Конечно же, хочу!
Тогда нам полагается сейчас же пожать руки.
Вилле церемонно взял её маленькую жёсткую кисть и пожал, а потом, не удержавшись, прыснул от смеха. Сенджи тоже хихикнула.
Как какие-нибудь советники на званом ужине, произнёс Вилле сквозь смех. Только не хватает расшаркивания ножкой.
Никогда не была за подобных мероприятиях, призналась Сенджи. Но, мне кажется, я это представляю. Вот так вот, Вилле, мы теперь друзья Осталось уточнить только, будет ли тебе удобно дружить с дикаркой из-за Стены.
Вилле непонимающе моргнул, не выпуская её тёплой руки.
Какая же ты дикарка? У тебя светлые волосы и глаза. Сенджи, не шути так.
А я и не шучу, твёрдо и немного мрачно куда делся смех? сказала Сенджи. Она крепко сжала пальцы Вилле. Я из-за Стены.
Ага, а я воздухоплаватель-конструктор.
Воздухоплавателем был мой отец, сухо ответила Сенджи. Вот, в общем-то, и причина, по которой я выгляжу так, как выгляжу.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Вилле тщетно пытался собрать мысли в кучку, не зная, как теперь продолжить разговор, а что думала Сенджи, ему было совсем непонятно. Но глаза у неё были строгие. Ясные, яркие, голубые северные глаза.
И как там, за Стеной? спросил Вилле, потому что надо было хоть что-то сказать. Очень жарко?
Довольно-таки, любезно ответила Сенджи. Особенно, когда сверху падает «летучий огонь».
Она отняла свою руку и принялась загребать чёрную воду стока, по которой течение ровно несло их обшарпанную серую лодку. В кладке стен кое-где зияли углубления камень обвалился от сырости. Вилле показалось, что в воде справа от лодки мелькнуло, вытянувшись, что-то длинное и блёкло-серебристое. Водоросли здесь уже не росли. Змея?
Рассказывай дальше, попросил он.
Сенджи коротко хмыкнула.
Ты ведь не поверил.
Не связывается, признался ей Вилле, твоя внешность и то, что я знаю о дикарях.
А много ли ты знаешь вообще, как и большинство горожан, сказала Сенджи будто бы сама себе. Как и подданные королевства в целом Ладно, Вилле, слушай.
Но продолжить она не успела, потому что впереди, в их несущемся навстречу третьему каналу стоке, ярко вспыхнул чужеродный свет. Не солнечные лучи, не свеча круглый хищный прожектор-фонарь, с какими в тёмное время суток жандармы отлавливают ночной сброд: бродяг, воров, спекулянтов. Вилле охнул от рези в глазах и прикрыл их свободной рукой. Сенджи с испуганным стоном проклятия стала стопорить ход лодки веслом.
Вилле! хриплым полушёпотом бросила она. Помоги мне!
Он стёр с глаз болезненные слёзы и схватился за своё весло.
Задувай скорее! Задувай свечку!
Подчиняясь панической команде и перепуганный сам, Вилле нагнулся к прорезям в стеклянной оболочке их импровизированного фонаря и задул огонек свечи. В нос ударил горелый запах фитиля, скрученного из пеньки. Сток, в отличие от каналов, не был глубоким, и Вилле легко достал до дна веслом. Он упёр его, как багор, и Сенджи сделала то же самое. Лодка остановились. Течение быстро стремилось вдоль её бортов, с шорохом обгладывая и без того облезлую краску. Под жгучим светом, бьющим из глубины чёрного стока, обнажился бывший до того однородной и тёмной массой камень кладки: коричневатый, в мутных белёсых подтеках и бледно-зелёных пятнах плесени, освещенный участок свода и стен, тем не менее, отстоял от лодки метра на полтора. Серая посудина удачно замерла во мраке. Какие-то тени шарахнулись прочь от белых лучей, забиваясь в щели между камнями. Вилле испытал неуместный перед оком страшного света приступ почти домашней брезгливости: тени были похожи на огромных мокриц, более мелкие соплеменники которых обитали в чаше садового фонтана, того, что с трубным рогом, за что Вилле фонтан и не жаловал. Но свет не приближался, чтобы нащупать лодку. Он, напротив, вдруг свернул в сторону.
Сенджи позади облегчённо вздохнула. Теперь они сидели в полной тьме.
Это на развилке, прошептала она. Где сходятся вместе два стока. По-моему, нас не заметили.
Жандармы? так же шёпотом спросил Вилле. Что они тут делают?
Нет, ответила Сенджи. Это не жандармы. Они сюда не суются.
А кто чистильщики?
У чистильщиков на лодке стоит паровой движок. И стучит. Даже не стучит, а рычит, и сейчас я этого рычания не слышу. А ещё от любого чистильщика за милю воняет илом. И плавают они по две-три лодки разом. К тому же, я знаю график их работ, и сегодня, как и большинство честных трудяг, служащие очистной компании отдыхают, голос Сенджи звучал сосредоточенно. Знаю я и тех, у кого, как у меня, есть ключи от стоков. Но никто из них не собирался тут плавать в выходной день, да и прожектор этот мы подобными не пользуемся слишком демаскирует. Как раз перед такими вот и демаскирует ох, проклятье.
