Поэтесса называет конечную цель этих «полков», состоящих из горе-поэтов не «чувства добрые лирой пробуждать», а «прорваться в высший свет», наивно вообразив, что попадание в «поэтическую богему» автоматически обеспечит им безбедное существование в постоянном «блистании» на литературных тусовках и сытых фуршетах. Продолжая тему графомании в поэзии, обращает на себя внимание стихотворение «У пьедестала толчея и давка», где поэтесса печально замечает:
Рябит в глазах от множества поэтов.
Их вирши не вмещают альманахи,
и на Пегасе нет свободных мест
Разнообразные размышления о состоянии современной поэзии, волнующие Елену Ханину, отражены в таких произведениях, как «Поэзия не сладенький пирог», «Литературная тусовка», «Литературные штампы», «Поэтический сайт», «Русская словесность», «Богема» и других.
Подводя итог этому небольшому и далеко не полному психологическому исследованию, понимаешь масштаб и глубину поэтического таланта Елены Ханиной. Творчество поэтессы явление удивительное в мире поэзии и представляет громадный интерес и не только исследовательский. Каждое её произведение это уникальный сплав мыслей и чувств поэтессы. В поэзии, как в зеркале отражается и сложность человеческой личности автора, и её многогранность, и её изменчивость, и одновременно её целостность. Слова французского писателя Андре Моруа (18851967) о том, что «личность и судьба человека (и судьба человечества) формируются в соответствии с его творческой волей, в соответствии с его состоянием духа» прямо характеризуют личность Елены Ханиной и отражают суть её поэзии, которой доступны и «пропасти и высоты Духа». Стихи Елены Ханиной глубоко психологичны и глубоко духовны, ибо Дух творит себе формы.
Ирина Михайловна Соловьёва, публицист, психолог, Член Союза Писателей России. Из книги «Приграничная полоса времени» (Избранное из цикла «Мои современники».Белый ветер, Москва, 2017. Стр 194208).Стихотворения
Я думала, после любви ничего не бывает
Я думала, после любви ничего не бывает.
И только пустыня сожжённая, черная, злая,
И мысли-уродцы по памяти бродят во сне.
Я думала так, только видит мой Бог, ошибалась.
Мне дали в награду две полные пригоршни дней.
Улыбки, витрины, снующие в вечность вокзалы.
Ещё водопады, и множество разных зверей.
Прочитана книга, уже подхожу к эпилогу.
Последние строчки плясали чечётку в саду
И после любви всего оказалось так много!
Слоны, обезьяны, кузнечик, орёл, какаду.
Бессонница спорит, зачем без любви продолжаешь
Ты громко смеяться и песни весёлые петь.
Но жизнь не кончается, жизнь оказалась большая.
И кольца на пальцах и в голосе радости медь!
Землетрясение
Сколько баллов, да кажется восемь.
Нет, пожалуй не может быть.
При семи все здания сносит,
Остаётся звёздная пыль.
Сколько зданий, да кажется сотня,
Нет, пожалуй намного больше.
Мы подсчёты ведём охотно,
Подбираясь к цифрам на ощупь.
Сколько было погибших? Ой, много.
Счёт идёт на десятки тысяч.
Дождь покинул свою берлогу,
Вновь на мёртвое тело тыча.
Что лежит посреди дороги,
Нет, того что было дорогой
Память скоро покроют смоги
Наряжаясь в серую тогу.
Мы повесили белые флаги
Перед Вашим величеством громом.
Путь земной мы прошли бедолаги,
А с земли мы ушли вместе с домом.
Любимые поэтов
Знают адрес, приходят, тревожат звонок.
Интервью вымогают как ключик от сейфа.
Иосиф или Володя, чудных несколько строк
Посвятили той женщине, таинство шлейфом,
Чуть заметной поземкой, но тихое"НЕТ»
Множит домыслы, новые предложенья.
У красивой девчонки лишь словесный портрет,
Пожелтевшие листья в её сновиденьях.
«Я живу для вечности и, что ж?..»
Я живу для вечности и, что ж?
Вечность пробубнила «не тревожь»!
Не мозоль глаза, не трать слезы,
Выпали семёрки, не тузы».
Я живу для вечности, но сплин
Подносил касторку вместо вин.
Вечность вдруг поморщилась «как знать,
Может, ты с колен успеешь встать».
Э. И. посвящается
Моим подругам
Э. И. посвящается
Моим подругам
Как много солнца, как много счастья,
Но раздаётся не равномерно.
Раздел случаен? Может, отчасти.
Кому небеса, кому-то стены.
Душа всё ищет свою награду,
идёт вслепую, падает в омут,
порою назад пятится крабом,
Дорогу отыскивая к дому.
