Ещё можно было бы застрелить Киамита из лука или арбалета, или в крайнем случае из пращи. Вот как сейчас подкрасться сзади на ходу, выстрелить и никто ничего не узнает, если не увидит. Но из дешёвой и доступной пращи в такую маленькую, да ещё, вдобавок, движущуюся цель, как голова, с безопасного расстояния не попасть, а лук хоть и не дорог, но под полу его не спрячешь, как и средний арбалет, и стрелять он из лука не умел. А даже на самый дешёвый арбалет у него не было денег и стреляют эти дешёвые арбалеты как попало или стрелы у них при выстреле ломаются. Ножом убить хоть и труднее тут придётся подкрадываться вплотную, зато надёжнее. Ножи осечек не дают! Или как там называется, когда застряла тетива или не высвободилась? Да и промахнуться ножом почти невозможно мимо тела.
Шенвех проверил спрятанный нож и приободрился. Вообще, он зря придавал такое большое значение ненужным опасениям. Кому нужны эти бесчисленные нищие из Нижнего Города? Кто будет разбираться в их бесконечных ссорах по любому поводу, а то вообще без всякого повода? Надо только всё сделать очень тихо и без лишних свидетелей.
Так что, или он сам убьёт Киамита сегодня, или Киамит прикончит его завтра или послезавтра. А началось всё с обыкновенной глупости, когда одному важному господину из Верхнего Города (причём даже не Среднего!) понадобился слуга и, видимо, дёшево, иначе он бы никогда не пришёл искать себе слугу в Нижний Город, где всегда были только помойки. Даже прежнего слугу его, по словам господина, убили где-то в Нижнем Городе по дороге к дому похоти в Нижнем Городе потаскухи стоят очень дёшево, дешевле бывает, разве что, в порту, но место там уже совсем поганое и потаскухи там уж очень страшные, больные всем, чем только можно, и грязные. Да и ходить в порт мало кто из городских жителей решается без особой необходимости.
Важный господин им обоим назначил встречу в одно и то же время напротив самых ворот входа в Средний Город, где они тогда с Киамитом и встретились. В этом совпадении для Шенвеха ничего удивительного не было потому, что господа ценят своё личное время, а из Нижнего Города в Средний Город просто так не пускают. Господин строго посмотрел на них обоих, немного подумал и сказал, что возьмёт на работу лучшего. С этими словами он развернулся и ушёл обратно через высокие ворота в Средний Город, оставив их обоих ошарашенными у входа и не дав никаких разъяснений, как выберет лучшего из них и не сообщив, когда за ним вернётся. Они решили домыслить сами.
Сначала всё было неплохо, даже почти хорошо. Каждый из них распускал о себе самые достоверные слухи, сочинял правдивые сплетни, что скоро важный господин из Верхнего Города возьмёт одного из них в слуги, но только самого лучшего. А дальше всё пошло совсем не как надо: к правде начали примешиваться домыслы и выдумки, а следом и откровенное враньё, которое ими обоими сначала оглашалось, а потом так же каждым про другого прилюдно и опровергалось. От разоблачения неправды они скоро перешли к отрицанию очевидной правды. Немногим позже они уже не столько восхваляли себя, сколько поносили друг друга во все поля и быстренько дошли до взаимных оскорблений с угрозами. Причём даже прилюдных! По Нижнему Городу поползли достоверные слухи. Что называется, заигрались и доигрались!
Это был конец. И это был безвыходный конец! Это Нижний Город! И здесь отвечают за все свои слова и поступки, причём за все и сразу! А за такие оскорбления можно было только убить! Они уже не могли простить друг друга, даже если бы захотели. Прощать удел слабых.
Они сделали друг друга всеобщими посмешищами, а в Нижнем Городе посмешища долго не живут. Вернее почти сделали потому, что Киамит сам всё довершил он пообещал Шенвеху, что после такого предательства обязательно прикончит его и тем самым подписал приговор им обоим. Месть за предательство! Что может быть священнее? Теперь уже никому из них отступать было некуда в безвыходном до крайности положении оказались они оба. Заработали, называется!
* * *
У предсказателя по столу покатились камни. За его спиной человек в скромной одежде стоял скрестив руки на груди, взволнованно дожидаясь, пока можно будет спрашивать предсказателя.
Место удалось увидеть?
Я увидел ночь и крепостную стену.
Точнее указать можешь?
