Он бы рухнул, где стоял, если бы всё это время не сидел на лавке, поэтому только глуповато уставился в яркие глаза Сенджи. Жёлтые блики горели на воде вокруг лодки. Пахло илом и цветущими акациями.
Да, отвела бы, продолжила Сенджи. Но это может быть опасно для тебя. А я знаю теперь, что не могу тебя лишиться. Не имею права. Поэтому я должна посоветоваться с тем, кто старше и умней.
И кто этот человек?
Его зовут Хоурмен. Он хороший, он тебе понравится. С утра он тоже собирался на праздник, потому что торгует с лотка свежей выпечкой. Хоурмен повар, пекарь А самое главное друг. Он мудрый, много знает и видел, поэтому сможет объяснить тебе то, что не до конца понимаю я.
Например? спросил Вилле. Он всё ещё плоховато соображал после сказанных слов о Стене.
Сенджи, сжав губы, опустила глаза.
Например, зачем сбрасывать «летучий огонь» на людей, которые любят друг друга, жёстко сказала она и стремительными гребками повела лодку вперёд. Об этом меня не расспрашивай. И теперь можешь помочь. Греби сильнее нам лучше бы поторопиться.
У противоположной стены Вилле уже привычно отпер решётку, снова вымазавшись в ржавой слизи, но едва ли заметил это ему было страшно. Даже тот интересный факт, что один-единственный ключ, похоже, подходит ко всем решёткам каналов (или не ко всем?), задел сознание лишь краешком. Лодка вплыла под свод, Сенджи затворила решётку, навесила замок и отдала Вилле ключ. Они вовремя забрались в сток на зелёную воду канала снаружи металлических прутьев легла тень дирижабля. «Лучше не обращать на себя чрезмерного внимания жандармов», сказала Сенджи, и Вилле был с ней согласен. Они вдвоём повели лодку, потому что сток здесь с самого начала был шире. В нём даже что-то росло бледное, тонкое, колышущееся под слоем тёмной воды, похожее на анемичные руки, которые цеплялись за вёсла и днище. Вилле вспомнил, как Марк учил его грести на реке, а потом показал очень красивую заводь с кувшинками. Марк даже нырнул, пытаясь сорвать одну, но стебли у кувшинок были очень прочные, и для того, чтобы сорвать, потребовался бы нож. Что бы Марк сказал про эти стоки? И смог бы он нырнуть на дно канала, если бы, как Сенджи, уронил случайно ключ
Тут кто-нибудь водится? спросил Вилле. В смысле рыба
Я видела в стоках водяных змей, сказала Сенджи. Но и рыба, наверное, заплывает из реки.
Бр-р, Вилле вздрогнул. И ты ныряла за ключом по соседству со змеями?
Они не ядовитые. Хотя одна как-то меня цапнула.
И что с тобой потом было? в ужасе спросил Вилле.
Ничего, пожала плечами Сенджи. Разве что я стала змеиным оборотнем, но сама не знаю об этом.
Жуть, сказал Вилле. Я, пожалуй, не буду с тобой ссориться.
Правильно, хихикнула Сенджи.
Огонек освещал им дорогу сквозь заляпанное стекло, опять появилось течение, и за мерными движениями вёсел Сенджи начала свой рассказ. Вилле сел вполоборота, чтобы видеть её лицо, пусть и наполовину утопленное в сумраке. Но заговорила Сенджи отчего-то не о дикарях и не о каком-то «летучем огне», а о том, как хорошо бы было, если бы на судьбу человека не влияли ни место его рождения, ни благосостояние семьи, ни оттенок кожи.
Хоурмен однажды поделился со мной своим предположением о будущем. Он говорил, что за нашим веком пара, может, спустя ещё один век или два, придёт гораздо более технологичный, и не только в отношении механизмов, машин в отношении науки в целом, в том числе и медицины. Научатся заменять больные органы отсутствующие конечности уничтожат ту гадость, которая вызывает северный мор ну, микроба, живущего в слюне снежных блох И люди тогда будут рождаться по-другому не истязая своих матерей. С изначально отличным здоровьем без каких-либо наследственных изъянов привитые от всех болезней ещё до того, как появились на свет. И, что самое главное, Сенджи смешно сморщила нос, стараясь точь-в-точь воспроизвести услышанные взрослые слова, без расовых, социальных и национальных предубеждений. Это им тоже привьют до рождения.
Как?
Так, как от болезней уколом.
Вилле, представив, как какой-то врач уколол бы его маму в живот, передёрнул плечами.
Но женщинам мамам наверное, будет не очень приятно.
А вот здесь, Сенджи важно подняла указательный палец. Следует добавить то, что, по словам Хоурмена, матери вообще не почувствуют никаких неудобств. Потому что их дети все девять месяцев будут выращиваться в пробирках.
