Зачем война? Просто так. За мир без войн  стихи - Инна Фидянина-Зубкова

Вот ты сегодня живая,
и дочь у тебя молодая,
несмышлёная, и пошла в институт,
а у тех, кто ни здесь и ни тут,
дочерей больше нет.

Ты плачешь по пустякам,
а те, кто не здесь, а там
(у кого всех убили),
они родню хоронили
и о пустяках не мечтали,
они, как никто, уже знали:
пустяков для них больше не будет.

Ты плачь по своим пустякам. Не забудет
серое, серое небо
твои пустяки, горе их, кусок хлеба
у твоей дочери, её институт:
пусть науку грызёт, пока она тут.

Не было на моих страницах печали:
города спокойно скучали,
лишь милые, трезвые дети,
убивая зверьё на рассвете,
приносили добычу в дом.

В том доме мы и живём
в окружении постмодернизма.
Нет, не странные у нас лица,
а привычные ко всему.

Только я никак не пойму,
почему на моих страницах
дома, города пылится
бесконечное количество слов:
из них понастроили кучу мостов
трезвые, умные дети,
они не верят в йети,
а готовятся к новой войне.

Эти дети сидят на мне
свесив ноги
и зовут на подмогу
всё новых, трезвых детей!

Я не пишу повестей
из-за их тяжёлого веса
и холодных, блестящих глаз.
Я не любила вас 
строем ходящих детей
по моим чистым страницам.
Я устала стирать ваши лица!

Мы о боге кричали
и кидались страна страной!
Нет, мы не были в печали,
а ходили всё в тот же бой.

В бой с утра до рассвета:
со злом или против зла.
Пули  это конфеты,
хошь не хошь, принимай страна!

Страна на страже стояла,
страна сердца берегла.
«Мало (кричали) мало,
сердец мало, давай тела!»

И летели тела, летели
в какую-то тяжкую зыбь.
Такой вы войны хотели,
нет? Но уже не свернуть!

Зло с добром не устанет
биться до мира конца.
Летели Миры, менялись:
«Планета уже мертва?»

Да нет, хороша и пляшет,
(уж нет Вселенной) смотри,
как она из прошлого машет
каждой пядью своей земли!

«Откуда ты, девочка?»  Прямо из ада,
из самого страшного небытия,
где за каждое слово награда:
плётка «раз» и за грамотность «два».

«Откуда ты, девочка?»
Я оттуда, где никому не нужна,
где реки искусственной крови
и тролли  закон бытия.

«Девочка, ждать больше нечего,
сегодня НАС понесло!
Это МЫ с жестокой последовательностью
лепим, пилим своё ремесло.»

Выпиливая фигуры:
уродливые кресты,
«Мы самые, самые злые!» 
так говорили ВЫ.

Но делая снаряды
из слов, металла, дерьма,
МЫ больше вас уставали,
у нас каждая ночь без сна.

Кто кого? Я не знаю.
Перемирие есть всегда:
между войной и войною,
баба рожает дитя.

Я не спорю, и дети встанут
под пули да под ружьё.
С вашими ль, нашими стягами?
Но МЫ их родим всё равно.

Я откуда? Не спрашивай больше,
хочешь убить  убивай,
нет ничего жизни горше:
очень уж хочется в рай!

Время слагает легенды,
время  это триптих.
И никто никогда не узнает
кому какой стих.

Ты сегодня счастливый 
у тебя на носу Новый год
и «1 Мая» красивый,
и поезд зовёт вперёд.

Но приходят какие-то люди
и говорят: «Война!»
Там где-то война, и тем детям
не до здорового сна.

«Война, не война, я знаю, 
ты отмахнулся от них, 
Вот зарплату свою считаю,
не деньги это, а смех.
Люди, смешные люди,
не раздражайте меня,
на работу иду! Я знаю,
что там где-то идёт война.»

Мимо война прокатилась,
мимо и люди прошли.
Я в него не влюбилась.
Время выдохнуло: «Хорошо!»

Мы за дело брались смело
и рубили сгоряча,
мы на дело шли и пели:
«Мало, мало сургуча!»

Как лукавыми руками
мы печати ставили,
ничего не забывая,
на тот свет отправили:
господа и господина,
человека серого,
мать, жену, своего сына,
пешехода смелого.

Ничего не говоря:
«Мало, мало сургуча!» 
думочку ковали,
но о том не знали,
что «омега» и «альфа» вздыхают,
сургучом небеса пытают:
 Печать на Землю, печать на Луну,
печать на Вселенную да не одну!

Печать за печатью плачет Природа.
«Альфа» с «омегой» гуляя по броду:
 И зачем же ты с вечной душой
заглянула в «рай» наш земной?

