Откуда: Серая Сторона
Сначала я ощутил всплеск злости. Я был уверен, что это чья-то глупая шутка. До вчерашнего дня я не слышал имени Луки много лет, в том числе от себя самого. Разве что набирал на компьютере или бездумно писал на полях книг и своих записей. И вдруг оно звучит ни с того ни с сего, я вижу на улице мальчишку, подозрительно похожего на Луку, и почти сразу получаю конверт.
Все бы ничего, но если все началось с упоминания, откуда случайная пациентка могла узнать имя? Увидела в моих бумагах? Нет, я был уверен, что никогда не позволял себе чиркать на работе случайные мысли. Или я окончательно потерял голову и сделал это, сам не заметив? Это многое бы объяснило. Катерина увидела, включила игру воображения, сказала о Луке. Потом я на нервной почве принял случайного ребенка за Луку.
Но это не объясняло письмо. Вряд ли девочка зашла бы так далеко. Зачем ей тратить столько сил на издевательства над врачом, который не успел сделать ей ничего плохого? Да и не мог ребенок так быстро придумать затею с письмом и осуществить ее. Для этого ей нужно было каким-то образом отыскать адрес, по которому я проживал больше десяти лет назад.
Я вскрыл конверт. Внутри лежал обычный тетрадный листок в клетку. Он выглядел старым, ручка то ли плохо писала, то ли чернила уже выцвели. По мере того, как я читал, страх иголками подбирался к моему горлу.
Привет! Я тебя не забыл. Иногда мне кажется, что ты совсем не изменился. Я много думал об этом. У тебя всегда одни и те же глаза. Цвет такой же, но это понятно. И выражение. Я спрашивал у Вои. Он сказал, так не у всех. Только у того, кто одинаковый долгое время. Я не совсем понял, что это значит. Мне потом объяснили, что это потому, что ты меня ищешь.
Пожалуйста, не ищи меня больше. Я потом сам к тебе приду. Ты мне должен кое-что вернуть.
Какой-то бред, подумал я. Наверняка чей-то розыгрыш, неизвестно как подстроенный, но провалившийся. Я точно помнил, что никогда даже ластика у Луки не брал, не говоря уже о чем-то таком, за чем он захотел бы вернуться.
Вошла тетя. Я убрал листок в конверт.
Все посмотрел? спросила она.
Да, я был рад возможности отвлечься и указал ей на тетрадку. Мне кажется, это Илья положил. Да?
Она посмотрела на меня с укором, взяла тетрадь, пролистнула ее и сказала:
Действительно, почерк его. Только что он тебе понаписал тут?
Да он же всегда так говорит.
Ничего подобного. Ты совсем его не знаешь. Он выражается понятным языком. Во всяком случае, если проводить с ним достаточно времени, тетя нахмурилась и положила тетрадку обратно в пакет. Забери ее, иначе он расстроится. Раз положил значит, хотел, чтобы ты получил.
Ладно. А вы не помните, когда я учился во втором классе, у нас мальчик пропал?
Тетя забрала у меня пустую кружку и отвернулась к раковине.
Твои родители говорили. Очень жаль.
Его звали Лука.
Удивительно, что ты помнишь.
Действительно. Для Луки наверняка тоже было удивительно, что мальчишка, толком никогда с ним не общавшийся, столько лет вынашивал его в сердце и терзался догадками, что же с ним стало.
Я забрал пакет с письмами и отправился в указанное почтовое отделение. Отстоял небольшую очередь, ни о чем толком не думая. Когда подошел мой черед, протянул девушке бумажку.
Ах да, сказала она. Вам кое-что пришло.
Могли бы прислать стандартное извещение.
Это большой конверт, его нашли здесь, в отделении. Наверное, оставили, потому что не влез в ящик с письмами. В ваш почтовый ящик он тоже не влез, а дверь квартиры никто не открыл. Сейчас, подождите минуту.
Она удалилась и почти тут же вернулась, неся в руках конверт альбомного формата. На нем было написано только мое имя и адрес. Ни слова об отправителе. Я не удивился этому новому сюрпризу, но почувствовал себя бесконечно усталым. Отпуск начался скверно.
По дороге домой я купил пару бутылок виски. После бурной ночи в баре это явно было лишним, но я счел, что если хоть немного не притуплю разум и чувства, то просто сойду с ума.
Мэт ушел куда-то по своим делам. Я немного перекусил, потом наполнил стакан виски и опустился в кресло. Большой конверт я положил рядом с собой. Сперва включил свой ноутбук и проверил почту. Обычно в первые дни отпуска сыпалось немало писем с различными вопросами и уточнениями.