Всё пробежало хамсины, вьюги,
слёзы и радость уходят в память.
Всегда на помощь придут подруги.
Как хорошо ощущать я с вами
7 человек одной семьи погибли в автокатастрофе
Какие жуткие предания,
Какие страшные разборки.
Израиль и Месопотамия,
Асфальт опять от крови мокрый.
Семья, спешащая на праздник,
Ушла с земли в составе полном
И конформисты, и романтики,
Вновь память поднимает волны.
Как много значит знак божественный,
Куда зовёт, в какие кущи.
Микроскопическая трещина,
Но механизм судьбы запущен.
Секунды не имеют жалости,
Приговорённые смеются.
Каприз судьбы, иные шалости,
И нити жизни мигом рвутся.
«Скукожился бессовестно рассвет»
Скукожился бессовестно рассвет,
Предчувствуя закат уже проснулся.
По улицам расходится толпа.
Автомобили мчатся, парапет
Под тяжестью веков слегка прогнулся,.
Хотя и уцелел едва-едва.
Его хотели дважды подорвать.
Лет сто назад и, кажется, лет двадцать.
Из-за чего? А был он символ власти.
А чайки их элита или знать
Звала своих сородичей на кастинг.
И пел певец красиво, звали Джастин.
Все что-то ждали. Шторма ли, дефолта?
Прихода страстной дамы в черной шляпе,
дождя ли, неожиданной жары.
Прекрасного, последнего аккорда.
Поездки в Сан-Франциско и Анапу.
Мерцало нечто серое вдали
Нам экстрасенсы предсказали нечто,
Пробив строку копьем папье-маше.
Закат сменил рассвет, всё повторилось.
Удача улыбнулась, словно вечность.
И прошлое в забытом багаже
Позвало в путь, как оказалось, Млечный.
Триколоры удачи
Триколоры удачи,
Победители, мачо,
Ностальгия по красным макам.
Кто хохочет, кто плачет,
Кто танцует, кто скачет.
Изменить этот мир одним махом!
Бородинское поле,
Слава, слава героям!
Мир заоблачный нарисуем.
Незавидная доля
У евреев и гоев.
И у лошади в красной сбруе.
Ах, война мировая,
Обещание рая.
Только кровь и бездомность после.
За идеи сгорая
Обезумела стая.
В чистом поле покоятся кости
Выбор сделан, столицы
Города Рига, Ницца,
Львов, Донбасс или Дальний Восток.
Президенты и вице
Гордо носят в петлицах
Триколор но и он не помог
Разрываясь на части
И глотая напасти
Шар земной загорелся пожар.
И оскалились пушки
От Парижа до Кушки,
И безумство в горящих глазах.
Голод или пирушки?
Надсон, Лермонтов, Пушкин
Мы хотели вернуться назад.
У людей, у народа
Убивать стало модой.
Обещают прекрасную жизнь.
Нас пристрелят в угоду,
Улучшая породу.
Самолеты взвиваются ввысь.
Все закончились споры.
Прикрепляй триколоры,
Всем кто в этой войне проиграл.
Кто не наш до упора
Расстрелять, без разбора.
Хитрый жулик победу украл
«Загорелись строенья»
Загорелись строенья
И сгорали как спички,
На пожарище тени
Забрели по привычке.
Вспоминали, что здесь же
Раньше жили другие.
Вроде ссорились реже,
Вроде вправду любили.
Ах, когда это было!
В девятнадцатом веке.
Пепелище покрыло
Память об имяреке.
Пишите мемуары
Пишите мемуары, грянет день,
Как грянет марш приказов и указов.
И мы поверим моментально, сразу
В любую чушь, в любую дребедень.
Пишите мемуары для детей,
Для внуков и далеких поколений.
Что хитрый монстр был просто добрый гений
И думал о спасении людей.
А если что не досмотрел когда- то,
Завел страну в пучину и тупик,
Ну просто приболел, был нервный тик.
И в общем он ни в чем не виноватый.
Пишите мемуары, всё сойдет,
Не станут люди рыться в интернете.
А чистой правды нет на этом свете,
Так пусть живет в иллюзии народ.
Пришла пора, всё можно договаривать.
Нам нечего оставить на потом.
Те годы, что для жизни нам подарены
Ушли, взмахнув и помахав крылом.
Пришла пора сказать, о чем не сказано,
Не пригодятся в саване слова.
Остатки жизни, как остатки разума,
Растут они, как сорная трава.
Пришла пора сказать что снилось, думалось.
О чем хотелось просто промолчать,
Но ощущенье ты стоишь под дулами.
А выстрел грянет, и не долго ждать
Ну что такое десять лет для вечности?
И что такое жизни десять лет.
Сказали всё остались незамечены,
Как поменяли вдруг менталитет.