Мэт пригласил гостей в комнату. Их было двое парень и девушка, обоим на вид лет двадцать пять. Парень невысокий, стройный, но крепкий, со светлыми вьющимися волосами и синими глазами, такими яркими, словно его создатель до предела отрегулировал контрастность. Я бы окрестил его Аполлоном, но некоторая сутулость и рассеянная полуулыбка не особо соответствовали облику божества, так что любоваться оставалось в основном глазами, посверкивающими на бледном и гладком лице. Мне пришла в голову дурацкая мысль, что если ударить его по щеке, то раздастся треск, и по всему лицу пойдут трещины Как у Луки из моего видения.
Девушка едва доставала ему до плеча. Хрупкая, с длинными пепельно-русыми волосами, падающими на плечи тяжелыми прядями, и непередаваемо выразительным лицом, в котором, казалось, смешались все эмоции мира. При желании можно было выудить из него все, что угодно радость от того, что я милостиво позволил им остаться, возмущение тем, что не вышел встретить, интерес к новому знакомству и скуку к нему же. Настоящий хамелеон, непрестанно переливающийся всеми цветами радуги. Но она была по-своему симпатична и одним своим видом вызывала странный отклик как будто немо, но очень заманчиво приглашала рассказать ей о чем-нибудь.
При всем при этом я сразу заметил, что с ней что-то не так. Должно быть, тяжело болела, и, может, болеет и сейчас. Ее хрупкость была неестественной, движения неуверенными.
Это Йоханнес, представил Мэт парня. Мы с ним пересекались в Штатах. Не в том смысле, предусмотрительно добавил он, и Йоханнес добродушно усмехнулся. А это Мария.
Приятно познакомиться, Мария улыбнулась, и я нашел, что ей действительно приятно. Мэт много о тебе рассказал.
Она опустилась в кресло напротив меня, Йоханнес сел на диван. Туда же приземлился Мэт с принесенными стаканами. Я наполнил их, и, к моему удивлению, хрупкая Мария с большим воодушевлением взяла свою порцию и очень быстро ее уговорила.
Ух! проговорила она с удовольствием. Мне нельзя было пить некоторое время, поделилась она со мной. Теперь можно. Еще нальешь?
Я вновь наполнил ее стакан и спросил, чтобы начать хоть какой-нибудь разговор:
Так ты из Штатов, Йоханнес? Имя вроде не американское.
Йоханнес отрицательно покачал головой, но ничего не сказал. Вместо него ответил Мэт:
Нет, он из Норвегии. Его, как и меня, родители отправили просвещаться, но ему не особо понравилось, и он уехал куда-то в теплые края. Что было потом не знаю. Ты, Мария, знаешь? Вы давно знакомы?
Не очень, ответила Мария.
Расскажи, потребовал Мэт. Как познакомились? Где встретились? Я же понятия не имею, где Йоханнес был все это время. Даже из сети исчез, конспиратор.
Мария вопросительно посмотрела на Йоханнеса. Тот кивнул. Странная парочка, подумал я. Если Мэту интересно, где Йоханнес пропадал все это время, почему бы ему не спросить у него?
Мэт перехватил мой взгляд и объяснил:
Если будет рассказывать Йоханнес, ты ни черта не поймешь.
Он потерял голос, добавила Мария. Йоханнес в подтверждение ее слов коснулся горла и сделал отрицающий жест.
А, ясно. Из-за чего?
Не из-за чего, а где, поправила Мария. Где он потерял голос вот что интересно.
И где же? тупо спросил я.
Не знаю, ответила Мария. Потому и интересно. Йоханнес тоже не знает. Если бы знал нашел.
Так где вы познакомились? вернулся Мэт к своим вопросам.
На Гавайях, начала рассказывать Мария. Мне захотелось уехать на край света. Края света я не нашла, но на Гавайях тоже было неплохо. Йоханнес работал в отеле, где я остановилась. Принес мне как-то еду в номер, и тут стало понятно, что он сам жутко голодный, она хихикнула. Я уговорила его поесть со мной, все равно их гигантские обеды полностью в меня не влезали. Так и познакомились. Когда подошло время уезжать, я сдала билет и переехала к Йоханнесу он пригласил. Там было так здорово Мир тишины. На краю света. Там почти ничего не двигалось, понимаете? ее взгляд затуманился, и мы с Мэтом испытали белую зависть. Мария умудрилась в трех коротких фразах описать рай современного человека, утомленного городской суетой. У Йоханнеса был такой маленький домик, всего с одной комнатой. Мы спали на полу. Это было потрясающе. Даже когда штормило, все равно казалось, что вокруг тишина и нет никого и ничего. Времени тоже не было.
