Пустили кружку по кругу. Мара пошла вдоль прилавка. Чем-то грохнула. Мы вздрогнули. Сумерник замер со скошенной челюстью.
Иди сюда, придушенным шепотом позвал Чернов.
Книгу нашла, радостно сообщила Мара и бухнула на стол книгу. Под прилавком.
Про медиков. Кто б сомневался.
Ладно, чавкнул булкой Сумерник, проглотил и открыл книгу. Допустим. Перелистал, задержался на картинке. Хмыкнул.
Что «допустим»? осторожно уточнил двоюродный.
Что мы заблудились, выдал Сумерник и хлопнул книгой по столу.
Как это? оторвался от булки Чернов.
Вот так. Ехали-ехали и залипли в одном месте. Вроде двигаемся вперед, а ни шагу не делаем.
А бензин? как самый умный спросил я.
Бензин пробормотал Сумерник и вышел.
Чернов тут же отбросил булку и ринулся ко мне.
Слушай, он чего того? Двоюродный активно закрутил пальцем у виска. Какое «залипли»?! Свернули не туда.
Где? отстранился я от сумасшедшего взгляда родственника. Он так пучил глаза, что мне самому стало не по себе.
Он же у тебя псих. Навигатор у него не работает. Деды от него сбегают.
Я промолчал, что от меня тоже сбегают.
Чернов тяжело сглотнул:
Домой давай.
Я и сам был не прочь повернуть домой. Но что-то подсказывало, что так просто это не произойдет. Боль-шой у меня был опыт в просмотре кино на эту тему.
А я бы еще проехала, сообщила Мара, не отрываясь от книги. Она ее читала. Вот прямо так стоя около стола. В одной руке булка, в другой чашка, локоть на открытой странице, чтобы не загибалась. Надо только еды взять.
Бензин уходит. Про Сумерника уже забыли, а он ввалился как ни в чем не бывало. Скоро заправка понадобится. Канистры запасной может не хватить.
Скоро домой понадобится, буркнул Чернов, отойдя от меня.
Нет, домой рано. Я уже позвонил дружбану. Он меня ждет.
Откуда позвонил? удивился я и полез за смартфоном. Помнится, за последнюю пару часов связь так и не появилась.
Из машины сейчас. Друг сказал, что мы не там свернули. Знает он эту Жуть. Мы ушли налево, в болота, а надо было прямо ехать.
Поворот я не помнил, поэтому в голове у меня случилась легкая невесомость.
Куда? оторвалась от чтения Мара.
Тут болота кругом. Он велел быть осторожней. Они какие-то особенные. Газ выделяют. Углекислый. Короче, ехать надо. Берите что под руку попадет и пошли. Часа через два будем на месте.
От слов про два часа у меня по спине промаршировали мурашки. Про два часа мы говорили последние часа четыре. Может, и правда залипли?
Мара вцепилась в книжку и, не отрываясь от нее, двинула на выход. Так с чашкой в руках и пошла. Край книги был замят и испачкан. Я толкнул Чернова в плечо и кивнул на сестру. Он сунул руки в карманы, ссутулился и забухтел:
Надо ехать домой. Не нравится мне это.
Норм! Через пару часов будем в Суз-дале! В моем голосе обнаружилась неожиданная бодрость.
Да пошел этот ваш Суздаль! Ты что, не понимаешь?
Мара не вписалась в дверь и грохнула чем-то о косяк. Надеюсь, лбом.
Не понимаешь? тише заговорил Чернов. Нас тут водит. Книга эта. Ты заметил?
Я кивнул.
И я! Это неспроста.
У Чернова был такой жуткий взгляд, что я воздержался спрашивать, что он заметил.
Давай сдернем? Чернов схватил меня за локоть.
Куда? напрягся я. Дергать с двоюродным было вредно для здоровья.
В обратку. А эти двое пускай едут.
Пешком, что ли?
Машину поймаем.
Этими словами двоюродный меня добил. Я отпихнул его и прошел в дверь. Наша «Нива» уже стояла с работающим двигателем. Сумерник сидел перед ее мордой на корточках и на что-то смотрел.
У меня зазвонил телефон.
Я реально чуть не взлетел до того это было неожиданно.
Алло? ворвался в мое ухо голос мамы. Вы там как? Долго не могла дозвониться. Что у вас?
Нормально все. Свет вырубали, я телефон зарядить не мог, вяло врал я. Ничего убедительного не придумывалось. Появление мамы то ли радовало, то ли нет я не понял еще.
Как вырубали? У вас там дождь?
Я посмотрел на серое небо. Оно тянулось к земле. Хотело упасть. В деревне в дождь вырубали электричество. На всякий случай. Чтобы молнией не закоротило.
Ага. Я почесал укушенную лодыжку. Все утро гремело. И сейчас ливняк.
Двоюродный уставился на меня, словно я пророчества выдавал.
Вы там едите? Кирилл с вами?