Так и оказалось. Я ответил на пять писем, еще пять проигнорировал. Хотел уже выключить компьютер, но тут пришло новое письмо. У отправительницы была смутно знакомая фамилия. Тема гласила: «Дневник».
Я открыл письмо. Во вложении находилось три фотографии с какими-то записями. Мне потребовалось несколько минут, чтобы разобраться, что к чему.
Светлана Аркадьева, мать девочки Катерины, с чего-то решила, что знакомиться с дневником дочери, который я задал ей вести, мне нужно сразу же, как только сделана очередная запись. Она посмотрела на сайте клиники адрес моей почты, сфотографировала страницы тетради и немедленно отправила их мне. Будь проклят век технологий. Надо было написать ей, что присылать необязательно, можно просто, когда я выйду из отпуска, принести мне тетрадку, но мне стало лень. В конце концов, не было большого труда в том, чтобы проглядеть писанину маленькой девочки, постепенно вникнуть в суть ее проблемы, если она была, и облегчить себе жизнь во время вторичного приема.
Я открыл фотографии. Катерина делала записи не особенно аккуратно и окружала их рисунками. В свете того, что я узнал ничего удивительно. Сугробы, заборчики, камни с широко раскрытыми ртами. В этих ртах были плоские, самые что ни на есть человеческие зубы, подозрительно хорошо прорисованные. Точь-в-точь такие же, как представились мне, когда я ждал речей от своего пресс-папье.
Я всмотрелся в рисунки и увидел, что Катерина просто вырезала рты из какого-то журнала и налепила их сверху на нарисованные камни. Вышло сюрреалистично. Эти страницы плохо вязались с милой девчушкой в комбинезоне с морской звездой. Я был уверен, что додуматься до такого в здравом уме невозможно. Либо это обрывок кошмара, либо реальная галлюцинация, либо больное воображение, что тоже ненормально.
В дневнике было много ошибок, учебой себя Катерина явно не утруждала. Но сами записи интриговали.
Врач сказал мне висти днивник. Вот что расказали камни сегодня.
Камень у падъезда:Когда темнеет на улицу выходит странный человек. На самом деле он даже не савсем человек. Я не паняла, что он имеет введу.
Камень у школы (у зопасного выхода):Под землей очень много страшных вищей. Людям нильзя под землю. Они всигда туда лезут за углем и чинить трубы но им на самом деле нильзя. Они умерают, только сами не панимают этого.
Я попрасила его расказать подробнее, но он сказал что не надо мне знать. Просто я должна быть осторожна и под землю не лезть. Там много зла.
Камень у Нины дома у аквариума:Нина кричит по ночам. Каждую ночь. Я спрасила у Нины она сказала что нет не кричит.
Камень под качелями во дворе:Рассказал красивую историю о демоне. Очень давно демон взял его в руки. Он был очень красивым и говорил с ним. Сказал ему что он упал со звезды и это грустно. Я сказала, что демоны злые. А камень сказал что нет и все онтосительно. Не знаю, что это значит.
В висках больно запульсировало. Я осушил свой стакан и наполнил его вновь. Хорошо, что я начал читать уже сейчас если Катерина будет продолжать в том же духе, я вряд ли смогу осилить полную тетрадь такого бреда. Камни, крики и демоны. Все очень необычно и мрачно. Скорее всего, девочка попала в сложную жизненную ситуацию и не знала, как с этим справиться. Крики по ночам у какой-то Нины о многом говорили. Возможно, ее подруга или родственница подвергалась насилию. Если так, теоретически, Катерина тоже могла пострадать.
В виде исключения я ответил на письмо, осторожно намекнув на свои догадки. И попросил и дальше присылать мне записи Катерины.
Закончив с этим, я наконец взялся за конверт. Открыл его. Внутри оказалась пачка листов. Вытащить их оказалось делом непростым. Я уже собирался разорвать конверт в клочья, но тут из прихожей послышались голоса, один Мэта, другой женский. Я положил конверт обратно, гадая, кого привел Мэт. Гости у нас были явлением редким и обычно заранее согласованным.
Привет! Мэт, необычайно радостный, заглянул в комнату. Ничего себе, я думал, ты после вчерашнего нескоро очнешься, а ты снова Я привел кое-кого, если не возражаешь. Если возражаешь выпьем по одной и уйдем.
Не возражаю. Можете присоединиться. На кухне есть еще одна бутылка.