаты, прихватив свой меч. Скатившись чуть ли не кубарем с лестницы, я с шумом ворвался в трактирный зал, сжимая в руке меч.
Оказавшись в зале, я практически моментально оценил обстановку. Пока я отсутствовал, в трактир ввалились какие-то головорезы, в количестве шести штук. Один из них орудовал за стойкой, пытаясь вскрыть кассу. Двое других держали за руки служанку, которая вырывалась и при этом истошно визжала. Оставшиеся бандиты с тупым усердием избивали хозяина заведения.
Не раздумывая, я бросился туда, где моя помощь требовалась в первую очередь, то есть выручать Рикса. Вообще-то я человек спокойный, но в этот раз хмель ударил мне в голову и я, зарычав как лев, бросился на бандитов. Применить Искусство мне почему-то просто не пришло в голову. На моё появление, взгляды налётчиков обратились в мою сторону, но опешили они только на одно мгновение. По всему было видно, что они люди тёртые и не трусливого десятка. Оставив лежавшего неподвижно, словно труп Рикса, они моментально выхватили своё оружие и бросились мне на встречу.
Я считался неплохим фехтовальщиком, так как прошёл обучение у лучших мастеров Империи и приобрёл неплохую практику во время странствий по путям мастеров Искусства. Трое, нападавших на меня бандитов, судя по тому, как они держали оружие и их движения, выдавали в них опытных бойцов. Судя по всему, они были либо дезертирами из Имперских войск, либо бывшими наёмниками. Они двигались стремительно, стараясь окружить меня. Двое имели прямые мечи средней длины, такими пользуется имперская пехота. Третий бандит самый крупный из троицы, был вооружён обоюдоострой секирой, насаженной на длинную рукоять. Четвёртый грабитель, тот, что потрошил кассу, бросил своё занятие, достав длинный двуручный меч, двинулся в мою сторону. Все его движения выдавали в нём истинного мастера.