Сенджи? испуганно позвал её Вилле, когда молчание, последовавшее за словами, затянулось. Было слышно лишь собственное затруднённое дыхание. Те, кто светили прожектором, исчезли, не издав не звука.
Они не таились, потому что тоже знали о выходном у чистильщиков. Не повернули в наш сток, ушли вправо, потому что тоже плывут к третьему каналу. Ночные люди никогда не выходят из нор при свете дня. Это не ночные, не чистильщики, не мои друзья и не трусы-жандармы, которые умеют ходить только кучей и полны суеверий о чудовищах подземных вод. У меня есть лишь один ответ, кто это может быть. С полуофициально полученным ключом и таким же полуофициальным разрешением плавать в стоках, конечно, кто же ещё
И? Вилле всматривался в темноту.
Королевские пропагандисты.
Кто? Вилле глубоко вдохнул холодный запах воды. Что-то она уже говорила, используя это грубое военное слово «пропаганда». А, точно Говорила, что пропагандисты будут что-то жечь. Сегодняшний карнавал. Неизвестные пропагандисты, а вовсе не дикари. Чушь первосортная. И наименование-то какое странное «королевские пропагандисты». Будто королю необходимо, чтобы какие-то люди за него исподтишка утверждали его власть. Это всяческие бургомистры и мэры пытаются упрочить свои кожаные кресла, юля перед богатыми горожанами и теми, кто выше по статусу губернаторами и тем же королем, а королю зачем, когда его существование никто не оспаривает
Они выждали ещё минут десять.
Возьми спички, наконец протянула Сенджи знакомую коробочку. Только аккуратно, не обожгись Я подержу лодку.
Думаешь, уже можно?
Можно, сказала Сенджи. Они уплыли. Они тоже спешат Но не на представление фокусников и акробатов глазеть, а устраивать своё собственное.
Голос у неё был горьким.
Разговор после неожиданной встречи с исчезнувшими во мраке неизвестными людьми, которых Сенджи назвала пропагандистами, не заладился. Вилле почувствовал, какую нервозность поселила эта встреча в Сенджи: как только он снова запалил толстый фитиль и прикрыл стеклянную дверцу, Сенджи велела ему грести, и побыстрее. Говорила она жёстко и отрывисто. Подхваченная течением и подгоняемая сильными гребками, лодка устремилась вперед и скоро достигла развилки, где соединялись два стока-рукава, образуя третий узкий, тесный и капающий за шиворот сочащейся с низкого свода влагой. Никакого в этот раз дворца с треугольными сводами, только холод от камня, плеск воды, запах плесени и бледный, скупой, но, в отличие от прожектора, такой приятный для глаз огонёк свечи на носу, который подрагивал за стеклом.
На близкой каменной стене слева, почти у уровня воды, остались резкие по своей яркости жёлтые широкие полосы. Вилле первый обратил на них внимание.
Краска, Сенджи растёрла между пальцами сухие чешуйки и крошки. Их лодка была тяжёло нагружена и потому неповоротлива мазнула бортом стену. Вон там снова Правильно, где им ещё перевозить то, что они возят по поверхности, что ли, если на мосту какой-нибудь молодой и неосведомлённый гвардеец, досматривая груз, увидит взрывчатку и задержит их а, всё едино их бы потом отпустили, когда кое-кто сверху дал бы команду. Но время бы они потеряли, это точно. А они ценят время, потому что делать всё по расписанию тоже приказ. Только бы Хоурмен уже был там, на площади Как ужасно всё получается, Вилле. Наверное, тебе в самом деле лучше вернуться домой.
Ни за что, не согласился Вилле. Если эти люди в жёлтой лодке представляют угрозу, я обязан тебе помочь.
Ещё как представляют, произнесла Сенджи. Утопила бы их прямо здесь, если бы могла. Но, заметь они нас, поступили бы с нами так же им ни к чему свидетели. Я их боюсь, Вилле. И за тебя я боюсь. Утешает одно до вечера ещё много времени.
А если это не пропагандисты? Что же тогда ложная тревога?
Не ложная, мрачно сказала Сенджи. Даже если я ошибаюсь, и на жёлтой лодке плыл кто-то другой, пожар всё равно будет.
Так надо действовать. Обратиться к гвардии. Ты же сказала, что они неосведомлённые
Молодые дурачки вроде новопринятых вот они неосведомлённые, ответила Сенджи. Хотела сказать ещё что-то, уже шумно набрала воздуха в лёгкие, но запнулась и промолчала.
А дедушка так некстати уехал, с отчаянием продолжил Вилле. Если бы я мог сказать ему Он бы никогда не допустил!