В этот вечер, то ли под влиянием хорошей кухни и выпитого вина, то ли вдохновлённая шпионскими страстями, Дежа пригласила меня к себе домой. Поболтать, посидеть у камина, послушать музыку. С котами познакомиться.
У неё живёт кошачья парочка сиамцев. Естественно, стерильных, естественно, воспитанных. Гуляют они на крыше, выходя из окна гостиной через оставленную щель. Иногда их возвращение сопровождается пронзительным щебетом или писком. Это означает, что хищникам попалась добыча, которую они, конечно же, подносят своей хозяйке.
Ещё в квартире имелась крохотная спальня без окон, зато с громадной, чуть не во всю комнату, кроватью. Я увидела её на секунду, когда мы зашли в квартиру, но дверь тут же была прикрыта.
Пока Дежа кормила своих любимцев, воркуя с ними на чуть гортанном и кхекающем языке, я с интересом рассматривала картины на стенах, вернее, огромные монохромные фотографии в паспарту и рамах. Поначалу не могла догадаться, что на них изображено, потом, поняв одну, тут же расшифровала и остальные. Это были фрагменты слившихся в объятиях тел. Чем больше я присматривалась, тем яснее понимала, что все тела женские. Сделано мастерски и смотрится здорово на фоне грубо оштукатуренных стен. Когда газовый огонь в камине загудел, а бокалы наполнились белым вином, я спросила, с чем связан такой выбор.
Я лесбиянка, ничуть не смутившись, ответила Дежа и тут же принялась мне показывать другие фотографии: вот она три года назад, ещё с большой грудью, а вот через полгода, после операции, грудь маленькая, как у девочки-подростка.
А вот её любовь, они расстались совсем недавно, та вышла замуж и живёт в другом городе. На фотографии запечатлена уже немолодая, полноватая, заурядной внешности женщина с немного анемичным лицом и светлыми, чуть навыкате, глазами. Вот они на море прошлым летом. Они были так счастливы, так бесконечно счастливы Этим летом Дежа поняла, что у подруги кто-то появился. Невыносимое, невыносимое чувство. Слезы, ссоры, разлад. Не встречались почти месяц. Потом Дежа ее отыскала, уговорила начать заново. Неделю было так прекрасно, как никогда прежде. А потом всё разом рухнуло. Оказалось, подруга готовилась к свадьбе, но уступила. Для неё это было расставание с прошлым, со свободой, с той, которая продолжает её по-прежнему любить
Дежа отвернулась, но я заметила слезинку, стремительно скатившуюся со щеки. Ещё мгновение и всё как прежде. В руке сигарета, у рта бокал с вином, музыка чуть громче, кошачья парочка по сторонам, на отведённых им высоких стульях. Привычная жизнь, привычное одиночество потерянной любви.
Когда уже совсем затемно я собралась уходить, разыгралась настоящая метель. Дежа посмотрела на мою голую шею и предложила на выбор любой шарфик с полки над вешалкой. Я сразу выбрала в красную и чёрную клетку лёгкий и тёплый.
Это шарф Риты, её звали Рита, Дежа жалостливо улыбнулась.
Я предложила поменять шарф, но потом решили поношу до отъезда, ей приятно будет его видеть хотя бы на мне.
Уже в гостинице, лёжа на квадратной кровати и силясь заснуть, но в то же время перебирая в уме события прошедшего дня, я с грустью думала об этих не принятых у нас отношениях. О Рите, немолодой, банальной и некрасивой, но любимой так страстно О Деже, в которой меня больше не раздражали ни привычка всё время чем-то занимать рот, ни снисходительная манера общения О собственной печальной истории, давно отболевшей и оттого как бы отодвинутой временем
У ХОППЕРСОВ
Наконец-то первая неделя моего пребывания в Голландии закончилась, и наступило время активных действий. Как только Дежа объявила, что завтра утром мы едем на вокзал, я полностью отдалась планам будущей недели. На этом фоне мне даже стало немного жаль расставаться с Амстердамом. Нечто похожее на ностальгию закралось в душу при виде уплывающих в моросящую утреннюю дымку башен и арочных сводов последних опознавательных знаков покидаемого города.
Впереди нас ждал провинциальный городок, название которого я тщетно пыталась запомнить. Через полтора часа, которые мы провели, болтая с Дежой о всякой всячине, поезд на минуту остановился и мы оказались на уютном небольшом перроне уютного небольшого городка. Дома под неизменными черепичными крышами, красными, как и сотню лет назад.
Нас встретил Джос, сияя приветственной улыбкой под холёными усами. Мои сумки и папка быстро оказались в багажнике, а я на переднем сиденье его шикарной машины.