Как?
Так, как от болезней уколом.
Вилле, представив, как какой-то врач уколол бы его маму в живот, передёрнул плечами.
Но женщинам мамам наверное, будет не очень приятно.
А вот здесь, Сенджи важно подняла указательный палец. Следует добавить то, что, по словам Хоурмена, матери вообще не почувствуют никаких неудобств. Потому что их дети все девять месяцев будут выращиваться в пробирках.
Где-где? Вилле удивлённо открыл рот. В пробирках? Как я на уроках химической науки выращивал кристаллы купороса?
Вроде того, Сенджи, довольная произведённым эффектом, ухмыльнулась.
Но это что же получится искусственные люди?
Почему? Самые настоящие. Только выросшие не в животе.
Сенджи, это же жутко.
Это не жутко, а будущее. То есть, возможное будущее.
Я бы так не хотел, произнёс Вилле.
Почему? теперь Сенджи удивилась. Ты же видишь, сколько здесь хорошего для всех.
Не знаю, он и правда не мог сказать. Страшно Как гомункулусы
А то, что при родах столько детей умирает, да ещё и матерей не страшно?
Ну, это я просто никогда особо не задумывался. Страшно, наверное, но ведь, если все из пробирок будут, здоровые такие, крепкие, добрые то мир же лопнет от перенаселения!
И что, безмятежно сказала Сенджи. Раз все будут добрые и никто не станет использовать другого только потому, что у него тёмная кожа или он появился на свет в бедной стране, то миру ничего не грозит. Заживут, друг другу помогая и не ссорясь. Отправятся открывать новые земли, которые можно было бы заселить. Вон, Луну, например. Построят к тому времени дирижабли, способные летать так высоко.
Луна это выдумки похлеще, чем про людей в пробирках, не согласился Вилле. Так высоко в небе нечем дышать.
Ты там был? спросила Сенджи.
Нет. Но я знаю! Меня учил Жан-Жак, а старина Большой Носище доктор наук, между прочим
Наука не стоит на месте, нравоучительно произнесла Сенджи. И даже большие носы должны будут гнаться за ней и переучиваться, если захотят остаться докторами.
«За такие слова Жан-Жак вытянул бы меня розгами», подумал Вилле. А вслух произнёс:
Для старого Жан-Жака это будет очень большим переживанием. Он даже может облысеть на нервной почве. А, впрочем, он не доживёт Как и мы с тобой.
Некоторые люди живут по сто лет, возразила Сенджи.
А ты бы хотела так?
Сенджи поразмышляла.
Да. Но только если можно было бы не стареть.
А те люди будущего, про которых рассказывал тебе Хоурмен? поинтересовался Вилле. Они должны будут стареть или как?
Он не уточнил, вздохнула Сенджи. Надо будет его расспросить. Он вообще говорит иногда очень любопытные вещи будто рассказывает волшебные сказки. О том, как люди плавают в дирижаблях под водой или болтают друг с другом с помощью зеркал. Или как один учёный попадает в далёкое прошлое, во времена, когда не было ещё никаких стран и правителей, а были дикие племена, ведущие постоянные войны, и объединяет их, создавая первое государство, и строит города и дороги, и учит людей всему, что знает сам, и становится их королём Хоурмену следовало бы податься в сочинители или изобретатели, но он слишком любит готовить когда был моложе, держал ресторацию, а сейчас у него маленькая пекарня. Такие вкусные рогалики печет И пироги. Пальцы съешь!
Я куплю у него что-нибудь, Вилле воодушевился. Нам с тобой, и домой возьму.
Друзей он угощает бесплатно. Я его друг, а ты теперь мой, так что
Вилле густо покраснел, надеясь, что в сумраке подземного стока этого не видно. Даже стало жарко ушам, а то ухо, что было ушибленным, и вовсе будто вспыхнуло по второму разу. Сенджи смотрела куда-то мимо него и улыбалась каменным стенам. Всё же заметила? Или нет? Час от зазубренного ножа, наставленного в глаз, до слова «друг». Сегодня и правда необыкновенный день.
Хотя я не спросила тебя, хочешь ли ты этого. Ну, то есть быть моим другом.
Конечно же, хочу!
Тогда нам полагается сейчас же пожать руки.
Вилле церемонно взял её маленькую жёсткую кисть и пожал, а потом, не удержавшись, прыснул от смеха. Сенджи тоже хихикнула.
Как какие-нибудь советники на званом ужине, произнёс Вилле сквозь смех. Только не хватает расшаркивания ножкой.
Никогда не была за подобных мероприятиях, призналась Сенджи. Но, мне кажется, я это представляю. Вот так вот, Вилле, мы теперь друзья Осталось уточнить только, будет ли тебе удобно дружить с дикаркой из-за Стены.