Иди! Это он пришел. Отчим так и сидел за столом перед горкой чистых тарелок.
Кашечкин дрожащими руками отпер. На пороге стоял высокий сухощавый человек в добротном гражданском черном пальто и полувоенной каракулевой папахе.
Кашечкин Василий здесь проживает? ледяным голосом произнес человек и пристально оценил Кашечкина холодными серыми глазами. Не дожидаясь ответа, он шагнул через порог, так, что Кашечкину пришлось посторониться, сдвинул головные уборы, лежавшие на полке, и на освободившееся место водрузил свою папаху.
А вы полковник Акиньшин? спросил Кашечкин, слегка растерявшись.
Да. Но в данный момент исполняю не воинский, а отцовский долг. А ты и есть Василий Кашечкин?
Да, ответил Василий.
Очень хорошо. Полковник повел плечами и скинул пальто прямо ему на руки. Повесь, будь добр. И где же твои родители?
Здесь. Вася показал на дверь комнаты.
Полковник тщательно вытер ботинки о половик, лежавший в коридоре, и без стука вошел в комнату.
Здравствуйте. Вы отец Василия?
Почти! отчим встал и расплылся в улыбке. Только я не отец, я отчим. Романов Иван, с вашего позволения! Прошу к столу!
Полковник Геннадий Акиньшин. Полковник протянул отчиму руку.
Очень рад, очень рад знакомству. Пехотный старшина Романов! А вы какого рода войск, товарищ полковник?
Военная разведка. Ну, и как мы будем жить?
Во! отчим развел руками, показывая на стол. Водка есть. Вот огурчики соленые, вот картошечка, вот селедочка. А вот и водочка, если хотите.
В комнату вошли Василий с матерью.
Ну, наливай, старшина! кивнул полковник. И знакомь с хозяйкой и с сыном.
Отчим торопливо назвал мать и Василия по именам, разлил водку по четырем рюмкам и тут же выпил. Полковник тоже выпил, с хрустом закусил огурцом.
Во, вишь, как все здорово! первым нарушил молчание отчим, обращаясь к Кашечкину. А ты боялся. Да у нее мировой отец.
Полковник все молчал и глядел на отчима своими серо-стальными глазами. Под этим взглядом отчим как-то притих.
Я уже говорил со Светланой. Она сказала, что вы познакомились в июне, встречались несколько раз. А потом вы переписывались, наконец заговорил полковник. Но почему-то переписывались не напрямую, а через подругу. Почему?
Ишь ты, непорядок! отчим по-тихому налил еще водочки, выпил и икнул.
Мы думали, что вам будет неприятна наша переписка, ответил Кашечкин.
Правильно думали. Но напрасно вы сочли, что я ничего не узнаю. А вот то, что вы делали это тайно, лишь усугубляет содеянное.
Но переписка это нормально, возразил Кашечкин.
Только не говорите мне, что вы собирались и в этот раз тайно встречаться!
Кашечкин открыл было рот, но тут вмешалась мать.
Зачем же тайно? Он давно хотел нас со Светланой познакомить. Привел бы ее в гости, мы бы ее честь-честью встретили.
Ага, и угостили бы, обрадовался отчим.
Светлану сюда? Знакомить с вами? Полковник обвел брезгливым взглядом стол, стены, мебель, полы с облупившейся краской. Зачем?
Как зачем? Родители должны знать невесту сына!
Кого? С каких пор она невеста?
Как с каких? отчима снова понесло. Гуляли вместе? Гуляли. Целовались? Ну, сознайся, целовались? Женить, и точка!
Вот я и хотел задать вопрос, полковник потер подбородок, как нам быть дальше.
А как быть? Пусть поженятся, и все, скромно заметила мать.
Но полковника трудно было сбить с мысли.
А жить где, как?
Так он же на службу уезжает! заметил отчим.
Да, уезжаю. И комбат обещал, что если я с женой вернусь, он нам комнату в общежитии выделит. Во как! похвастал Кашечкин. Жить в общежитии, до города всего час автобусом, и он почти каждый день ходит. Я хорошо устроен!
А детишки пойдут, так я им помогу! всплеснула руками мать. К себе ребеночка возьму, чтобы им с дитем по тайге не мотаться.
Полковник молча слушал, ни единым жестом не выдавая своего отношения.
Не, мать, здесь тесновато будет. Выпьете? отчим обратился к полковнику, налил и подвинул рюмку. Вот у них квартира большая. Ведь большая? Ты с ребеночком туда переедешь, и я в гости ходить буду, с кумом родным водочки выпить!
Отчим попытался похлопать полковника по плечу, но тот отстранился.
А не хочешь водочки, так коньячок поставь. Не обижусь! весело продолжал отчим.
Вы это серьезно? прервал полковник. А со Светланой вы говорили?
