Тем не менее, это так. Не скажу, что мне не было приятно наше общение. Но всерьез его воспринимать я и не думала.
Ее голос звучал так убийственно спокойно, что на миг все остальные эмоции перекрыла ярость.
А не боишься, что я расскажу твоим чудесным новым подругам, какая ты подлая? Я старалась держать себя в руках и не повышать голос.
Они тебе не поверят. С ними-то я другая.
И никогда так с ними не поступишь, конечно.
Разумеется. Гуманитарными предметами в физмате, надеюсь, грузить не будут, а нужные дисциплины мы, думаю, знаем приблизительно одинаково так что к дружбе с девчонками учеба не будет иметь никакого отношения.
Ну да, ну да. К тому же, в случае чего, у тебя есть Зойка, так что и вовсе беспокоиться не о чем. Я еще сохраняла самообладание. Раз у тебя приступ честности, скажешь все-таки, Гусев тебе зачем нужен? С Журавлевым-то ясно он в твоем классе будет
А я еще не определилась, безмятежно сообщила Лина.
В смысле?
Не определилась, с кем из них хочу встречаться. Они оба симпатичные и оба ко мне неравнодушны.
Ого, теперь ты считаешь Гусева симпатичным?! А с чего ты решила, что он в тебя влюблен? А как же Брасова? Ты сама говорила
Ха, Брасова девочка хорошая, но очень уж тихая. Никогда не решится на настоящий роман. Так что здесь у меня преимущество.
Я была так поражена, что почти забыла об обиде даже ярость приутихла.
Настоящий роман?! С поцелуями, что ли?
Ну, с сексом я планирую подождать хотя бы годик.
С годик?! вымолвила я изумленно.
Конечно, я уже давно знала, откуда берутся дети, но как-то не думала обо всем этом, а тем более, не примеряла на себя, так что заявление Лины показалось мне неслыханно дерзким. Лично я не смогла бы говорить об этом вот так запросто.
Годик, а может и меньше. Может, конечно, и больше как пойдет. Судя по тону, Лина уже теряла терпение. Ну что, все вопросы выяснили? Будем прощаться?
От «прощаться» мне стало так не по себе, что я сразу же забыла ее предыдущие слова и вспомнила главное: лучшая подруга предала меня, я ей больше не нужна.
Погоди беспомощно пробормотала я.
Не унижайся. Я все сказала. Удачного лета, твердо проговорила Лина и положила трубку, не дожидаясь моего ответа.
Зачем, действительно, ей было лишний раз слушать человека, который уже сыграл свою роль в ее жизни? Надо же идти вперед.
Ошеломленная, я положила радиотелефон на стол. Происходящее еще не уложилось у меня в голове, но я подумала, что, наверное, в таких случаях надо поплакать. И, обняв подушку, я увлеченно предалась рыданиям.
Часть 2
Я требовал от людей больше, чем они могли дать:
постоянства в дружбе, верности в чувствах.
Теперь я научился требовать от них меньше,
чем они могут дать: быть рядом и молчать.
(А.Камю)
«Уже к двенадцати годам она научилась использовать людей в своих целях, меняться под влиянием обстоятельств. Все зависело от того. Чего она хотела добиться» Нет. Излишне пространное начало. Надо было начинать с диалога вышло бы живее.
Оль, ну как? Продвигается? обернувшись, шепнула моя новая одноклассница, сидевшая впереди.
Не очень. Думаю ввести диалог автоматически отозвалась я.
Зачем?! изумилась она. Как иллюстрацию, что ли?
Тут я сообразила, что она имеет в виду не мою книгу, о существовании которой не догадывается (собственно, пока ее и не существовало, если не считать трех не слишком удачных строчек), а сочинение, под которое были отведены два урока русского. Да, в рассуждении на тему «Язык одежда мысли» диалоги и впрямь ни к чему. Хотя почему бы и не попробовать?
А, ты об этом Да нормально все продвигается, ответила я, извлекая тоненькую тетрадь в линейку из-под толстой, купленной в расчете на роман или как минимум повесть.
Я была уверена, что все успею, поэтому могла позволить себе отвлекаться на посторонние дела.
У меня тоже ничего. Лист исписала, сообщила одноклассница и развернулась обратно.
Я еще не привыкла к тому, что за вопросами о ходе моей работы не обязательно следуют просьбы вроде «а подскажи что-нибудь», «подай идею», «исправь ошибки», как это было с Линой, поэтому выжидающе смотрела на спину вернувшейся к сочинению одноклассницы еще секунд пять. Но она явно не собиралась ни о чем просить.
«В гуманитарном классе все так или иначе умеют писать сочинение, напомнила себе я. И вряд ли люди, которые успешно сдали экзамены для поступления, напишут «здесь» через «с». Это было любимое словечко Лины в каждом сочинении или изложении я исправляла по три-пять «здесь».