Очень скоро, совсем скоро, больше ничего сказать не могу.
Место удалось увидеть?
Я увидел ночь и крепостную стену.
Точнее указать можешь?
Очень скоро, совсем скоро, больше ничего сказать не могу.
А место? Весь Нижний Город состоит из сплошных стен.
Глухое место и тупик, больше ничего не видно.
Уже хорошо, тупиков не так уж и много.
Человек бросил на стол деньги и почти бегом вышел в дверь.
* * *
Улица уже порядком опустела и впереди, в подступающей темноте виднелась только спина Киамита. Повороты следовали за поворотами, а тьма становилась всё гуще. Вот уже света почти не осталось, только сплошные стены вокруг, почти без дверей, а вскоре и двери перестали встречаться. Что только могло понадобиться Киамиту в этих краях?
Нижний Город был не просто городом, а, в каком-то смысле, дополнительной крепостью. Осадившие имперскую столицу войска должны были войдя в Нижний Город захлебнуться в собственной крови. Дома здесь были просто ещё одним, только ещё и обитаемым препятствием на пути к Среднему Городу. Поэтому здесь не было приличных домов, а были только перенаселённые беднотой трущобы, которые почти все должны были сгореть при очередной осаде столицы вместе со своими жителями, освобождая дорогу столичным войскам.
Такое, правда очень давно, в имперской истории уже было и не раз. Каждый не особенно умный полководец начинал осаду столицы, проламывал внешние крепостные стены и с боями начинал прорываться к внутренним. На этом его победоносные успехи заканчивались потому, что Нижний Город превращался в самую настоящую западню. Не зная наверняка местности противник должен был или кружить по лабиринтам улиц, или наугад проламывать или уничтожать по пути множество внутренних стен, заборов и строений, теряя время, силы, разбирая, ломая или протаскивая через проломы осадные орудия.
А тем временем имперские войска столицы обходили нападавших с тыла, нападали со всех сторон из каждой оставленной позади засады, в неисчислимое множество которых превращался весь Нижний Город. Развернуться коннице здесь было негде, со всех сторон летели стрелы, с внешних стен Среднего Города по нападавшим били камнемёты, под ногами горела кипящая смесь масла с мылом и смолой и, обычно, уже через считанные часы великий завоеватель обнаруживал, что вести завоевания в дальнейшем ему больше уже нечем.
Так бывало с наиболее смелыми, которые пытались взять числом и сразу. Тех, кто был чуть поумнее, подстерегало долгое ожидание, пока их отряды один за другим входили через проломленные стены в Нижний Город и не возвращались. За века количество желающих осаждать и брать приступом столицу Империи существенно сократилось, но все укрепления всегда были в полной боевой готовности, что не мешало с годами Нижнему Городу превращаться в совершенную помойку.
Но войны с осадой столицы Империи не было уже несколько сотен лет и все эти столетия в Нижнем Городе постоянно что-то сооружали, возводили, строили, пристраивали Временами что-нибудь из вновь построенных развалюх с грохотом обваливалось и зачастую хоронило под обломками своих жильцов, но любое освободившееся место сразу же начинало застраиваться снова без оглядки на произошедшее.
И даже это беспорядочное нагромождение готовых обрушиться построек выполняло своеобразную боевую задачу по защите внутренних укреплений! На вырезание местного населения, численностью далеко за сотню тысяч, уходило драгоценное время. И во время этого вырезания зажатая между стенами местная беднота чётко понимая безнадёжность своего положения превращалась в озверевшее стадо. В паутине горящих улиц под градом стрел и камней гибли как свои, так и чужие и второе было гораздо важнее первого. Даже когда нападавшим порой везло хорошо поджечь весь Нижний Город, им всё равно не удавалось окончательно истребить весь его живой щит, об который им потом всё равно приходилось биться, неся невосполнимые потери.
В довершение продуманной многоуровневой обороны укреплений столица Империи располагалась на реке и уморить её население жаждой даже за месяцы было просто невозможно, а отравить воду чумой обходилось для нападавших себе дороже. Слегка восходившая вверх в сторону Среднего и Верхнего Городов местность обеспечивала весьма хороший обзор и обстрел прилегающей местности, в том числе и собственного Нижнего Города. Для его нищих обитателей в этом не было ничего удивительного они с рождения знали, что живут на помойке столицы, а помойку никому не жалко, тем более для дела.