Кирилл спит. Я честно смотрел в глаза Сумернику. Глаза эти медленно темнели. Мы позавтракали, и он завалился. Я вслушался в причитания мамы. Ага. Так он в комнату с телевизором не пускает.
Мама сообщила неожиданное. Про деньги. Сказала, что оставила денег, что мы их можем брать и покупать все что угодно. Еще и черновский папаша что-то отвалил.
В ящике моего стола. И чего я туда не заглянул?!
Мам, протянул я, чтобы заглушить в себе поднявшееся чувство разочарования в своих умственных способностях. А чего это за место такое Жуть?
Жуть?
Чернов замахал руками, а глаза Сумерника стали в пол-лица.
Мы тут навигатор нашли, стали смотреть, а он выдает странные деревни Пужбол, Жуть. Я их не помню у нас.
Повисла пауза. Не такая, как бывает, когда связь прерывается и ты тихо чертыхаешься в адрес оператора. Мама была на проводе. И она молчала. Очень внятно молчала.
Какой навигатор? тихо переспросила она.
Да какой-то. В черной коробке
Я произнес это слово и почувствовал, как мне стало холодно.
Не знаю никакого навигатора, быстро ответила мама. Выключите и положите на место.
Хорошо, мам, сказал я упавшим голосом. Теперь и мне перестала нравиться вся эта история. Но сваливать было еще рано.
Мама произнесла несколько дежурных фраз об осторожности и благоразумии и отключилась.
И чего она сказала? мрачно спросил Чернов.
Что навигатор не ее.
А чей?
Чей-то, буркнул я и пошел к Сумернику. Он снова начал изучать морду своего мустанга.
Из левой фары торчали лапки.
Я моргнул.
Торчат. Тонкие.
Это что?
Птица попала.
Я оглянулся. Тихо, спокойно. Ничего не летало.
Ехали быстро, вот она и не увернулась.
Про «ехали быстро» я мог бы поспорить. Нас не обгонял разве что ленивый. Поначалу. Но потом и ленивые испарились.
Сумерник потянул за лапку. Я опять зажмурился.
Сам от себя такого не ожидал. Вроде раньше никогда не трусил.
Открыл глаза. Сумерник отряхивал руки и задумчиво стучал по колесу.
Ну чего? мрачно спросил он. Поехали. Нам немного осталось.
Молодец, ободрил. Конечно, немного. «День простоять и ночь продержаться» как было в каком-то мультике.
Все устроились в машине. Я глянул на навигатор. Тот вел себя примерно. Сообщил, что мы находимся в деревне Жуть, что до нужной точки нам 130 километров. Поэтому пристегнитесь и не нарушайте правил дорожного движения.
Машина резко взяла с места. Я покосился на Сумерника. Он пялился в зеркало заднего вида. Я оглянулся. В фильмах ужасов в такие моменты за машиной начинали бежать зомбаки. Но за нами никто не бежал. Даже пыль не поднималась.
Книгу оставь! мрачно потребовал Сумерник.
Мара сразу поняла, что обращаются к ней, поэтому прижала книгу к себе.
Зачем? жалобно проблеяла она.
Оставь, я сказал!
У Сумерника оказались длинные руки. Он перегнулся через спинку сиденья и вырвал книгу из крепких объятий Мары. Открыл дверь со своей стороны и выбросил на дорогу.
Мы ниоткуда ничего не берем. Это понятно? грозно произнес он, и Чернов заметно вжался в сиденье. А то домой сейчас всех отправлю.
Я ожидал, что двоюродный предложит голосовать за последнее предложение, но он промолчал. Я тоже решил не выступать. Нет ничего хуже раздраженного водителя. Мара сзади возмущенно бухтела, копаясь в рюкзаке. Я глянул в свой телефон. Связь была, даже Интернет появился. Карта действительно показала, что вместо того, чтобы ехать прямо, Сумерник ухитрился свернуть налево и уйти в те самые болота, которые так щедро предложены отдыхающим в этом районе. В болотах спутник не брал, вот навигатор и глюканул. С каждым бывает. Вон у двоюродного планшет до сих пор чихает, в себя никак не придет.
Мы довольно сильно прыгали на ухабах, смотреть было неудобно. Сделав крюк по этой дороге, мы опять выпадем на трассу около Юрьева-Польского, а там через Гаврилов Посад быстренько окажемся под Суздалем. Пока все было хорошо.
В мое «хорошо» ворвался странный звук. Такого я давно не слышал звук мотора другой машины. Грузовики шли сплошным потоком, поначалу поселив в душе радость.
Мы стояли на второстепенной дороге, собираясь влиться в поток на трассе. Но сделать нам это пока не давали. Грузовики шли туда и обратно. Не впритык к бамперу, конечно, но частенько. Над дорогой взлетала выхлопная гарь.
Во дают! высказал общее недоумение двоюродный, повиснув на моем кресле.