Виман координатора, сделав полукруг, поплыл в сторону реки. Вот и крайний, утопающий в зелени, дом. Дальше шло незастроенное пространство. Мониторинг завершился. Зевс хотел было уже повернуть к центру, как, вдруг, его острый глаз заметил пятно, смутно напоминающее лежащую человеческую фигуру. Она располагалась на песчаном пятачке, окружённом со всех сторон кустарником. Снедаем любопытством, снизился. Присмотрелся. Это, действительно, была человеческая фигура. Опустился ещё ниже. Человеческая фигура преобразовалась в женскую фигуру, к тому же ещё, и неодетую. Небрежно сброшенная туника, валялась рядом. Голова девушки была эффектно откинута. Тяжёлые, золотые волосы, вольными ручейками растеклись по лицу, груди, плечам и растворились в песке. Руки и ноги загорающей красавицы были распростёрты на песчаном ложе самым раскрепощённым образом. Она лежала неподвижно. Лишь лёгкий ветерок иногда шевелил её волосы.
Царю богов сразу же расхотелось улетать восвояси. Он опустился до бреющего полёта. Летательный аппарат работал очень тихо, поэтому спящая красавица не слышала его. Громовержца приятно удивила прелестная фигура, заморенной солнцем, красавицы.
Зевс посадил свой виман рядом с кустарником. Красавица тянула его к себе, как магнит. Стараясь не шуметь, он ступил на золотой песок минипляжа. Теперь красавица томилась в дремотной истоме всего в нескольких шагах от него. У громовержца заблестели глаза. Он невольно залюбовался ею, хотя понимал, что поступает не совсем этично. Внутренне оправдал себя тем, что юное создание было уж очень привлекательным. Девушка, по-прежнему, не шевелилась. Прошло несколько мгновений. Красавица неожиданно потянулась и приоткрыла один глаз. Цветом он оказался, как утреннее море. Это обстоятельство ещё больше умилило громовержца.
Чтобы не смущать незнакомку, он собрался ретироваться так же тихо, как и появился. Конечно, совсем уходить он не собирался, а хотел лишь подождать, когда красавица проснётся.
У выхода с пятачка его остановил пронзительный визг. Громовержец вздрогнул и оглянулся. Красавица не только проснулась, но уже успела принять позу Венеры Мелосской, когда у той ещё были на месте руки. Потом передумала, справедливо полагая, что этих мер предосторожности недостаточно, чтобы прикрыть от нескромного глаза все свои прелести. Взвизгнула ещё раз и пантерой бросилась к одежде.
Зевс смущённо отвернулся, но уходить передумал. Когда он глянул на красавицу ещё раз, то увидел её уже одетой. Она смотрела исподлобья. В её глазах пылало смущение и негодование. Девушка была похожа на разъярённую фурию, только очень симпатичную!
Зевс миролюбиво поднял руку и тихо сказал:
Не бойся меня красавица, я ничего дурного тебе не сделаю!
Девушка не шелохнулась. Она, по-прежнему, напоминала осаждённую крепость.
Зевс продолжил говорить тихим и немного покаянным голосом:
Уединение твоё я нарушил нечаянно.
Девушка не желала реагировать на слова громовержца. Видно, не позволяли смущение и обида.
Тогда громовержец пустился на хитрость.
Я подумал, что с тобой случилась беда, потому и поспешил сюда. Ты лежала так неподвижно, словно жизнь покинула тебя.
Взгляд красавицы немного потеплел. Поза раскрепостилась.
Голос небожителя звучал, как далёкий-далёкий гром, мужественно и приятно:
Я всего лишь хотел помочь тебе, милая девушка. И не более.
Невинный обман Зевсу удался. Наивная Антиопа, похоже, поверила ему.
Губки её, наконец, разомкнулись:
Правда?
Громовержец, с превеликой готовностью, кивнул.
Правда!
Она облегчённо вздохнула и заговорила. Голос у неё был высок и звонок:
А я подумала, что ты пришёл сюда с дурными намерениями.
Глаза Зевса, вдруг, стали стальными.
Запомни, милое создание, что мы людям делаем только добро!
Девушка совсем успокоилась. Возмущение в её изумрудных глазах растаяло.
О, великий Зевс, а я подумала о тебе плохо
Громовержец притворился удивлённым.
Ты знаешь, как зовут меня?
Девушка смущённо потупила свои лазурные глаза.
Знаю. А кто не знает
Зевс обворожительно улыбнулся.
А теперь скажи, как тебя зовут?
На щеках девушки проступил румянец.
Антиопа
Зевс облегчённо вздохнул: самый тернистый участок пути к сердцу красавицы, кажется, пройден. Дальше открывалась уже протоптанная дорожка и громовержец уверенно по ней зашагал.
А теперь скажи, как тебя зовут?
