Аня сразу обратила на него внимание. Высокий, с широкими костлявыми плечами, выпирающими из-под серой рубашки (он почему-то ходил в рубашке, без пиджака или свитера, как другие студенты). У него была удивительная улыбка, застенчивая, даже немного виноватая. Эта улыбка заставляла её сердце сладко сжиматься и падать вниз. Его звали Борис Кетикопулос. Откуда взялась на Урале эта красивая греческая фамилия? Она действовала на девушку так же магически, как и его улыбка. Новое, неизведанное доселе чувство охватило Аню с такой силой, что ей порой становилось страшно. Завидев Бориса где-нибудь в лабиринтах института, ей хотелось бежать подальше с его глаз. Ане казалось, что все вокруг слышат стук её сердца. Что было с ней, когда однажды на институтском празднике Борис, взяв её за руку, вовлёк в пляшущую толпу! Он как будто отодвигал танцующих своими плечами, создавая ей пространство для движений, и улыбался своей обезоруживающей улыбкой. Куда подевалась её обычная раскованность? Кажется, она забыла, как можно танцевать, импровизируя и подчиняясь лишь ритму музыки. Аня не чувствовала своего тела: руки и ноги были деревянными. С пересохшим горлом, в полуобморочном состоянии, она желала лишь одного, чтобы поскорее закончился этот танец. Анна засыпала и просыпалась с мыслями о нём. Девчонки знали об её чувствах.
Анька, а если бы он предложил тебе выйти за него замуж, ты бы пошла? спросила однажды подруга.
Да, выдохнула Аня.
Как-то, просматривая институтскую газету, девчонки наткнулись на список студентов, отчисленных за академическую неуспеваемость. В этом списке был Борис со своей необыкновенной фамилией. Он ушел служить в армию. И оттуда прислал письмо. Потом ещё и ещё. Это были простые письма ни о чём, с какими-то вырезками, картинками. «Чем ты дышишь? Что тебя волнует?» задавал вопросы Борис. Он пытался узнать её, искал темы для общения. Анна отвечала резко, иногда даже нумеруя свои ответы: 1) дышу я кислородом; 2) волнуют меня события во Вьетнаме и уральские морозы Зачем она это делала? Кто водил её рукой? Будто не она каждый раз прижимала к груди полученное от него письмо, а потом, как безумная, бегала по этажам и искала укромный угол, где можно было бы остаться один на один со своим сокровищем. Дрожащими руками вскрывала конверт и не могла разглядеть строк из-за слёз, застилавших глаза. Он был не глупый, он всё понял и однажды написал: «Никто не испытывал ко мне таких горячих чувств». Ещё он писал, что не собирается забывать то, чему его учили в институте, и обязательно вернётся.
Борис пришёл из армии через два года. Аню уже закрутила, завертела студенческая жизнь дневного отделения, куда она перевелась после двух лет учёбы на вечернем. Она уже пела под гитару Лёши Истомина, который впоследствии стал её мужем. И Борис почти превратился в воспоминание.
Борис третий
Оставив позади весёлую и счастливую юность и годы становления, Анна наконец вступила в полосу устоявшейся жизни с размеренным течением. Её работа в цехе самого престижного в городе предприятия состояла в том, что она кропотливо готовила свой проект и затем выполняла его согласования. Проект за проектом по кругу. Время согласований Ане нравилось больше всего. Она любила появляться в кабинетах больших начальников, занятых и строгих, обезоруживать их улыбкой, отвлекающей фразой и видеть, как те превращаются в обыкновенных людей, не лишенных человеческих слабостей. Помнится, как однажды Анна вошла в кабинет начальника пожарной части. На её «здравствуйте» он буркнул что-то, не подняв головы. Застыв на пороге, она проговорила:
Двадцать восьмой (это номер её цеха) пришел поздравить вас с праздником.
С каким? он вскинул голову.
С Днём влюблённых (это было как раз 14 февраля).
А-а! он почему-то густо покраснел.
Вскочил, засуетился. Затоптался, не зная, за что схватиться. И ей стало жалко его. В летнее время было ещё проще, хотя ничего откровенного в одежде Анна себе не позволяла. Просто они были мужчинами, а она женщиной, чем иногда и пользовалась беззастенчиво. Трезво оценивая свою внешность, Аня понимала, что азиатские скулы и невыразительные губы не могут поставить её в ряд первых красавиц, но также знала и свои неоспоримые достоинства. Сколько раз она ловила на себе восторженные мужские взгляды, прикованные лёгкой поступью, прямой спиной и высокой грудью! Справедливости ради нужно сказать, что иногда ей всё же приходилось горячо доказывать свою профессиональную состоятельность.