«В гуманитарном классе все так или иначе умеют писать сочинение, напомнила себе я. И вряд ли люди, которые успешно сдали экзамены для поступления, напишут «здесь» через «с». Это было любимое словечко Лины в каждом сочинении или изложении я исправляла по три-пять «здесь».
Я бросила взгляд на свою соседку по парте, с которой на тот момент общалась, пожалуй, теснее всего если только это можно было назвать общением. Маша была настолько ленива, что на длительную беседу ее никогда не хватало: она не заканчивала толком ни одной фразы ни композиционно, ни тонально. К концу каждого предложения ее голос становился тише и будто «умирал». Сначала я думала, что она неуютно чувствует себя в новой школе и от этого кажется замкнутой, но быстро убедилась в том, что такой стиль разговора ее характерная особенность.
Я довольно легко смирилась с тем, что долгих увлекательных обсуждений личных переживаний у нас с ней не будет. Меня многое в ней устраивало: Маша была спокойной, не обременяла, не раздражала, а кроме того, как и я, избегала тактильных контактов, то есть не пыталась хватать меня за руку и куда-то тянуть, не заключала в объятия и даже не целовала в щечку при встрече (почему-то в новом классе у девочек с первого же дня сложилась не очень приятная для меня традиция так здороваться друг с другом).
Не знаю уж, чем я ей понравилась, но она сразу села со мной. Мы вместе ходили в буфет и гуляли по школьным коридорам на переменах словом, в моем понимании, вели себя как неразлучные подруги, хотя очень мало общались вне школы. Во время наших неспешных проходов по этажам я нередко сталкивалась с Линой, неизменно окруженной стайкой подружек. Подружки всегда встречали меня приветливо, она же ограничивалась кивком и никогда не смотрела мне в глаза. В такие моменты я радовалась присутствию Маши: пусть Лина видит, что я уже не одна. Конечно, Маша не очень подходила под «вымечтанный» мной образ Лучшей Подруги, но, может, это было и неплохо: после предательства Лины мне непросто было бы сразу сблизиться с кем-то еще.
А у тебя как движется? спросила я Машу.
Нормально, отозвалась та.
Про нужный объем помнишь? спросила я, просто поддерживая разговор.
Да, два.
Точно два листа. Что-то есть хочется, а тебе?
На перерыве в буфет можно.
Я бы взяла булочку с маком или с повидлом
Лучше повидло.
Я сейчас подумала: какое странное слово «повидло». Неприятное какое-то, да?
Хм.
Плотникова и Свиридова, не разговаривайте! прервала нашу увлекательнейшую беседу учительница.
Простите, сказала я и уткнулась в сочинение (для романа все равно не было вдохновения).
На перемене, после которой предстоял еще один урок русского, мы как-то очень быстро отстояли очередь в буфете и сжевали свои булочки когда мы вернулись в класс, звонка еще не было. Почти все, устав от сочинения, вышли проветриться, поэтому в кабинете сидели только две девчонки (да, что поделаешь, со мной учились девятнадцать девочек и только шесть мальчиков, среди которых точно не было ни одного парня моей мечты возможно, все кандидаты на эту роль притаились в физмате? Увы и ах нет, мне нравился только один парень, и он учился в «простом» классе упс, лирическое отступление затянулось).
Рассевшись прямо на парте (учительницы не было), девочки болтали ногами и увлеченно обсуждали прошедшее лето судя по всему, одна из них ездила с родителями на море и закрутила там курортный роман, а вторая провела несколько дней со старшей сестрой в Италии и «оторвалась там по полной». Не знаю, насколько сильно может в принципе отличаться мировоззрение у школьницы в двенадцать и в тринадцать лет, но, во всяком случае, в прошлом году со мной учились милые малышки, не так давно бросившие играть в куклы, а в этом красящие губы и волосы и пахнущие тяжелыми духами девушки. «Из каких только школ их понабрали? по-старушечьи подумала я. Вот где Лине было бы свободнее. Впрочем, наверное, в ее классе творится то же самое».
А ты как лето провела? вполголоса спросила я Машу, от нечего делать пролистывавшую свою тетрадь.
В городе. В выходные дача, как всегда отрывочно информировала она.
Я по той же программе. Только в июле мы с родителями съездили на турбазу на десять дней и то я не уверена, что «оторвалась по полной» разве что если иметь в виду долгий сон после обеда.
Маша продолжала перелистывать тетрадь по сложившемуся за пять недель такого общения опыту я знала, что она меня слушает. Но, если ее и рассмешила моя крайне остроумная шутка, она ничем себя не выдала. Возможно, ей просто лень было улыбаться.