На щеках девушки проступил румянец.
Антиопа
Зевс облегчённо вздохнул: самый тернистый участок пути к сердцу красавицы, кажется, пройден. Дальше открывалась уже протоптанная дорожка и громовержец уверенно по ней зашагал.
У тебя удивительное имя, прелестное создание! Оно ласкает слух, как пение райской птицы!
Антиопа настежь распахнула свои наивные глаза.
Да? А я и не знала
Голос громовержца стал звучать ещё нежнее.
О, Антиопа, ты так свежа и прелестна, как самый первый цветок на весеннем лугу!
Девушка начала таять.
О, Зевс, таких желанных слов я никогда не слышала
Щёки её зарделись ещё больше.
Они так отрадны для моего уха
Он осторожно взял её руку, повернул ладошкой кверху и преклонил на неё свою гривастую голову. Антиопа вспыхнула, как костёр в душную, летнюю ночь. Её лазурные глаза зачарованно смотрели на небожителя. В груди проснулось чувство, ей ранее не ведомое. Влекущее и пугающее!
Громовержец лёгким ветерком коснулся её золотых волос.
Антиопа, я пленён твоей красотой!
Её грудь упруго заколыхалась под тонким полотном туники.
О, Зевс
Небесный искуситель кокетливо поинтересовался:
А я тебе нравлюсь, прелестное создание?
Антиопа трепетно выдохнула.
Да
Всё. Громовержец внутренне посчитал, что дело сделано. Он нежно, но уверенно взял её холодные пальчики в свои могучие ладони.
Я приду сюда сегодня, когда зажгутся первые звёзды. Ты будешь меня ждать?
Её глаза стали совсем большими. В них застыли страх и восторг.
Буду
Зевс многозначительно пообещал:
Мы позагораем вместе, прелестное создание!
В наивных глазах Антиопы нарисовалось недоумение.
А разве ночью можно загорать?
Громовержец загадочно улыбнулся.
Можно, милое создание!
А она всё ещё сомневалась.
Без солнца?
Зевс обезоруживающе улыбнулся.
Зачем нам солнце, моя прелестница? Нам будет светить тьма светил, подобных солнцу. И не беда, что они далеко от нас. Главное то, что они есть!
Антиопа неожиданно поникла, словно вспомнила что-то очень неприятное.
Зевс участливо поинтересовался:
Тебя что-то смущает, моя прелесть?
Она подняла на громовержца свои изумрудные глаза.
У меня строгий отец!
Зевс снова улыбнулся.
О, не печалься по этому поводу, очаровательное создание. Я устрою так, что твои родители ничего не заподозрят, и будут относиться к тебе, по-прежнему, очень хорошо.
Девушка облегчённо вздохнула.
Тогда, хорошо
Зевс ободряюще махнул рукой Антиопе и энергично направился к своему летательному аппарату.
Время близилось к обеденной трапезе, когда виман Зевса лихо приземлился прямо перед самым носом, неторопливо идущего домой, владыки морей. Посейдон, от неожиданности, отпрянул. Из летательного аппарата вывалился довольный громовержец. Он поспешил к оторопевшему владыке морей.
Приветствую тебя, мой Посейдон!
Посейдон учтиво улыбнулся.
И тебе много здравствовать, мой Зевс!
Спешишь на обеденную трапезу?
Владыка морей насторожился.
Да. Уже пора.
Царь богов рассеянно согласился.
Да, действительно, пора.
Небожители прошагали, некоторое время, молча. Потом Зевс произнёс фразу, с такой неохотой, ожидаемую Посейдоном:
Я хочу пригласить тебя в гости, дорогой Посейдон. Возражения не принимаются, поскольку ты уже давно у нас не был. Да и Гера тебе будет очень рада!
Посейдон подозрительно посмотрел на своего брата.
Что, затеял очередную шалость?
Зевс принял решение больше не признаваться Посейдону в истинной причине приглашений того на обеденную трапезу, поскольку владыка морей мог бы элементарно отказаться. И был бы, где-то, прав. А это грозило Зевсу полным крахом его шаловливых помыслов.
Он жизнерадостно слукавил.
О, нет, дорогой Посейдон!
Прямодушный царь морей немного смягчился.
А как же Амфитрита? Она ведь ждёт меня!
Зевс энергично посоветовал:
А ты предупреди её, что идёшь ко мне в гости. Она поймёт. У неё доброе сердце!
Соблазняя владыку морей, добавил:
Нас ждут такие гастрономические изыски, что ты не пожалеешь, дорогой Посейдон!
Зевс снова лукавил. Какие гастрономические изыски их ждали, он не знал сам. А их ожидал самый обычный обед, состоящий всего из полутора десятков блюд. Не более. Если бы это был пир, тогда совсем другое дело!