Они познакомились во время согласования. Борис со странным отчеством Эльбрусович был высокого роста, с животиком в начальной стадии образования, со здоровым (а может, нездоровым) румянцем и аккуратно подстриженной детской чёлочкой. Но и животик, и эту глупую чёлочку она готова была простить за его голос мягкий, бархатный, обволакивающий. Когда он говорил, Анна каждый раз вспоминала Льва Лещенко. И сам Борис вдруг становился похожим на этого обаятельного, интеллигентного певца. Бывало, до того, как поставить свою подпись заместителя начальника цеха по техническим вопросам, ему требовалось уточнить некоторые детали на месте, и они вдвоём отправлялись на какой-нибудь удалённый объект на территории бескрайнего и пустынного предприятия. Он подавал ей руку в труднопроходимых местах, а иногда отправлялся один, например, на крышу огромного здания почти по вертикальной лестнице и, спустившись, пересказывал, как там и что. Если такие путешествия совершались летом и объект был особенно удалён, они, обласканные солнцем, почти забывали, что находятся на работе. Он говорил о том, что ему сорок пять лет (Аня была на пару лет старше, но почему-то ей хотелось скрыть это), что жизнь такая короткая и нужно спешить. Потом спрашивал, замужем ли Анна и хороший ли у неё муж. Она отвечала со вздохом. Он понимал это по-своему: значит, не всё благополучно.
Почему вздыхаешь?
Вопросы не нравятся.
Окно его кабинета было как раз напротив проходной, через которую утром густо валил народ. Часто Борис стоял у окна и приветствовал Анну взмахом руки. Она махала в ответ, и приподнятое настроение было обеспечено ей на полдня. Иногда он подвозил её на своей шикарной импортной машине, по ходу меняя ранее намеченный маршрут. Поглядывал сбоку и опять задавал свои неуклюжие вопросы, но Анна искусно делала вид, что ничего не понимает. Она флиртовала. Она играла с ним, как кошка с мышкой, то прижимая когтистой лапой, то отпуская ненадолго, даря надежду. Не видя всей глубины её коварства, бедолага вынужден был конкретизировать свои намёки, которые становились ещё более тяжеловесными. Чего она хотела? Банальной измены? Ни в коем случае! Аня любила своего мужа и находилась в том состоянии спокойного светлого счастья, которое с годами становилось ей всё дороже. Она дёргала за ниточки, чтобы ещё и ещё раз услышать звон привязанных к ним колокольчиков, сообщавших ей о том, что она привлекательна и желанна. История закончилась, так и не начавшись. Цех, в котором она работала, был расформирован, их встречи прекратились.
Борис тихонько улёгся на аккуратную полочку Аниной памяти, рядом с теми двумя Борисами, которых она иногда уже снимала с насиженных мест, чтобы встретиться с ними вновь.
Баликасаг
Их путешествия по миру начались задолго до того, как впервые был куплен автобусный тур с остановкой в Испании. Они начались с разговора на островке среди небольшого пруда, куда муж с женой летним днём приплыли на байдарке.
Клинчук во Францию ездил. Рассказывал. Так интересно! сказала Лена. И с грустью добавила, намекая на их нестабильное материальное положение: А нам никогда не побывать за границей.
Почему не побывать? Было бы желание.
Желание у Лены было огромным.
После Испании пара посетила ещё несколько европейских стран, Египет, а потом открыла для себя Азию, яркую, экзотическую, невероятно красивую. Накапливаемый опыт делал их всё более уверенными. Они уже могли обходиться без помощи турагентств. Андрей выискивал на сайтах дешёвые билеты, Лена с упорством учила английский, и вместе они составляли тот замечательный тандем, где один дополнял другого. «Ну, куда в этом году?» спросил Андрей. Они открыли тяжёлый атлас в зелёной обложке и в который раз стали вчитываться в названия государств.
Может, на Филиппины?
Решение принято, и муж с женой стали готовиться к поездке. Андрей подолгу висел в форуме Винского, Лена листала путеводитель. Они многое узнали об этой стране.
Представляешь, говорила Лена сыну по телефону, там был Магеллан. Он был там убит. Есть памятник
Ну, если Магеллан тогда съездите обязательно, отвечал сын с усмешкой, обременённый работой, семьёй и ещё бог знает какими заботами жителя второй столицы страны.
Лена, как на карте, видела остров, на который они приземлялись.