Почему же вы оттуда уехали? спросил я. Лично я был бы не прочь остаться в таком месте навсегда.
Мы это потом с тобой обсудим, пообещал Мэт. Но да, почему вы уехали?
Из-за меня, Мария болезненно поморщилась, и Йоханнес послал ей ободряющую улыбку. Я вдруг остро почувствовал связь между ними сильную, неимоверно теплую и почти мистическую. Оказалось, что я болею. Так нам сказали. Начали говорить, что мне нужно лечиться и жить где-нибудь в другом месте Некоторое время Как раз потому, что там слишком тихо. Она замолчала, пригубила виски, вздохнула и продолжила: В чем-то они правы. Там волшебно, но слишком тихо, неподвижно и без времени если оставаться в таком месте долго, это похоже на конец жизни. Преддверие рая. Ожидание смерти. Это не совсем правильно. Раз остаются жизненные силы, нужно их тратить, а не сидеть у моря и ждать, пока тебя снесет безвременный шторм.
Мария по-детски скривилась и протянула мне пустой стакан. Я налил ей еще. Эта девушка обладала странной притягательностью. Рассказывала обычную и в то же время необычную историю, и я и Мэт тоже, я это видел, был очарован ей, хотя мы оба познакомились с ней только сегодня и, по идее, такого сопереживания не должны были чувствовать еще и через месяц непрерывного общения. Внутри сами собой рождались образы, и я видел все как в кинофильме. Домик у моря. Маленькая комната. Мария и Йоханнес, лежащие на полу и слушающие шум прибоя, не замечающие, как утекает время.
Тут оказалось, продолжила Мария, что бедный гостиничный служащий Йоханнес вовсе не бедный, и в гостинице работал исключительно ради своего удовольствия. Он настоял на том, чтобы мы поехали в Израиль. Меня там немного подлечили, а потом туда нагрянули родители Йоханнеса. Посмотреть, на что утекает семейное состояние, Мария заразительно засмеялась. Я бы на их месте устроила скандал, но они отреагировали довольно спокойно, потребовали только, чтобы мы поженились. Ну мы и поженились, чтобы их не нервировать.
Вот это да, Мэт хлопнул Йоханнеса по плечу. А я-то думал, что ты просто погулял и вернулся домой.
Йоханнес улыбнулся и изобразил несколько жестов. Мэт кивнул. Одно время он увлекался изучением жестовых языков и даже пытался объяснить мне основы амслена, на котором общаются в Америке, но я оказался совершенно невосприимчив к информации такого рода.
Надо что-нибудь перехватить, сказал Мэт. Мы с Йоханнесом все устроим.
Они встали и ушли на кухню. Я остался один на один с Марией. Она остановила на мне пристальный, глубокий взгляд и не торопилась его убирать.
Что? я несколько занервничал.
Выглядишь усталым. Мы упали тебе на голову, да? Так это называется? Но вообще-то мне кажется, что тебя что-то другое давит.
Я, как и она, уже порядочно набрался и прочувственно ответил:
Честно говоря, да. Со вчерашнего дня мне кажется, что у меня ум за разум зашел.
Может, поделишься? Если это из той оперы, что, когда рассказываешь, становится легче, то
Говоря, она приподнялась с кресла, потянулась за бутылкой виски и, уже взяв ее, замерла, оборвав себя на полуслове. Я проследил за ее взглядом. Мария смотрела на конверт, так и оставшийся лежать на столике.
Но она ничего не сказала. Молча повела головой, снова села, наполнила свой стакан. Потом встала и налила мне. Ее глаза при этом снова уперлись в конверт.
Что-то не так?
Мария пожала плечами и вернулась в свое кресло.
Я недавно получила такой же конверт. Кажется, даже почерк тот же. Ты тоже покупал эту книгу?
Какую книгу?
А.
На этом глубокомысленном высказывании она умолкла и принялась цедить свой виски. Ее взгляд расфокусировался. Будто она в мгновение ока перенеслась на Гавайи, в маленький домик Йоханнеса, где тихо и отсутствует время.
Я почему-то представил, как они там ласкали друг друга. Вышло неважно. Оба казались неприкосновенными. В шутку я мысленно прикинул, как бы я подкатил к Йоханнесу или Марии. И ничего не придумал. Любой вариант казался проигрышным. Они выглядели так, словно ничто земное их не интересовало. Я бы, пожалуй, даже не удивился, если бы узнал, что в своем домике на Гавайях они только и делали, что слушали море и лежали рядом, не касаясь друг друга. Хотя это, конечно, вряд ли.
Мария снова посмотрела на меня осмысленным взглядом и усмехнулась. Я почувствовал, что слегка покраснел, как будто она могла прочитать мои мысли.