Впереди нас ждал провинциальный городок, название которого я тщетно пыталась запомнить. Через полтора часа, которые мы провели, болтая с Дежой о всякой всячине, поезд на минуту остановился и мы оказались на уютном небольшом перроне уютного небольшого городка. Дома под неизменными черепичными крышами, красными, как и сотню лет назад.
Нас встретил Джос, сияя приветственной улыбкой под холёными усами. Мои сумки и папка быстро оказались в багажнике, а я на переднем сиденье его шикарной машины.
Дорога запетляла, очень скоро оторвалась от цепляющихся за обочину домиков, аккуратных и нарядных, местами увитых рождественскими гирляндами. Мы то въезжали в лес, то выбирались на открытые поля, то опять попадали в поселения с расчерченными в полоску дорогами и никому не нужными, но выполняющими свой ритуал светофорами.
В одном из перелесков мы круто взяли влево и уже через минуту подъезжали к воротам, за которыми угадывались неправильной формы дом, стриженые купы деревьев и приятный запах дыма, уходящего, как в молоко, в светло-серое, безмятежное небо. Джос вытянул руку с пультом, и ворота отъехали, пропустив машину во двор.
На этих пультах у Джоса был настоящий бзик. Для него они служили чем-то вроде волшебной палочки: включали музыку и телевизор, открывали ворота, раздвигали шторы, зажигали фонари в саду. С ними он чувствовал себя немного Санта Клаусом и всеми усами улыбался, видя моё детское изумление.
Мы входим в большую, всю из стекла и светлых панелей прихожую, вернее, аппендикс зала, где происходит общая жизнь семьи. Белый рояль отделяет кухонно-обеденное пространство от диванно-отдыхательного. Спальни, как у них водится, наверху.
Нас встречают. Инну Хопперс я узнаю сразу у Джоса всегда под рукой её фотография, как и снимки двух подростков их детей. Рядом с Инной стоит пожилая пара с кучей чемоданов у ног. Чемоданы старые, кожаные, хоть и потёртые, но очень добротные. Вначале мне показалось, что это гости, которые по стечению обстоятельств как раз уезжают, и мы с ними случайно столкнулись на выходе. Но нет, они тоже меня встречают и после приветствий принимаются открывать чемоданы. По очереди достают старые вещи: какие-то шубы, обувь, одежду, сумочки, Джос разворачивает и показывает, а Инна комментирует. Всё это сопровождается запахом нафталина, с каждой новой вещью он становится всё гуще. Я остолбенело гляжу, не говоря ни слова. Дежа озабоченно на всё взирает. Пару раз я ловлю её взгляд, как бы говорящий: «Не бери в голову, они просто старики».
Наконец Инна сочла нужным пояснить:
Наши соседи, узнав, что к нам приезжает гостья из России, собрали лишние вещи и хотят передать вам. А вы сами смотрите, что возьмёте себе, остальное кому-нибудь отдадите.
А Джос добавил:
Вещи хорошие, качественные. Носились аккуратно. Вот посмотрите, ботинкам лет десять, а они как новые.
Ботинки и правда сияют, отмытые и начищенные. Но на коже отчётливо проступают бугры от старческих мозолей, а подошвы с ортопедической стелькой говорят о плоскостопии хозяина.
В какой-то момент у меня закружилась голова и, прислонясь к стене, я еле выдавила:
Спасибо, у нас всё есть, никто не нуждается.
А сама представляю, как я прохожу таможенный досмотр и что мне говорят про ворох старых вещей. В дальнейшем я часто сталкивалась с попытками подобной благотворительности и научилась легко и непринуждённо благодарить, умиляться и отказываться, мотивируя тем, что таможня это не пропустит. Но в тот раз всё было написано на моём лице. Инна решительно взяла меня под руку и со словами: «Соседи очень добрые, но очень старые» потянула в уютный кухонный закуток с накрытым столом и аппетитными запахами.
С Инной Хопперс мы сразу подружились и даже были немного похожи. Нас принимали за сестёр, со мной постоянно заговаривали по-голландски. И поражались, узнав, что я русская. А когда Инна сделала мне макияж и причёску, нарядила в свой чёрный с серебряными полосами жакет, то моё фото можно было поставить на полочку рядом с семейными фотографиями Хопперсов я уже ничем от них не отличалась.
В этом голландском городке произошёл забавный случай. Уже перед самым отъездом, когда все мои дела по обязательному списку были сделаны, я стала искать галерейщиков. Папка с фотографиями картин, плакатов, ювелирки так и оставалась не раскрытой. Это омрачало моё пребывание неиспользованные возможности потом долго ходят по пятам, я знаю. Культурный обмен вот моя сверхзадача, мой настоящий интерес. Наконец мне дали адреса трёх галерей, а Дежа вызвалась меня проводить. В первых двух меня приняли сразу и после беглого просмотра слайдов и фото, выдали вердикт: живопись да, везите. Остальное это не искусство.