А не хочешь водочки, так коньячок поставь. Не обижусь! весело продолжал отчим.
Вы это серьезно? прервал полковник. А со Светланой вы говорили?
Мы любим друг друга! подался вперед Кашечкин. Да, любим!
Любовь дело святое. А на что жить вы собираетесь?
Так у меня зарплата офицера! удивился Кашечкин.
Без мебели, без дома, в тайге? сказал полковник.
Это суровые офицерские будни, возразил отчим, и Красная армия этим сильна.
Полковник кивнул.
Да и вы им поможете, добавила мать.
Нет! полковник стукнул кулаком по столу. Так не пойдет. Пожениться я вам разрешу, но не сейчас, а позже. Будем из вашего сына человека делать.
Да мы уж как могли, отчим всхлипнул и налил себе еще.
Ему нужно хорошее место службы получить, задумчиво протянул полковник, такое, чтобы много заработать. Машину чтобы купить! И чтобы все уважали!
Да, кивнула мать, но у нас связей нет.
Значит, так! твердо сказал полковник. Со Светланой можешь встречаться только в моем присутствии.
Мать тихонько кивнула.
О! Молодец отец, блюдет дочку! радостно поддержал отчим.
Переписываться разрешаю. Тут уж никуда не денешься. А насчет службы Я узнаю у себя, похлопочу. Отправить бы его за границу, чтобы на машину накопил!
Батюшки, мать всплеснула руками, спасибо! Посодействуй, родной, если знакомые у тебя есть! Помоги сыночку.
Да, отчим важно кивнул, хорошо это, богато за границей. Помню, были мы в войну в Германии, так там сыто живут.
Попробую устроить, кивнул полковник.
Я же только служить начинаю, проговорил Кашечкин.
Ничего, глаза полковника потеплели, и я лейтенантом начинал. Попробую устроить перевод. Поедешь, обвыкнешь, устроишься. Вот тогда и Светлана за тебя выйдет и с тобой поедет. Род войск какой?
Артиллерия. Зенитно-ракетные войска.
Да, кивнул полковник, хороший род войск. Такие требуются. Смогу устроить. Ну, согласен?
Конечно. Кашечкин кивнул в ответ.
Добро. Звонить через меня, встречаться только у нас. Я из тебя человека сделаю! Ну, прощайте, люди добрые!
Не дожидаясь ответа, полковник встал и вышел в коридор. Кашечкин бросился следом, провожать.
Ишь ты, повезло парню! слезливо протянул отчим, которого основательно развезло. Как у Христа за пазухой жить будет.
И не говори, подтвердила мать.
Хлопнула входная дверь. Кашечкин, бледный, вошел в комнату.
Ах ты, милый мой! отчим потянулся к нему, хотел поцеловать, но промахнулся.
Держись за эту девушку! И отца ее слушайся! наставительно заметила мать.
Мама, но мы же с ней еще ни о чем не говорили!
Отец сказал дочка послушает. Отец-то какой хороший. Такой хороший! Вы за ним жить будете, как за каменной стеной.
Ну что ты, мама, Кашечкин смутился, мы же
Выпить надо за такое дело! Непременно выпить! отчим с сожалением потряс остатки водки на дне бутылки и налил троим себе побольше, Кашечкину и матери поменьше.
Ну, за счастье детей, мать подняла рюмку. Наконец-то и нам в жизни повезло.
Спасибо, мама, глаза у Кашечкина блестели.
Ура! рявкнул отчим и влил остатки водки себе в рот.
***Когда Кашечкин вернулся из Москвы с документами штаба и рассказом комбату о своих приключениях в Москве, тот долго смеялся. Отсмеявшись и похлопав Кашечкина по плечу, комбат распорядился выделить ему комнату в общежитии для семейных и еженедельно ездить в гарнизон с целью посещения клуба.
Тут невесты знаешь какие? Вмиг окрутят, и глазом моргнуть не успеешь. А отцы у них только рады будут девку за офицера отдать. Про штучку свою московскую и думать забудь.
Кашечкин заикнулся было о том, что он все же женится на Светлане. Конечно, после того, как съездит за границу. Умудренный жизнью комбат снова рассмеялся.
До бога высоко, до небес далеко! Он вам и видеться-то не дал как следует, а уж чтобы в такую сладкую сметану чужого человека устроить и речи быть не может. У нас за границей, в Германии да Венгрии, сыновья генералов солдатами служат! Во как! А ты губу раскатал. Это он так, для отвода глаз сказанул.
Неужели так тяжело за границу попасть?
Тяжело, кивнул комбат. Раньше в Корею только лучших, героев войны посылали! И то партком перед этим проходить надо было. А теперь такие знакомства нужны, каких у тебя и быть не может.