 Родилась,  я вздохнула.

 Печать на тебе, ты дура,
пей свой чай и смотри,
как капают сургучи
на Вселенные и на планеты,
да пиши свои рифмы про это!

Ребёнок войны, не знающий мира,
плачет по нём рапира.
Сам ребёнок с рожденья не плакал,
а как подрос, так не жалко
стало ему умирающих лиц.
«Победу даёшь!»  кричит.

Ребёнок войны, он знает,
что в мире всё сложно
и что умрёт он возможно,
но род его должен выжить
и победить. Бесстыжий
смеётся кто-то на небе:
«Твой род  просто небыль,
и небыль  род твоего врага
(и так протяжно) ха-ха!»

Но ребёнку войны недосуг
глаза пялить в небо,
ребёнок войны привык
думать только о хлебе.
Но он хлеб
и у матери не попросит:
знает, если есть хлеб,
мать отломит ему. Не бросит.

Ребёнок войны
не хотел потерять отца, но теряет.
И у врага ребёнок войны
своего отца почти не узнает,
и так же хлеба не просит,
а лишь про победу спросит
у своей почерневшей матери,
та заплачет. Тратили
друг на друга снаряды враги:
«Беги, ребёнок войны, беги!»

И ребёнок войны наконец-то заплачет:
бежать то некуда, значит,
Родина  это ловушка.
«Игрушки взрослых, игрушки!» 
хохочет кто-то на небе.
Ребёнок шепчет: «Я небыль.»

Дети ложились рядами,
детей складывали в ряды.

«Да кто о них будет помнить,
кому они на фиг нужны?» 
Вечность, громкая вечность
хохотала где-то вдали.

Детей складывали рядами 
земле они точно нужны.
И мы заведомо знали:
рожая, смертей уже жди.

Года за годами катились.
Дети гибли всегда.
Как-то так получилось:
о них лишь помнит вода.

Вода ведь всё перемелет,
вода, она всё перетрёт
посчитает потери,
миллиард-другой унесёт!

«Коие в коих веках,
не рожали бы вы детей,
дети павшие  это веки
их родных матерей!»

Но не слушали мы тех криков,
а рожали детей назло.
Глянь-ка в небо. Это не «МиГи»,
а сыновей крыло!

Даже если тебя пугает эта тёмная Русь.
Неважно! Есть сильная сила, я за неё держусь,
я за неё цепляюсь и шепчу: «Отомстим
за матерей, за убогих, за детей. Отстоим!»

Конечно, тебя пугает наша мрачная Русь.
Но есть неведома сила, я за неё берусь:
порубаю в капусту, пущу на ветер и дым,
твержу: «Мы ни пяди, ни пяди не отдадим!»

На грани, на грани терпения и сама несчастная Русь.
Но окидывая просторы: «Я тобой, мать, горжусь!»

Стоит ли воину Света
разговаривать с воином Тьмы?
Говорю, говорю. Нет ответа.
Да пропадом пропади!
Пропадала я и пропала.
Не пытайтесь меня искать.

Много ль прошло или мало,
но вот я пришла опять.
И снова я воин Света,
ищущий воинов Тьмы.
Говорю, говорю. Нет ответа.
Да пропадом пропади!

Пропадом пропадаю,
никто не ищет меня.
Стих за стихом слагаю,
как-будто душа ушла.
Радушные стрелы амура
колют суровую бровь.
Кипела злость, закипела
на уже новых врагов!

*
Если б не было воинов света,
не было б воинов тьмы,
просто хозяином где-то
ходил б господин Пурги.
И не думая, что он варвар,
его ласково звали бы Зверь
и не было б крови напрасной:
что ни сдыхала б  то тварь!

Эх, не было б воинов Света,
любили бы воинов Тьмы:
и рождались б на свете
лишь господа Пурги!

*
Быть воином  тяжкое бремя,
тебе каждый плюнет в лицо:
«Это дурное дело 
слыть на живца ловцом!»

Да пущай стоят ваши церкви!
Во дворцах пусть элита гудит.
Не первая я, не последняя,
кому «Уходя уходи!»
скажут, поклон отвесят,
скажут, камнём побьют.
Кого-то с толпы повесят.
Да что же я делаю тут?

Какое счастье жить на свете,
какая радость  песни петь!

Нет, не плясали наши дети,
им очень тягостно терпеть
все эти пушки и снаряды
да золотые ордена:
с боёв вернувшихся  награды.
А впрочем, всё слова, слова.

Не станет поле огородом,
а выйдет поле голяком
и закружится хороводом:
от мелких пулек сквозняком.

Ну вот, теперь поём мы песни:
«Какое счастье  не сгореть,
какая радость жить на свете
и войны наши все терпеть!»